Скверный маркиз - Барбара Картленд

— Но для нас будет разумнее не видеться, — мягко возразила маркизу Орелия, — ведь рано или поздно это напряжение чувств окажется для нас непосильным, и мы… предадим самих себя… И еще одно: я никогда не заставлю свою сестру Кэролайн страдать.

— Кэролайн! Кэролайн! Почему всегда Кэролайн? Она стоит между нами, как ангел с огненным мечом! И я никого не могу винить в этом, кроме себя! Что я наделал?

— Что толку в напрасных сожалениях!.. Но, милорд, я хочу, чтобы вы знали: я всегда буду благодарна судьбе за нашу встречу и за то, что вы меня… немного любите. Это будет меня поддерживать и помогать мне во все дни моей жизни!

— Тебе, возможно, этого и достаточно, но для меня, сокровище мое, любимая, это не так! И жизнь моя представляется мне пустыней одиночества. Остается лишь молиться, чтобы я не слишком задержался на этом свете!

— Нет, нет! Ты не должен и думать так, и так говорить! — И она бросилась к маркизу, простирая руки, но он неожиданно жестко отстранился от нее, не дав ей приблизиться:

— Не подвергай меня и этому испытанию! Ведь я только человек… Твоя близость причиняет мне адское страдание и внушает такую безнадежность, что впору умолять небеса о вечном забвении!

Орелия остановилась в полушаге от него и опустила руки. Глаза ее наполнились слезами — боль, звучавшая в его словах, раздирала ей сердце.

А маркиз резко повернулся и вышел из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь. Несколько минут она стояла неподвижно, глядя перед собой и пытаясь осознать, что же произошло. Потом медленно опустилась на колени и прижалась лицом к вышитой подушке.

Он любит ее! И все остальное потеряло для нее значение. Осталась только эта, потрясающая ее мысль: маркиз ее любит! И так он еще не любил ни одну из женщин…

В тот же день, позднее, Орелия узнала от Кэролайн, что маркиз был вызван в его деревенскую усадьбу по делам, не терпящим отлагательства. Она не сомневалась, что уехал он, опасаясь потерять над собой власть, и что сейчас для него нестерпимо видеться ни с ней, ни с Кэролайн. Самой ей тоже было тяжело вести себя как обычно: выслушивать бесконечные рассказы кузины, превозносящей достоинства посла, разговаривать с герцогиней о том, что происходит в светском обществе, и стараться не дать им заметить перемены, совершившейся в ней с утра.

Однако Орелия знала, что она теперь другая и жизнь ее изменилась коренным образом. Прежде она чувствовала себя одинокой, опасалась других и сторонилась их, а теперь, хотя маркиза в доме не было, а при встрече они могли обменяться только рукопожатием, она ощущала его постоянную близость. Любовь соединила их в одно целое! Теперь они были мужчиной и женщиной, которым посчастливилось найти свою половину, они соединились в блеске и совершенстве взаимной любви. Она все время думала о нем, живя точно во сне. И ночью он ей в самом деле приснился. В целом мире, казалось, существует только маркиз, звук его голоса, слова любви, которые он ей сказал, и она снова и снова видела его взгляд и выражение лица. «Люблю его», — шептала она снова и снова и трепетала при мысли, что ее любовь — взаимна.

Маркиз, однако, не вернулся и на следующий день, и Кэролайн, откровенно радуясь этому, опять воспользовалась случаем и отправилась на встречу с послом. До свадьбы оставалось два дня. Они с маркизом должны были сочетаться браком в церкви Святого Георгия на Гановер-сквер. Утром во вторник Орелия узнала, что маркиз все же вернулся накануне, однако очень поздно, когда в Райд Хаузе все легли спать. При этой новости Орелия вспыхнула от радости — уже совсем скоро она увидит его! — и сразу же сделала себе строгое внушение: из них двоих она должна быть сильнее. «Мне нельзя думать о своих чувствах», — мысленно повторяла она, однако вздрагивала всякий раз при звуке открываемой двери, не могла не прислушиваться к голосам, раздающимся в огромном доме, и не желать, с почти невыносимым волнением, поскорее увидеть широкоплечую фигуру и лицо, на котором, как ей теперь казалось, она знает каждую черточку. Однако, когда она спустилась вниз, маркиза не было, и Орелия стала ожидать появления герцогини. Вместо нее поспешно вошла Кэролайн в своем самом хорошеньком капоре.

— Дорогая, говорят, его сиятельство уехал в Эпсом, — тихим голосом быстро проговорила она, — и пробудет там весь день, проверяя состояние лошадей, которых тренируют перед скачками. Эпсонское дерби, ты же знаешь… Столько народу на них всегда собирается… Ну это же курорт, самое место для развлечений! Не только же пить минеральную воду! И маркиз должен блеснуть на скачках своими лошадками! Я тоже сейчас удаляюсь… А ты не позволяй ее светлости совать свой нос в то, что ее совсем не касается…

— Не надо и спрашивать, куда ты собралась, Кэролайн, но ты понимаешь, что на послезавтра назначена твоя свадьба?

— Да, помню об этом и поэтому радуюсь, что у меня появилась еще одна замечательная возможность побыть с Аделино, и, очевидно, в последний раз!

— Будь осторожна, о Кэролайн!

— Мы будем очень осторожны. У Аделино есть друг, он живет в Челси и может пустить нас в свою квартиру на целый день. Сам он уехал, а слугам дал отпуск, так что мы там будем совсем одни… У-ух! Ты только представь! — Кэролайн закатила в блаженстве глаза.

— Но, Кэролайн, это безумие! — горестно воскликнула Орелия.

— Ничуть! Это так увлекательно и волнующе, настоящее приключение, и, в конце концов, я этого желаю! — весело улыбнулась ей Кэролайн и звонко чмокнула ее в щеку. — И не позволяй старой драконше скучать! А теперь я бегу, иначе придется отвечать на ее многочисленные вопросы!

И, прежде чем Орелия успела что-либо возразить ей по поводу всех этих готовящихся безобразий, она исчезла — вместе со своей чарующей улыбкой на озорном личике и соблазнительным ароматом гардений.

Герцогиня же, разумеется, немедленно проявила чрезвычайную любознательность: где это их несравненная Кэролайн и чем она будет заниматься весь этот день?

— Кэролайн мне сказала, что у нее назначено несколько встреч, — объяснила Орелия, избегая прямого ответа на прямой вопрос. — А возможно, она сопровождает его сиятельство.

— Во всяком случае, я должна знать, что происходит, — кисло заметила герцогиня, — уже прибыла целая карета со свадебными подарками, и, хотя секретари составляют списки, Кэролайн сама должна бы взглянуть на то, что ей подарили! Проявить хотя бы интерес, как полагается в таких случаях!

— Думаю, это, конечно, ее интересует, мэм, но, знаете, перед свадьбой столько хлопот!

— А вам-то это откуда знать? — ехидно царапнула ее герцогиня. И все утро она то и дело придиралась к ней, выражала неудовольствие и вздорила…

Им подали легкий ланч, так как ее светлость собиралась во второй половине дня навестить приятельницу, живущую в Хэмстеде, и уже в час дня Орелия в новом дорожном плаще из бледно-голубого крепа сошла в холл. На ней был капор с лентами того же цвета, что и плащ, и отделанный у полей кружевами, обрамлявшими лицо, что придавало ей почти детский вид.