Republic Commando 1: Огневой контакт - Карен Трэвисс

— Она молодец, что достала это.

— Наш коммандер? Джинарт о ней невысокого мнения.

— Да ладно, Девятый. Она джедай. Офицер.

— Ну а сам-то ты что думаешь?

Дарман потер переносицу:

— Боевого духа ей не занимать.

— И?

— Она… ну, она не Скирата. Но она быстро учится. И видал бы ты, какие джедайские штучки она может вытворять. Боевые навыки — это далеко не все.

У Девятого порой бывали сомнения насчет офицеров-неклонов. Точнее, сомнения бывали у всех. Никто в открытую не признавался, но Скирата предостерегал — тихо, в частном порядке, — что посторонние офицеры иногда нуждаются в помощи, и хотя приказ надо исполнять всегда, необходимо уметь его «творчески интерпретировать», если офицер выразился недостаточно четко. Офицеры могли неумышленно убить тебя.

— Второго Скираты быть не может, — изрек Девятый. Но он украдкой наблюдал за коммандером. Неизвестно, что она там сделала с Гута-Неем, но это здорово развязало ему язык. Сама она сидела со скучающим видом, как будто ей приходилось выслушивать кого-то, кто очень сильно хотел ей объяснить во всех подробностях устройство автобластера.

— Надо признать, это неслабый трюк, — сказал Дарман.

Девятый старался об этом не думать. Ему было не по себе от мысли о том, что не все его действия могут быть продиктованы его собственными решениями. Не нравился ему и другой конфликт, который она в нем вызывала. Впервые женщина была настолько близко, и он был рад, что она оказалась худой, замурзанной и вообще малопривлекательной. Но от этой близости все равно было немного не по себе, и, судя по тому, как косился на него Дарман, у того были аналогичные мысли.

Оба наблюдали, как Гута-Ней изливает душу коммандеру. Наконец ей это надоело. Она поднялась на ноги, подошла к спецназовцам и неуверенно посмотрела на них.

— Прости, Дарман, — сказала она Девятому, но тут же смущенно пожала плечами. — Извиняюсь. Ну конечно… ты же Девятый. Мне удалось кое-что из него выудить, но боюсь, он не отличается аналитическим складом ума. Я могу сказать, что Хокан носит Берлинский пробивной пистолет и нестандартный бластер KYD-21. У него уйма трандошанского оружия, и еще — насколько известно наемникам — в гарнизоне не больше сотни боевых дроидов. Также Хокан, очевидно, игрок: любит обман и двойной обман.

Девятый обдумал услышанное:

— Это ценная информация, коммандер. Спасибо.

— Я попробую позвать Джинарт. Она могла видеть, что происходит на вилле.

— А вы можете это сделать? — спросил Дарман.

— Я могу ее чувствовать, когда она того хочет. Посмотрим, почувствует ли она меня. — Девушка уставилась на свои сапоги. — И пожалуйста, не называйте меня коммандером. Я не заслужила этого звания. Пока я его не заслужу — если заслужу вообще, — я просто Этейн. Дарман это знает — правда, Дарман?

Тот кивнул. Девятому все это не нравилось. Он предпочитал четко понимать, кто есть кто в иерархии.

— Как скажете. Можно один вопрос?

— Разумеется.

— Почему вы сказали: «Конечно, ты же Девятый»?

Она задумалась:

— По ощущениям вы разные. Все разные. На вид вы одинаковые, но это не так. Я обычно не распознаю людей по отпечатку в Силе, но могу, если сосредоточусь.

— Так мы вам кажемся разными?

— Да вы и сами это знаете. Ты знаешь, что ты Девятый, а он знает, что он Дарман. Вы обладаете самосознанием, так же как я и любой другой человек.

— Да, но…

— Все разумные существа индивидуальны, и их отпечатки в Силе отражают это. Сам жизненный путь делает вас разными — вы как близнецы, только у вас это даже более выражено. Атин отличается очень сильно. Что с ним случилось? Что его так гнетет?

Ее ответ потряс Девятого. Он привык к тому, что его считали промышленным продуктом. Отделение и сержант относились к нему как к человеку, но каминоанцы — отнюдь. Впервые джедай, коммандер, подтвердил затаенное подозрение клонов-спецназовцев, что они ничем не хуже обычных людей. Это больше не было опасным инакомыслием, которое приходилось скрывать.

— Атин был единственным выжившим в своем первом отделении, потом он был переведен в другое и снова потерял в бою всех троих братьев, — объяснил сержант. — Он чувствует себя виноватым.

— Бедняга, — сказала коммандер. — И он об этом не говорит?

— Почти нет.

— Быть может, я могла бы ему объяснить, что он не виноват. Просто немного подбодрить. Никакого воздействия, как с викваем, клянусь.

— Вы очень добры.

— Мы должны заботиться друг о друге.

И тогда Девятый понял, что ему все равно, разбирается она в тактике партизанской войны или знает об этом не больше мотта. Она обладала фундаментальным качеством лидера, которому не научишься за всю жизнь: она заботилась о своих подчиненных.

Уже в силу одного этого она была достойна своего звания.

* * *

— Контакт, пятьсот метров, — доложил Пятый.

Спецназовцы отставили наскоро сваренный обед из сушеного мяса и натянули шлемы. Этейн снова поразилась быстроте их движений. Она едва успела обернуться, чтобы посмотреть, где виквай, а они уже залегли в траве с винтовками наготове.

«Ты не издашь ни звука, Гута-Ней. Ты хочешь молчать как рыба».

Виквай повиновался. Но девушка уже распознала, кто идет. Она отползла на четвереньках в кусты и наклонилась к Дарману.

— Это Джинарт, — сказала она. — Расслабьтесь.

Дарман, Пятый и Атин уселись на корточки. Девятый остался лежать, глядя в прицел, но демонстративно убрал руку от спускового крючка.

— Девятый любит все проверять сам, — сказал Дарман. — Не обижайтесь.

Трава заколыхалась, и мимо сидящих коммандос пронеслось какое-то живое смазанное пятно. В своих жутких черных вихрях оно как будто что-то несло. Затем пятно преобразилось в Джинарт в ее естественной форме. В зубах она держала огромный кусок мяса, который положила на землю.

— Я дала вам достаточно времени, чтобы меня заметить, — сказала Джинарт, глядя Девятому в глаза. Она понюхала воздух, вытянутая морда как будто повернулась в сторону невидимого маяка. Ее взгляд опустился на Гута-Нея, который дремал, прислонившись к дереву и сложив связанные руки перед собой. — Чего это вы? Других сувениров не нашлось?

— Мы подумали, что он может пригодиться, — повторил Пятый.

— Викваев даже есть нельзя, — сказала Джинарт и приняла человеческий облик. — На всякий случай пусть это животное не знает, кто я. Вы поели? Мерлятины хотите?

Пятый снял шлем и ухмыльнулся:

— Времени-то хватит, да?

— Воевать можно и на полный желудок, — сказала Джинарт. — У вас впереди нелегкая работа.