Две дамы с попугаем - Наталья Александрова

Алка с Петюнчиком выясняли отношения, а Надеждаволей-неволей слушала семейную сцену, потому что кровати находились по обестороны тоненькой стеночки.

— Ты мне зубы-то не заговаривай, — говорила Алказлым шепотом, больше похожим на гудение мощного генератора, — ты мнескажи, что ты у нее делал. Надо же, а я-то, как дура, все бросила, помчалась заним чуть ли не на край света, думала, его похитили, надо срочно спасать, а он,оказывается, живет себе преспокойно на всем готовом, молочко парное пьет,творожком заедает! Ты говори, кто она тебе?

— Аллочка, ну тише, ну что ты разбушевалась, ну подругаона моя, подруга старая. Еще раньше, в детстве, когда я здесь летом у бабушкижил, мы и познакомились. Вот так бабушкин дом был, а так — ее родителей. Мнесемь лет было, а ей —, пять, в песочек вместе играли.

— И с тех пор больше не виделись?

И не переписывались?

— Нет, конечно.

"Молодец, Петюнчик, — думала Надежда, —стойко держится. Видно, за двадцать лет хорошо свою жену изучил, знает, чтоАлке ни в чем признаваться нельзя.

Казалось бы, что тут такого? Юношеская любовь, да у кого еене было? Да Алка сама в четырнадцать лет была влюблена в Муслима Магомаева,писала ему страстные письма и выменивала у девчонок его фотографии. Что жтеперь, Петюнчику ее к Магомаеву ревновать?"

— Ну, Алла, ну может же быть у человека подруга детства? —безнадежно вопрошал Петюнчик за стенкой.

— Не может, — твердо отвечала Алка.

«Надо что-то делать, — встревожилась Надежда. —Пока они ссорятся, еще ладно, а когда мириться начнут, что же, так и слушать доутра звуки поцелуев? Я спать хочу».

— Алка, выйди во двор на минутку! — постучала онав стенку.

— Ну, чего тебе? — выглянула взъерошенная Алка.

— Того мне, спать я хочу, а вы там за стенкой все никакне угомонитесь. Алка, я на тебя удивляюсь — только что мужа нашла, все такудачно складывается, и охота тебе ругаться из-за ерунды.

— Ничего себе ерунда! Пока я там слезы проливала, онтут с этой… И вообще это тебя не касается.

— Очень даже касается, когда я рядом за стенкой всеслышу. В общем, так. Или ты сейчас же идешь к мужу, ведешь себя ласково имиришься с ним, или я рассказываю Петюнчику, что, пока он там страдал, рисковалжизнью и в одиночку боролся с бандитами, ты весело проводила время с ВалькойГолубевым.

— Что? Да я же с ним ничего такого…

— Да? А кто целовался с ним на вокзале взасос? Я свидетель!

— Да это же он сам…

— А ты была явно не против! Все расскажу Петюнчику!

— Неужели, Надежда, ты способна на такую подлость?

— Запросто! — не моргнув глазом, ответилаНадежда. — Ну, идешь мириться?

Даю вам час времени на все про все. Пока на улице посижу.Успеете?

— Ну ладно. — Алка скрылась.

Надежда немно??о погуляла по двору.

Ночь была теплая, но все равно, в легком халатике она быстропродрогла. Она обошла хлев, где кто-то шумно вздыхал и шевелился. Ворота хлевабыли крепко заперты, но сбоку была маленькая дверца, закрытая только нащеколду, поэтому Надежда рискнула войти. Маленькое помещение, отгороженное отобщего хлева деревянной решеткой, было до половины заполнено сеном, придется ейтут пересидеть, пока час не пройдет.

Надежда зарылась в сено. Было колко, но зато тепло.Маленькое окошечко над дверью было без рамы, чтобы воздух проходил, в нем былавидна всего одна звездочка. Какая, Надежда не знала, Саша бы сказал, он всезнает. Мысли ее перекинулись на мужа, и она поняла, что давно уже по нему скучает.Что это такое, все вдвоем, а она одна, как будто хуже всех.

Взял и уехал куда-то на рыбалку, зачем ему эта рыба? А как6Ы сейчас было хорошо сидеть тут вдвоем и смотреть на звезды. И тут же Надеждапоняла, что муж сюда сам не только бы не поехал, но и ее. Надежду, с Алкой низа что бы не отпустил. Он, конечно, очень хороший, но слишком уж рациональный,любит все заранее планировать, так просто с места ни за что не сорвется. И разсказал, что приедет через две недели, раньше ни за что не вернется. И тапочкивсегда у порога переобувает, и вещи все аккуратно складывает. Это, конечно,хорошо, все подруги ей завидуют, но все-таки…

С этими мыслями Надежда задремала.

Проснулась она оттого, что кто-то страстно целовал ее в лицои шею.

— Сашенька! — сонно прошептала она и потянуласьобнять, но там был кто-то, даже отдаленно не напоминающий ее мужа Сан Саныча.Окончательно проснувшись, она увидела, что теленок Мартин пролез каким-тообразом через решетку и теперь стоит с ней рядом и лижется.

— Иди, иди, подлиза, нет у меня ничего.

Она посмотрела на часы и увидела, что проспала часа два.

«Наверное, эти уже угомонились, пора идти».

Она тихонько прокралась в комнату, но предосторожности былиизлишни: счастливое сопение Петюнчика заглушалось мощным Алкиным храпом.Остальная часть ночи прошла без приключений.

Утром их ждал обильный деревенский завтрак, накрытый в садупод яблонями.

У Надежды даже дух захватило от такого натюрморта. Огромныеломти свежего, домашней выпечки, пшеничного хлеба лежали на льняной салфетке. Адальше в расписных фаянсовых мисках стояли мед, потом что-то темно-желтое —оказалось, домашнее масло. «Это тебе не Рама»!" — подумала Надежда.

— А вот что это в крынке густое, чуть желтоватое,действительно похожее на масло?

— Сливки, — авторитетно сказал Петюнчик., —только что из сепаратора, еще в сметану не успели скиснуть.

Петюнчик ловко принялся ухаживать за дамами. Привычнымидвижениями он разрезал творог, его и правда можно было резать, такой он былплотный, положил куски творога на ломоть хлеба, намазал все это сверху медом иподал сначала Алке, а потом Надежде.

— Господи, как вкусно!

После завтрака собрались уезжать. Петер уже заводил машину,сказал, что отвезет гостей прямо в Таллин, несмотря на их протесты. Ведь у нихс собой очень дорогая вещь, а там уж их встретят и будут опекать до самогоотъезда. И вот Марта с Петюнчиком торжественно вынесли плоский деревянныйящичек, окованный медными полосками, почерневшими от времени. Алка и невзглянула в ту сторону. Она нашла мужа, а остальное ее не интересовало.Петюнчик осторожно приподнял крышку ящичка.

— Посмотри, Надя, открой ее.

— Я боюсь ее в руки брать, вдруг она развалится, тогдаПауль просто выклюет мне печень!

Когда стояли у машины, прощаясь, Марта вдруг пробормоталачто-то по-эстонски, обняла Петюнчика и поцеловала.

Алка дернулась было, но Надежда оказалась во всеоружии ибыстро наступила ей на ногу. Алка охнула от боли, а Надежда перехватила взглядПетера в окошке машины, и, честное слово, он ей подмигнул!