Прости за любовь - Таня Винк

Мужчина и женщина поздоровались с Хованскими довольно сухо.

– Итак, – начал Илья, – Борис Михайлович, Анна Петровна, Дмитрий Семенович, Елена Сергеевна! Прочтите, пожалуйста, соглашение, оно лежит перед вами, и после этого приступим к обсуждению.

Все, кроме Димы, надели очки.

– Надо же! – воскликнула Анна Петровна, снимая очки. – Дмитрий Хованский?

Она смотрела на Диму и улыбалась.

Он узнал ее, только когда она перестала улыбаться.

– Аня?

– Да, это я! Когда Илья Павлович назвал твою фамилию, я даже не подумала. А вот сейчас… Ты так мало изменился… Боже мой! – Она покачала головой. – Сколько лет прошло! Мы отдыхали вместе, – пояснила она мужу, – в санатории, в Одессе.

– Может, делом займемся? – вмешалась Лена.

– Простите. – Анна снова нацепила очки и уткнулась в бумаги.

Через полчаса все было закончено. Они вышли в коридор, и Лена потянула Диму к выходу, но он мягко высвободился, сказал, что на минуточку, и подошел к Ане.

– Как твои дела?

– Нормально. Боря, – сказала она мужу, – подожди меня в машине, а я перекинусь с Дмитрием Семеновичем парой слов.

– Хорошо.

Муж попрощался и пошел вниз.

– Дима, мы спешим! – Лена стояла у лестницы.

– Пожалуйста, подожди меня в машине.

– Ты уверен? – Глаза жены метали стрелы.

– Лена, пожалуйста!

Стуча каблуками, Лена побежала вниз.

– А она ревнивая, – прокомментировала Аня. – Я бы тоже тебя ревновала. Да, вот как в жизни бывает! Знаешь, я давно хотела тебя увидеть, но, конечно, не при таких обстоятельствах.

– Я тоже рад тебя видеть, Аня. – Он нервно сцепил руки. – Скажи, как Настя? Ты давно ее видела? Как она?

– Настя? Я тоже хотела тебя спросить, как она…

– Почему меня?

– Так она же к тебе поехала.

– Ко мне? Когда?

– Как когда? В том же году, где-то в начале зимы…

– В начале зимы? Постой! Как она могла ко мне поехать? У нее не было моего адреса.

– Ей Светка адрес дала, Светка несколько раз ездила в Харьков к Тарасу, мечтала, что он жену бросит. Говорила, что тебя видела.

– Врала она, я ее не видел!

Аня всматривалась Диме в лицо.

– Так ты ничего не знаешь?

– А что я должен знать?

– Она была беременна, от тебя.

Диме показалось, что его ударили по голове чем-то тяжелым.

– Я же сказал, Настя ко мне не приезжала!

– Дима, – Аня осмотрелась и взяла его за руку, – пойдем, сядем, ты что-то бледный…

Они сели на стулья, намертво прибитые к старому паркетному полу. Аня порылась в сумочке и извлекла из нее блистер с таблетками.

– Сердце? – участливо спросила она.

Дима плохо понимал, что она от него хочет.

– Это валидол, положи под язык.

– Не хочу.

Аня щелкнула фольгой и сунула таблетку в рот.

– А где Настя сейчас? – спросил он.

– Не знаю, я ее больше не видела. Я же думала, ты в курсе, думала, может, вы вместе…

– Нет, мы не вместе, последний раз я видел ее в тот день, когда розы принес!

– Ох, какие были розы! – прошепелявила Аня.

– В тот день Лена приехала, – продолжил он, – я не знал, что она приедет. Мы еще не были женаты, я хотел все рассказать Насте, хотел оставить Лену. Но все пошло не так! – Дима запнулся. – Все пошло не так! – Он ударил кулаком по колену. – Я любил ее, я и сейчас ее люблю, – дрожащим голосом произнес он.

– А она тебя так любила, ой как любила! Когда ты уехал, она слегла, ничего не ела. Врачи забеспокоились, прописали ей кучу лекарств. Она ничего не принимала, на глазах чахла. А что она беременна, я узнала осенью. Я тогда работала в спортивном интернате, тоже номенклатурном, и кто-то сказал, что Настю уволили, а она беременна. Я поехала к ней в общежитие – вот тогда и узнала, что это твой ребенок, она сама сказала. Знаешь, она была такая счастливая, говорила, наконец-то у нее будет родной человечек. И еще сказала, что Светка в Харьков ездила, что ты женился, что у тебя все хорошо.

– Ох, Светка! – в сердцах выпалил Дима.

Аня махнула рукой:

– Что теперь говорить? Это ж какой сволочью надо быть, чтоб такое сказать?! И кому?! Сироте! Настя уехала в Харьков в начале декабря. Точно! – Она подняла вверх указательный палец, и ее глаза расширились. – Тогда еще в Армении случилось землетрясение. И больше я ее не видела.

– Ты не пыталась о ней что-то узнать?

– Я? Нет, не пыталась, мы же не дружили. Так… встречались на собраниях…

– А я искал ее, столько раз в Сумы ездил! Узнал адреса всех детских садов, все обошел, меня гнали, а я лез. За идиота принимали. Я так хотел ее найти! – Его голос срывался.

– По каким это садикам ты ходил?

– По детским, конечно.

Аня прижала руку к щеке и покачала головой:

– Димка-Димка… Боже мой! Она работала не в обычном детском саду, а в номенклатурном, в спецсадике. О таких садиках нигде ничего. Надо же, как все получилось!

– А прописка? Про Настю в адресном столе ничего не было!

– Ты в Сумах спрашивал?

– Да.

– Она была прописана в Ахтырке, – скорбно произнесла Аня.

– В Ахтырке?! Не понимаю…

– А что тут понимать? Сирота, где прописали, там прописали. После детдома ее прописали в Ахтырке, в каком-то общежитии. Там она училась на повара, работала в спецстоловой, а потом ее направили в Сумы по просьбе одной сволочи.

– Какой сволочи?

– Заведующего детским садом. – Аня скривилась. – Премерзкий тип, снаружи партиец до мозга костей, а внутри та еще мерзота. Женат, дети, а сам такой бабник, такой хам! Глазки свинячьи, пальчики-сосисочки, губы жирные… Тьфу! Ты даже представить не можешь, что это был за человек, и он не только с Настей так… Говорят, не все ему отпор давали, многие спали с ним… Ох, она с ним натерпелась, особенно когда стало известно о беременности. Он напал на нее прямо на кухне, и она ему голову разбила сковородкой! И что? Он сказал, что застал Настю на горячем, что она продукты воровала! На Настю завели уголовное дело и уволили. И запретили работать по специальности. Она потыкалась, помыкалась, деньги проела, плюнула на все и удрала. И правильно сделала. Про нее забыли, да и дело, видимо, закрыли. Слушай! – воскликнула Аня, хватая Диму за рукав. – Я вот что подумала: позвоню в Сумы одной женщине, у нее были нормальные отношения с Настей. Может, она что-то знает. Только бы она жива была, она уже старая.