Декорации - Никита Чирков

– Один из моих… знакомых работает в музее раритетных телескопов, – Нина появилась рядом с Агатой, ведя себя прилично сдержаннее. – Я попросила проверить координаты потому, что кто-то нагружал нашу систему при обработке файлов в изображение. Результат мы перепроверили, все точно.

Бенджамин молчал, опираясь вытянутыми руками в стол, его взгляд следовал куда-то вниз, а сведенные брови и тяжелый взгляд явно говорили о том, насколько ему было трудно принять вполне ожидаемый факт применения здесь возможностей Кассандры.

– У меня есть решение, – Агата заставила поднять его голову и выпрямиться, – нужно обратиться за помощью ко всем, кто обладает возможностями такого влияния.

– Зачем? – Искреннее удивление звучало в вопросе Георгия.

– Мы должны узнать, кто стоит за этими атаками, – перехватил инициативу Бенджамин, – узнав это, мы сможем понять мотивы и способы урегулирования. Иначе все может повториться, пока мы боремся с симптомами, а не искореняем болезнь, – Агата, чуть подавшись вперед и слегка кивнув, всерьез заинтересовалась дальнейшим разговором, отодвинув неприятные известия о журналистке в сторону.

– Надо обратиться к министру и отправить запрос о помощи всем соседствующим странам, которые, в том или ином виде, могут быть заинтересованы в нашем провале.

– Или успехе, – Нина вставила свое слово, – нельзя не предполагать, что все это ради обращения за помощью, дабы помочь нам залатать дыры, который они же и пробили, если вы меня поняли. Отличный способ добиться возможностей космических полетов, используя обычный бартер.

– Либо все еще проще, – Георгий снова сложил руки на груди, – кто-то просто хочет заполучить базу или корабль, или и то, и другое. Мы практически не контролируем космос, – данное мнение, прозвучало так, как на самом деле боялись услышать все – правдоподобно. Все посмотрели на Георгия, тем самым дав ему понять, насколько его мнение оказалось близким к истине и неприятным для каждого. Ведь оно означало лишь одно – ни о каком дипломатическом соглашении речи быть не может.

Бенджамин же все думал о том, чем ни с кем не мог поделиться. Будь виновником всех событий Кассандра, то разве он бы не узнал об этом? Системы безопасности бункера и ЦРТ не позволили бы проглядеть ее вылазку, он точно это знал. Только если она не придумала альтернативный способ, но узнать это пока невозможно, да и где искать? Или она работает не одна… Чем больше он думал о том, как она могла это сделать, тем больше он хотел верить в ее невиновность.

– Я поговорю с министром Эобардом. Пока не принимать никаких решений, кроме случаев экстренного реагирования, – произнеся это, ему захотелось всем рассказать о Кассандре, одно лишь существование которой уже удивило бы каждого, а когда он донесет мысль о подозрениях в диверсии, производимых величайшим изобретением Бенджамина, все встанет на совсем уж скользкую дорожку. Ведь министр знает, кто первый подозреваемый, у него даже есть доказательства, так ловко подброшенные его другом и всплывшие в самый ненужный момент. И тут он понял, насколько несправедливо будет ему выслушивать обвинения в ее адрес от тех, кто даже не представляет и частичку ее потенциала.

– Новый горизонт строился роботами, они могут послужить защитой от нападения? – Бенджамин посмотрел на Агату.

– На их стороне время и ресурс. Неважно, что они могут, программная система там не сложная. Для тех, кто способен лишить нас связи, это не должно быть проблемой.

– А ведь говорили всем, что спешка к добру не приводит, – Нина явно слегка разрядить обстановку, но ее усилия никто не оценил.

– Соблюдаем тишину и поддерживаем связь – это приказ, – скомандовал Бенджамин.

– Твоя журналистка осведомлена об этом? – Агата вновь проявила непривычное для Бенджамина неудовольствие.

– У нее есть подозрения, не более. Она – последнее, о чем мы должны думать, – произнес он строго, – работы много, не отвлекайтесь ни на что лишнее.

Бенджамин стоял на месте, не сводя взгляда с Агаты, пока остальные не покинут их импровизированное совещание. Когда они остались вдвоем, он начал уже более спокойным тоном:

– Ты нехорошо выглядишь, устала?

– Не более, чем все мы, – Бенджамин кивнул в ответ, но продолжал молчать, – мало спала, но сейчас все хорошо. Вижу, ты сам на ногах постоянно?

– Более-менее. Чем больше я пытаюсь все контролировать – тем больше теряюсь, – неожиданно он улыбнулся, поймав себя на мысли, что не делал этого уже давно, – у нас еще много работы, я надеюсь, ты сможешь вовремя отдохнуть. Хотя уверен, такое возможно лишь, когда я издам официальный указ.

– Тогда и обсудим это, – она поддержала нотку легкости, на мгновение забыв о возможной угрозе ее команде.

– Я хочу попросить тебя кое-о-чем, считай, личном, но крайне важном… – Агата была в ожидании, – я хочу, чтобы ты вошла в контакт с Ильзой.

– Из всех ты выбрал меня. Единственную, кто не считается с прессой. Вопрос напрашивается сам.

– Потому что именно ты, знаешь, что стоит говорить, а что – нет.

Увидев в ее взгляде согласие, пусть и через силу, но этого было достаточно ему, и кивнув ей в благодарность, сразу же вышел. Агата осталась одна, недовольная не только результатами беседы – «ничего не предпринимать» – но и неожиданно свалившимся на нее новым грузом ответственности перед всеми, на кого может повлиять статья журналистки. Она обернулась к звездам, красиво усеявшим бескрайний простор прямо за большим стеклом обзорной точки. Вместо того, чтобы думать о том, как спасти своих людей, ей придется нянчиться с человеком, чьи ценности всегда были недосягаемы для ее понимания.

Журналистка мерила шагами кабинет, напоминающий, скорее, изолятор. Прошло уже несколько часов, а к ней так никто не пришел, никто не пытался связаться по местным каналам, лишь неоднозначные взгляды проходящих мимо сотрудников, которые, как они думали, она не замечает, давали ей хоть какое-то представление о происходящем.

Зная, как проходят подобные встречи, Ильза не рвалась нарушать приказ Бенджамина об исполнительности и субординации. Терпение было ее самым правильным оружием, окупившим себя уже огромное количество раз. И сейчас, наблюдая через прозрачное стекло во всю стену, за тем как происходит работа в ЦУП, ее выдержка принесла плоды. Вдруг коммуникатор внутренней сети дал о себе знать. Чувствуя себя как дома, Ильза подошла к столу, взяла наушник и, приняв звонок, услышала женский голос. Вопреки ожиданиям, с ней связалась прямой руководитель полета корабля Агата Коберн. Уверенно и сухо, Агата не спеша рассказала о происходящем в данный момент, без лишних деталей, предположений и подозрений, она практически монотонным голосом произнесла факты, дающие представление о нынешних событиях, подтвердив сказанное Соломоном. Ситуация, в которой находилась Ильза, бесспорно напоминала тонкий лед, где лишнее давление вызовет пролом и падение в бездну. Сейчас ее задача – сухой сбор фактов. Внимательно выслушивая местами строгую, местами пассивную Агату, журналистка прекрасно понимала, из-под чьего приказа случился этот разговор, который лишь ей был хоть как-то интересен и нужен, во всяком случае, в данный момент. Но, вопреки недовольству и явному нежеланию вести разговор, Агата все же выдавала необходимую информацию, грубо игнорируя некоторые вопросы Ильзы, совершенно не воспринимая ее как заинтересованную сторону. Уверенность в том, насколько Агата считает свою работу механической, была настолько же сильной, насколько сама Ильза каждую секунду напоминала себе о том же самом, чувствуя, как лишнее слово способно свести на нет все происходящее. Сидя за столом, перед ее лицом была лишь глухая стена, на которую она посматривала, когда искала правильный вопрос. В какие-то моменты Ильза была готова признать, что общается с программой или роботом, чьи вопросы и ответы ограниченны. Но все же, это был руководитель проекта, который может стать либо величайшим событием, либо очередной страшной трагедией, поставивший под сомнение компетентность многих людей.