Горное королевство - А. К. Малфорд

Нарисованные на ней пятиконечная звезда и лист мяты давным-давно стерлись, но Реми знала, что не ошибалась. Больше всего друни Хизер зарабатывала, продавая волшебный элексир от похмелья. В отдаленных деревенских тавернах это снадобье ценилось на вес золота. Самой Реми это средство было раньше без надобности, но она держала его среди лекарств на всякий случай. У нее была пара десятков таких пузырьков, которые, как она надеялась, ей не пригодятся.

Отколупнув крышечку, девушка залпом проглотила содержимое, которое мгновенно устремилось обратно. Скривившись, Реми несколько раз глубоко вдохнула, желудок успокоился, стук в голове тоже утих. Снадобье сработало.

Благодарение богам, что есть коричневые ведьмы. Она помолилась о здоровье Хизер. Ее опекунша до сих пор ее защищала.

Когда, устроившись в седле, они наконец направились через город на север, над соснами показалось солнце.

Постепенно улицы наполнялись людьми. Вот булочник вытолкнул на мощеную камнем мостовую тележку с буханками хлеба и булками. Запахло свежей выпечкой. Чтобы все это испечь и продавать с раннего утра, ему приходится вставать задолго до рассвета.

Хейл поманил его рукой. Повинуясь молчаливому приказу, булочник остановился, приподнимая легкую тряпицу, прикрывавшую выпечку, и подал принцу две круглые буханки, величиной с тарелку. Хейл дал ему золотую монету, и мужчина широко раскрыл глаза. Плата была чересчур щедрой, но булочник просто поклонился и пробормотал:

–Ваше Высочество.

И продолжил путь. В этом не было ни заискивания, ни страха – простая благодарность.

Хейл передал Реми буханку теплого черного хлеба с сушеными фруктами и корицей. Запахи масла, фруктов и специй поднимались из-под лопнувшей хрустящей корочки. От этот аромата заурчало в животе. Принц засмеялся. Девушка так тесно прижималась к нему спиной – не удивительно, что он все слышал и чувствовал.

Реми отломила кусок, и в свежий утренний воздух заструился пар. Она ощутила на языке вкус ароматного хлеба со специями и от восторга застонала. Хейл выпрямился и закашлялся.

Реми прикусила губу, чтобы не захихикать. Хорошо, что он не видел ее лица. Она ликовала от того, что этот короткий звук так его удивил. Интересно, как он реагировал на другие звуки, которые слышал.

–Насколько я понял, хлеб тебе понравился,– заключил Хейл, когда Реми расправилась с половиной буханки.

–Вкусно,– невнятно промычала она с набитым ртом.– Никогда такого не ела.

–Мне тоже нравится.– Девушка услышала, что принц улыбался.– Северная пекарня славится на весь город. Мне пришлось сделать крюк, чтобы ты его попробовала.

Реми даже жевать перестала: Хейл хотел с ней поделиться. Простой мелочью, но очень важной для него, и ему захотелось, чтобы она о ней узнала.

–Спасибо,– благодарно сказала девушка, отщипывая еще кусок.– Как твоя красная ведьма, советую нанять того человека своим личным пекарем, и пусть ездит за тобой на поля сражений с этим хлебом с изюмом.

Хейл расхохотался, и не высокомерным смешком принца, а откровенным смехом ведьм. Представив это зрелище: булочник разъезжает по полю битвы, чтобы отвезти принцу хлеба, Реми тоже залилась смехом. Они ехали через весь город и в дружеском молчании жевали хлеб.

А город все больше оживал. Фейри и ведьмам после праздника осеннего равноденствия полагался день отдыха, это не касалось прислуги, ремесленников, лавочников – всех, кто принадлежал к низшему сословию людей. Без их услуг было не обойтись. И когда Хейл и Реми проезжали мимо, одни украдкой посматривали на них, другие, которых было совсем немного, останавливались и кланялись Восточному принцу, но большинство не обращало на них внимания. Нет, не такого приема для наследного принца ожидала Реми.

Впереди, в дверях какого-то дома маячили трое. Они покачивались и возбужденно улюлюкали. Реми довелось немало таких повстречать: для них каждый день – нескончаемый праздник, и они будут пить, танцевать, веселиться до самого утра. И сейчас солнце уже сияло на небе, вызолотив кроны деревьев на лесных склонах. Эти гуляки, судя по их росту и телосложению, были еще юнцами. Принц натянул вожжи, чтобы кто-то из них не попал под копыта.

Они оглядели Реми, потом уставились на Хейла и нахмурились, явно узнав принца. Реми и к такому привыкла тоже, когда своей могущественной магией солнце превращало ночное веселье в злое утро.

–Не обращай внимания,– проговорил Хейл, словно ожидая, что последует за этими взглядами.

Выходит, что принц уже столько раз сталкивался с подобным и знал, что ожидает его сейчас.

Каких только гадостей не выслушала от людей Реми. Одни просто осыпали ее грязными оскорблениями, другие упражнялись в острословии, и она научилась пропускать пьяные подначки мимо ушей. Но по неведомой причине она была не готова стерпеть, если оскорбления и насмешки будут направлены на того, кто согревал ее своим теплом и чье горячее дыхание развевало ее волосы.

Самый долговязый и наглый подождал, пока лошадь поравняется с ними, и, плюнув на землю, выругался:

–Бастард.

Бастард.

Это слово причиняло самую глубокую боль. И пусть даже все это – правда. Мать родила Хейла вне брака, и все, что он имел, досталось ему не по праву. Получалось, это прозвище он заслужил. Реми тоже несколько раз назвала его бастардом. Чем же она лучше этих пьяных дураков?

Двое приятелей долговязого грубо расхохотались. От звука злобного, ядовитого смеха ее передернуло. Молниеносным движением Реми перекинула ногу через круп лошади и, вцепившись в черную гриву, сползла на землю. И в следующее мгновение она уже стояла перед долговязым, опрокинув его на спину, прижав к стене и приставив к горлу кинжал, который вдруг оказался у нее в руке.

Глаза гуляки вылезли из орбит, и он быстро, рывками дышал. Его собутыльники застыли рядом.

–А ну извинись!– рявкнула Реми, нависнув над ним.

–Реми,– окликнул ее Хейл, но девушка не слушала.

В остекленевших глазах юнца замелькали красные всполохи, и она поняла, что ее глаза мерцали красным. Руки завибрировали, наполняясь магической силой.

Обидчик побелел как полотно, и по его ногам потекла моча. Реми больше не ощущала себя беспомощным, забившимся в угол созданием. Она была грозным оружием. Холодно улыбнувшись, она повторила:

–Извинись перед принцем.

–Простите,– дрожащим голосом едва слышно прошептал юнец.

Реми выпустила кинжал, и с помощью магии он завис в воздухе перед горлом пьяницы.

–Громче,– потребовала она.

–Простите, принц Норвуд,– всхлипнул тот, и глаза его наполнились слезами.– Умоляю, простите, Ваше Высочество.

–Прощаю,– властно и твердо ответил Хейл.

Реми выпрямилась, подхватила кинжал и вложила в ножны. Потом обвела взором оставшихся двоих, и те вздрогнули от ее мерцающего красного взгляда, словно он был способен наслать на них проклятие.