Безмолвные призраки Хионы - Влада Ольховская

Если бы здесь были другие животные, задача Триана стала бы куда проще – он бы создал себе орудия, защищенные от чужой крови. Но таких животных не было, даже подводные твари остались слишком далеко.

– Видишь, до чего дошло? – вкрадчиво прошептал в сознании Альды голос Дианы. – Это ведь ты во всем виновата!

И спорить с ней не получалось, потому что Альда действительно признавала свою вину. Техника, разработанная Дианой, могла бы помочь ему сейчас – она идеально подходила для таких ситуаций! Вот только эта техника была сложной, за минуту не освоишь, нужно было начинать раньше, намного раньше, а теперь уже поздно… Возможно, слишком поздно. Альда, стараясь защитить Триана, подвела его.

Телепатка почувствовала первые искры злости, вспыхнувшие в глубине души. Злость быстро разрасталась, вытягивала энергию и из страха, и из чувства вины. Альда не должна была подвести Триана, только не так, это же нечестно! Она могла не до конца его понимать и обижаться, но главные решения, связанные с наследием Дианы, все равно были построены на любви, а не желании отомстить.

– Мелкая, тебе лучше выйти из здания, – напряженно произнес Триан, не глядя на нее. – Я попытаюсь использовать руины, чтобы кое-кого похоронить.

И уже в этом «попытаюсь» сквозила непривычная для него неуверенность. Да и понятно, почему! Триан дрался великолепно, он ранил уродца снова и снова, он даже голову ему снес так, что она почти слетела, задержалась только на обрывках кожи! А потом приросла обратно. При том, что существо напоминало человека, жизненно важные органы у него определенно располагались в других местах.

Все это при потенциально ядовитой крови. Слишком много для одного легионера.

Альда не пыталась сдержать свой гнев, напротив, она подпитывала его – мыслями о своих ошибках, чувствами, о которых знала только она. Потому что гнев не был новым, она уже сталкивалась с ним раньше, знала, что он приносит, и хотела получить это снова.

Ее расчет оправдался: очень скоро она почувствовала, как энергия эмоций перерождается, питая телекинез. А ее дар, порой отступавший в самые неподходящие моменты, теперь рвался вперед, как заскучавший охотничий пес.

– Лучше ты отойди, – усмехнулась Альда. – Остальное я беру на себя.

Если легионер и был удивлен ее поведением, блок это скрыл, а телепатке сейчас было не до него. Все, что у нее осталось, она отдала силе телекинеза. Она перехватила существо в прыжке, подняла в воздух, сдавила со всех сторон. Оно рычало и выло, пытаясь вырваться на свободу, оно не поддавалось даже такой атаке. Но и Альда не собиралась отступать, только не теперь.

Да, она ошиблась, не передав послание Дианы вовремя. Но она же эту ошибку исправит, он не пострадает.

Сила рвалась наружу, увеличивая давление – последний раз такого уровня Альде удалось достигнуть на Семирамиде, и она считала тот случай везением, которое не получится повторить. Теперь вот получилось. И повторить, и превзойти, потому что иначе было нельзя. Она понятия не имела, как этот пародирующий человека уродец устроен внутри, где у него уязвимые места. Поэтому она собиралась уничтожить все, чем он был – этого должно быть достаточно.

Она справлялась. Хищник выл и вырывался, пока мог. Но давление достигло предела, раздался хруст дробящихся костей, и существо наконец замолчало. Как телекинетик, Альда уловила момент, когда сопротивление прекратилось. Как телепат, она знала, что это не трюк. Уродец был уничтожен.

Она ожидала, что после такого напряжения вообще потеряет сознание, но обошлось. В прошлый раз она двинуться не могла, а теперь уверенно стояла на ногах. Использование телекинеза обернулось легким головокружением – и не более того. Этот успех был настолько необъяснимым и неожиданным, что Альда позволила себе улыбнуться, прощая себя за допущенную ошибку – на этот раз.

Триан подошел поближе, осторожно заглянул ей в глаза:

– Альда, ты как?

Надо же, «Альда», не «мелкая»… В такие моменты ей было особенно любопытно, что скрывается за телепатическим блоком.

– Все нормально. Извини, но исследовать это уже не получится. – Она бросила настороженный взгляд на бесформенные останки существа. – Могу только сказать, что убить его сложно. Даже слишком сложно! Надеюсь, до города такие не доберутся…

– Трудно сказать. Чем больше мы узнаем, тем меньше я понимаю, что случилось с колонией.

– Если уж даже ты не понимаешь, я вообще не знаю, к кому обратиться…

Альда думала, что на этом закончатся странности – и подойдет к концу их миссия. Им нужно было обыскать станцию, проверить, есть ли здесь нужное оборудование, и возвращаться в город по ледяному тоннелю. Вот только она поторопилась с выводами.

Они как раз заканчивали осмотр, когда радиоточка станции, казавшаяся безнадежно сломанной, вдруг ожила – вопреки долгому простою и бушующей снаружи буре. Связь была нечеткая, шипящая помехами, но все равно достаточно стабильная, чтобы разобрать долетающие издалека слова.

– Мы получили сообщение, что активированы генераторы станций Зефир и Нот. Нас кто-нибудь слышит? Прием.

Голос был женский, кажется, очень молодой, но с такими помехами сказать сложно. Точно не принадлежащий экипажу «Северной короны». Слишком разумный, чтобы быть речью такого вот человекоподобного существа, как убитый Альдой уродец.

Это вовсе не означало, что с ними говорит потенциальный друг или что сообщение не ловушка, однако это было первое проявление полноценного человеческого разума с приземления «Стрелы».

Пока Альда раздумывала, как ответить, вызов продолжался.

– Прием! Нас слышно? Это станция Борей. Не знаю, кто вы и как попали сюда, но они запустить генератор не могли… Вы ведь люди, да? Вы же люди! Если так, вы должны добраться до станции Борей. Здесь собрано все, чем была когда-то колония на Хионе.

Они исчезли. Все сразу – или не все, но большинство, а их и так оказалось больше, чем кто-либо мог предположить. Им хватило одного дня, Фаусте даже иногда казалось, что одной минуты. Ну и конечно, их контроль над информацией поражал: они не только шпионили за всеми, они еще очень быстро передавали друг другу предупреждения.

А она-то радовалась, что победа над болезнью близка! Фаусте не удалось разобраться в самом заболевании, зато благодаря крови Вердад у нее получилось разработать тест, выявляющий зараженных. Не идеальный, но очень даже неплохой. Он позволил бы ввести в городе хоть какой-то карантин.

Однако они не дали ей шанса даже попробовать. В день, когда Фауста выступила с докладом перед главой колонии, выяснилось, что из города пропали больше тысячи человек. Куда они делись – никто не догадывался. Одни из них давно казались странными, другие же не вызывали подозрений. Порой исчезали целые семьи, но случалось и так, что уходил один человек, оставляя родных и близких в недоумении и неверии.

Они не собирались рисковать. Они не хотели, чтобы Фауста изучила