Градостроительная политика в СССР (1917-1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку - Марк Меерович

Советская власть целенаправленно изменяла организационно-правовое содержание частного индивидуального жилища и в конечном счете придала ему ту особую форму собственности (владения и распоряжения), которую, как бы парадоксально это ни звучало, следует именовать «государственно-частной». И несмотря на почти полное искажение «сути» частного, индивидуального жилища, политика советской власти неизменно была направлена на планомерное сокращение даже такого псевдоиндивидуального жилищного строительства. К концу 1920-х гг. государственная градостроительная политика окончательно сместила приоритеты от частной и индивидуально-кооперативной форм возведения жилища и поселений возле промышленных предприятий к ведомственно-государственной, предельно сузив зону самостоятельности кооперативного движения и полностью подчинив ее администрации промышленных предприятий и отделам коммунального хозяйства на местах.

Приведенная ниже таблица объемов жилой площади различных форм собственности (общественной и индивидуальной), возведенной в 1923–1930 гг., демонстрирует практический результат усилий власти в осуществлении государственной жилищной и градостроительной политики – уменьшение объема собственно индивидуального строительства в 1931 г. в сравнении с 1923 г. почти в 45 раз (табл. 3).

Таблица 3. Сравнение объемов жилой площади (тыс. кв. м) различных форм собственности (общественной и индивидуальной), возведенной в 1923–1930 гг. [425]

Сегодня точной ретроспективной оценке объемов и «содержания» индивидуального (частного) жилищного строительства в СССР в 1920–1930-е гг. во многом препятствует терминологическая путаница из-за того, что в конце 1920-х гг. «индивидуальной» застройкой часто именовались ведомственные или муниципальные многоквартирные дома коммунального типа заселения. Причина такого странного названия связана с тем, что в качестве инициаторов застройки этих домов выступали «индивидуально» (по собственному желанию) рабочие и совслужащие (не персонально, как это было еще возможно в период НЭПа, а в обязательном порядке объединяемые в жилищно-строительный кооператив по месту работы), то есть как «коллективный застройщик». При этом рабочие имели возможность «персонального» получения от государства кредита на возведение жилища, опять же не в индивидуальном порядке, а в «организованном». Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 31 декабря 1928 г. «О политике и практике рабочего жилищного строительства в городах и рабочих поселках» разъясняло значение такой соорганизации: «…начиная с 1928–1929 гг. произвести увеличение кредитования индивидуальных застройщиков из рабочих и служащих»[426]; но при соблюдении обязательного условия – осуществления строительства на коллективных началах: «…поставить использование кредитов в формах, способствующих организации как самого строительства, так и ведения домового хозяйства индивидуальных застройщиков на коллективных началах»[427]. Таким образом, рабочие и служащие за счет прежде всего собственных средств, а иногда и получая ссуды, но при неизбежном финансовом, организационном соучастии и руководстве со стороны администрации предприятия, на котором они работали, имели возможность долевого строительства многоквартирных зданий, куда и вселялись потом, как правило, покомнатно-посемейно. Именно это и именовалось в конце 1920-х гг. «индивидуальным» строительством.

Основополагающим постулатом государственной жилищной политики в СССР было формирование единой системы расселения, а в ее рамках – недопущение какой бы то ни было социально-культурной и территориально-управленческой автономии, присущей говардовским поселкам-садам и преемственным им поселкам советской жилищной кооперации. Власть устремила свои усилия на формирование и реализацию новой планировочной доктрины – «советского рабочего поселка».

Планировочные черты рабочих поселков, проектировавшихся и строившихся советскими ведомствами в середине 1920-х гг., претерпели к концу 1920-х гг. в сравнении с прототипом говардовских городов-садов значительные изменения. В частности, свободная планировка, основанная на художественно-живописных принципах, практически повсеместно оказалась вытесненной регулярной. К ее выбору планировщиков невольно подталкивала провозглашаемая руководством страны ориентация на максимальную экономию финансовых средств и материальных ресурсов при проектировании жилищного строительства. Именно экономия вынуждала проектировщиков выбирать прямоугольную планировочную сетку улиц с укрупненным кварталом, потому что она позволяла сокращать: а) общую протяженность проездов; б) число проездов с односторонней ориентацией застройки; в) протяженность инженерных сетей[428]. Все это в совокупности приводило к снижению расходов на благоустройство и инженерное оборудование территории и к уменьшению затрат на строительство поселения в целом. Кроме того, требование экономии денег вызывало сокращение числа скверов, объезды вокруг которых увеличивали протяженность улиц[429]. Как следствие, стремление придать планировке поселка черты художественной живописности отсутствовало изначально, так как ни заказчик, ни проектировщики, осознавая приоритет требования экономии денег и материалов, таких задач даже не выдвигали. В подобных случаях планировка рабочих поселков производилась по принципу простейшей геометрической (прямоугольно-решетчатой) разбивки территории на строительные участки (рис. 84, 85).

Рис. 84. Рабочий поселок им. Рыкова завода «Красный Октябрь» (г. Сталинград). 1925

Рис. 85. Рабочий поселок им. Минина (г. Сталинград). Арх. И. Летюшов. 1925

Рис. 86. Соцпоселок Правдинск (г. Нижний Новгород). Генплан. Арх. П. Струков. 1926