Его игрушка - Оливия Лейк

— Мне больно, пусти! — Я пыталась отбиваться, но Джейсон сильнее. Он тряс меня с такой яростью, что голова запрокидывалась, как у старой тряпичной куклы. — Пусти!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Звякнул лифт, оповещая о прибытии, и я рванула внутрь, чтобы убежать, вырваться из этого ада. От меня ничего не осталось. Джейсон выпил, разбил и растоптал меня. Душу вынул и по ветру пустил.

Я врезалась в кого-то, поднимая мокрое лицо. Том.

— Господи, что у вас происх… — он не договорил, взволнованно расширив глаза. — Дэдэ!

Внизу живота круто резануло, и что-то липкое потекло по ногам. Кровь? Что же это? Боже…

Джейсон кинулся к лифту, а я к Тому, прячась за его спину:

— Пожалуйста, не позволяй ему дотрагиваться до меня!

— Джейсон, не надо! — крикнул Том, когда тот бросился ко мне. Голова закружилась, в носу запах металла. Меня скрутил тошнотворный спазм, потом не помню. Только пустота, темная и страшная. И я одна, совсем одна…

Джейсон

Я выжимал из внедорожника максимум в городских реалиях. Гребаные светофоры, гребаные пешеходы, знаки чертовы! Что же так долго-то?! Я снова обернулся, напряженно удерживая педаль тормоза. Я пытался концентрироваться на дороге, но то и дело бросал обеспокоенные взгляды на заднее сиденье. Дэдэ лежала бледная и неподвижная. Тихая. Она никогда не была такая тихая. И это ярко-красное пятно на юбке… Оно волновало больше всего. Показывало без всяких диагнозов, что все очень серьезно.

— Блядь! — тихо выругался, срываясь с места. Это я должен быть на месте Тома! На моих коленях должна лежать голова Дэдэ! Но он не позволил мне, просто не отдал ее. И прав был. Я не знал, что именно с Дэдэ, но понимал, что это «что-то» произошло из-за меня. Когда она очнется, вероятно, моя рожа будет последней в списке лиц, которые Дэдэ желала бы увидеть.

— Как она? — этот вопрос за последние пять минут звучал раз сто.

— Без изменений. — В зеркало заднего вида увидел, как Том дотронулся до ее ладони. — Руки ледяные.

Я повернулся, на автомате поворачивая на перекрестке.

— За дорогой следи!

— А ты за женой моей следи!

Да, мы оба были на нервах.

Я парковался максимально быстро, но осторожно, затем перехватил бесчувственную Дэдэ и в три ступеньки поднялся ко входу в Пресвитерианский госпиталь на Бродвее.

— Кто-нибудь, помогите! — крикнул, привлекая внимание. Что же здесь народу так много-то!

К нам кинулась медсестра и мужчина в халате. Врач, наверное.

— Люси, каталку! — бросил он. — Что случилось?

— Не знаю! Вы мне скажите! — взорвался я. Кто, блядь, здесь доктор!

Дэдэ уложили на каталку и надели кислородную маску. Быстро повезли — я следом.

— Расскажите, что знаете, — сухо проговорил врач, измеряя пульс и реакции.

— Черт, мы спорили, — запнулся я. — Потом ее стошнило и появилась кровь.

Мужчина бросил на меня странный взгляд и сказал:

— Оставайтесь здесь.

Дэдэ увезли в отделение реанимации, и последнее, что я услышал:

— Похоже на выкидыш.

Что? О чем это он? Голова совсем не варила: я мысли не мог в кучу собрать.

— Сэр, необходимо заполнить документы, — к нам подошла сестра с административной стойки.

— Том, — попросил я. Он понял сразу. Я не мог отойти от дверей реанимации. Мне нужно знать, что там происходит. Что с Дэдэ, черт возьми?! Мне было страшно. Очень страшно. Я так не боялся даже, когда деда с инфарктом увезли. Какой бы ни была моя жена — она должна быть! Ходить, дышать, задом своим аппетитным передо мной вилять, доводить до безумия, злить до белых пятен перед глазами, мило улыбаться, бросаясь остротами — Дэдэ обязана жить!

Что же время так тянется?! Резина какая-то, честное слово! Я присел возле кофе-аппарата, уронив голову, взлохмачивая волосы. Том опустился рядом и протянул стаканчик с горячим эспрессо.

— Ты как?

Блядь, что за тупой вопрос!

— Херово!

Персонал суетился, люди кричали, кто-то плакал, но для меня все это было фоном, через плотную вату подсознания пробивались только обрывки реальности. Время остановилось. Мысли спутались. Я прокручивал нашу встречу и признавал, что вел себя, как чистый ублюдок. Если с ней что-то случится — не прощу себе.

— Кто отвечает за миссис… — из реанимации вышел другой врач и, сверившись с клочком бумаги, договорил: — Дэйдру Морган-Сторн.

— Я, — рывком поднявшись, бросился к нему. — Она моя жена.

— Мистер Сторн, я доктор Ханиган. Мы стабилизировали состояние вашей супруги: нам удалось остановить кровотечение и сохранить плод. Но ей нужен абсолютный покой.

— Плод? — не понял я. Да, туплю сегодня. — Дэдэ беременна?

— Да, — сухо кивнул он. — Узи показало примерно восемь недель.

Я замер, молчаливо анализируя. Неожиданно, однако. В начале июля, значит. Мы с ней в это время были в активной фазе, как и последующие недели, вот только она таблетки пила. Или не пила?.. Я сглотнул. Признаться, сам не знал, что чувствую. Я даже не был уверен, что ребенок мой. Дэдэ, более чем вероятно, якшалась с Саймоном. Блядь! Как же так-то! Если бы новость о беременности пришла еще вчера утром, я совсем по-другому воспринял бы негаданное отцовство, а сейчас…

Не знаю, что отразилось на моем лице, но выражение глаз доктора Ханигана стало жестким.

— Когда я смогу увидеть ее?

— Мы дали ей успокоительное и витамины внутривенно. Миссис Сторн нужно набираться сил. Она проспит до вечера.

— Я подожду.

— Мистер Сторн, я вынужден задать вам неприятный вопрос: в вашей ссоре имело место насилие?

Я застыл, переваривая. Что?! О чем он, черт побери?!

— Вы на что-то намекаете? — холодно осведомился я.

Доктор Ханиган подобрался, отвечая мне не менее ледяным взглядом.

— Прежде чем вы увидите миссис Сторн, с ней проведет беседу психолог. Если подтвердиться факт домашнего насилия — нам придется вызвать полицию.