Я не хочу остаться один - Дарья Аверад

– Дорогой, почему ты не сказал мне о том, что уходишь из школы?! – завопила девушка, бросаясь к Такимуре на шею.

В эту же секунду на весь кабинет начали раздаваться голоса остальных одноклассников, прежде хранивших молчание. Аято спихнул с себя Харуку и недоумённо посмотрел на Кена, но тот был удивлён не меньше блондина.

– Вы переезжаете?

– Будете в другой школе?

– Никогда не вернётесь?

– Кто-то заболел?

– Осталось всего ничего до выпуска.

Многочисленные вопросы шквалом хлынули на парней, не давая ответить ни на один из них. Аято, не выдержав такой шумихи, выставил ладони вперёд и как можно громче крикнул:

– Так. Стоп!

В доли секунды в классе вновь воцарилась тишина.

– Да, мы уходим. И нет, не вернёмся, – коротко отрезал Такимура.

Харука, стоявшая рядом, ойкнула и опять накинулась на блондина, зажимая того в крепких объятьях.

– А откуда вы всё узнали? – внезапно опомнился Кен, вопросительно посмотрев на своих одноклассников.

– Это я подслушала вас под дверью Миямото-сана, – шмыгая носом, призналась Харука. – Кен будет учиться дома, а мой Аято пойдёт работать, – заголосила девушка, хныча в футболку Такимуры.

Аято раздражённо снял с себя прицепившееся тело одноклассницы и сказал:

– Во-первых, я не твой. А во-вторых, прекращай лезть не в своё дело. Мы пришли просто забрать оставшиеся тетради.

В это время Судзуки пролез через заинтересованную толпу до большого шкафа. В нём лежали его конспекты по математики, которые парень забыл тут несколько дней назад. Кен взял их в руку и уже развернулся назад, как перед его лицом встал огромный бугай, тем самым преграждая кареглазому путь.

– Домашнее обучение, значит? – ехидным голосом произнёс парень. – Твой драгоценный папочка снова тебя наказал? – отшутился он. – А я всегда говорил, что полицейские приносят кучу проблем.

– Не смей говорить так о полиции, – резко перебил Кен наглого одноклассника. – И, пожалуйста, дай пройти, – просит он, пытаясь протиснуться через эту скалу из мышц.

– Получается, вы ночевали у меня из-за ссоры с отцом? – неожиданно выкрикивает Харука и тут же прикрывает себе рот, понимая, что проговорилась.

– Даже так, – удивлённо фыркает один из одноклассников. – А я вчера видел господина Судзуки. Он был таким нервным, видимо тебя и впрямь больше не пустят в школу, – усмехнулся парнишка.

– Это значит, больше никакой готовой домашки и тестов? – разносится возглас со стороны окна, за чем следует недовольный вздох толпы.

Кен всё-таки выбирается из плотной кучки одноклассников и, быстро распрощавшись со всеми ребятами, идёт в сторону выхода из класса, но тут его кто-то одёргивает сзади, цепляясь за рукав белой рубашки. Судзуки оборачивается и видит Сакуру, гордо сложившую руки на груди.

– В таком случае, я не собираюсь помогать тебе с проектом.

– Почему? – удивлённо спрашивает Кен. – Это последнее, что мне нужно сдать в школу. А дальше у меня будет своя программа. Ты же сказала, что сможешь немного помочь мне, ну, как друг.

– Друг? – сквозь саркастичный смешок переспрашивает девушка. – Ты уходишь, а, значит, не сможешь мне ничего больше сделать. Какой тогда толк в дружбе с тобой? – хмыкает Сакура, вызывая за собой хихиканье со стороны остальных одноклассников.

В груди Кена больно кольнуло. Парень лишь опустил голову вниз и незамедлительно вышел из кабинета. Аято ещё раз обвёл презрительным взглядом всю толпу и, многословно показав средний палец, ушёл из класса прямиком за Судзуки.

Парни быстро вышли из здания школы. В душе у Кена остался неприятный осадок, всё-таки он не хотел расставаться на такой ноте. Но от их класса не следовало ожидать чего-то человечного. В обществе, где каждого заботит лишь собственная выгода, по итогу проигрывает каждый. Кен это правило знал, только вот понятия не имел, когда проиграет кто-нибудь, помимо него с Аято. Кажется, словно они отрабатывают грехи всех своих знакомых. Но с этим ничего уже не поделать. У парней нет выбора, кроме как вновь вставать на ноги и продолжать бороться. Они стоят у порожков большого здания и оборачиваются, смотря на серые стены школы. Кен пытается увидеть кого-нибудь знакомого в окнах, но они пусты. Видимо, перемена закончилась.

Аято берёт младшего за руку, и уже плевать, что это могут увидеть. Блондин просто уводит Кена прочь, подальше от этого места, полного горьких воспоминаний и глупых надежд. Но он даже и не догадывался, что в эти минуты школа для Судзуки казалась чем-то родным, неким убежищем, которое спасало его от насилия дома. И эти воспоминания вновь навеяли тоску на сердце младшего. В груди у него уж слишком заныло, когда парни вышли за территорию. Казалось, что они покидают не здание, а целое детство, большая часть которого и без того была несправедливо отобрана. Ребята шли в тишине, изредка переглядываясь друг с другом. Внезапно, они услышали, как кто-то сзади окликнул их фамилии. Парни тотчас обернулись и увидели, что к ним на всех парах бежит низкорослый кудрявый мальчишка. К удивлению ребят, это оказался Шота, тот самый парень, чуть не поймавший их в библиотеке с поличным. Он в доли секунды подбежал к Кену с Аято и, прежде чем поздороваться с ними, попытался отдышаться после такого немалого забега. Наконец, Шота выпрямился и, подняв взволнованный взгляд на парней, тревожно спросил:

– Вы уходите из школы?

Кен неловко улыбнулся и, опустив глаза вниз, ответил.

– Да, так уж вышло. Было приятно с тобой учиться и спасибо, что не рассказал никому о той сценке, которую мы с Аято репетировали, – ухмыльнулся Судзуки, переглядываясь с блондином.

– Жаль, что не сыграете теперь, – огорчённо вздохнул Шота. – А вы уходите в новую школу? Какую? – вдруг поинтересовался он.

– Мы никуда не переводимся, Брокколи, – спокойным тоном ответил Аято. – Знаешь, иногда жизнь заставляет делать сложные вещи. К примеру, забросить учёбу и начать работать, не имея даже диплома, – горько усмехнулся он. – Однако Кен решил совместить эти два дела, а потому перешёл на домашнее обучение.

Шота в удивление раскрыл рот и озадачено вылупил глаза.

– Но для чего вам это нужно? Или из-за чего? – непонимающе спросил он.

– Скорее из-за чего, правильно мыслишь, Брокколи, – горько приподнял уголки губ Такимура.

– Мы с родителями сильно повздорили, – внезапно открылся Кен, мысленно усмехаясь с такого утрирования ситуации.

– Так вот оно что…, – грустно протянул Шота и понимающе кивнул. – Родители. Большинство проблем в наших жизнях из-за них. Они могут манипулировать, подшучивать, издеваться и выдавать это всё за методы воспитания. Родителям абсолютно плевать на наше мнение, для них мы лишь глупые неумёхи, но они понятия не имеют, на что мы способны на самом деле. Они принижают наши достоинства и это, действительно, приносит им удовлетворение, – заканчивает свои рассуждения кудрявый парнишка.