Железный прапор - Андрей Негривода

– Динь-динь-динь!!! Динь-динь-динь!!! – вторили ему заполошно колокола поменьше…

«Беда… Беда случилась! – ворочался на душистых еловых лапах Игорь. – Зяма! Хоть бы ты проскочил мимо нее, заразы!..»

Он так и не сомкнул глаз всю ночь.

А под утро, когда на Шиш лег предрассветный туман, Медведь стал собирать вещи… Никто и никогда не смог бы, наверное, объяснить, почему и зачем он собирался в дальнюю дорогу. Да и сам Игорь наверняка… Но собирался он тщательно, словно в очередной разведрейд в «зеленку» Афгана…

За этим занятием и застал его Леший.

– Куда собрался-то?

– Гришку искать…

– А на хрена тебе столько экипировки, совсем сбрендил? Ну, жратвы набрал да медовухи – это понятно! Нож тоже – без него в тайге нельзя. А на кой ляд тебе сетка от моего бредня понадобилась, веревка, лопатка саперная, плащ-палатка?! Никак воевать собрался?

– Ты это, Святозар… «Чуйка» у меня поганая, на беду… А я, слава богу, шестой год воюю, в разведке. Научился таким вещам доверять… Может, это и паранойя какая, но… У тебя, кроме твоего «СКСа» с оптикой, еще есть что-нибудь в доме?

– Есть… – Леший без малейшей тени улыбки выслушал Игоря. – Как не быть? Пойдем, сам посмотришь…

Через полчаса Леший отворил перед Игорем дверцы большого «несгораемого шкафа»:

– Ну, вот. Выбирай…

В этом домашнем сейфе Медведь обнаружил уже виденный им «СКС» с оптическим прицелом да его родного брата, только обыкновенного. И еще: два великолепных «ТОЗа»[61]двенадцатого калибра, «ИЖ»[62]шестнадцатого калибра, набор великолепных охотничьих ножей и даже боевой нож морпеховских коммандос. На него-то и сменил Игорь тот, что уже висел на поясе.

– Понимаешь… – оценил его выбор Леший. – Это мой, еще со службы…

А Медведь между тем уже взялся за карабин:

– Патронов много?

– Патронов-то? Патронов много – вон внизу целый «цинк» стоит.

Вещь, которую узрел наш прапорщик следующей, согрела душу – это была самодельная, сшитая из камуфлированной ткани охотничья жилетка с огромным множеством разнокалиберных карманов и карманчиков. Он, не стесняясь, натянул ее на себя и стал набирать пригоршнями и рассовывать по карманам патроны для своего карабина.

– Значит, на войну…

– Верну, если не пригодится. Конечно, лучше, чтоб не пригодилось…

– Ты бы лучше «тулку» взял – у них и бой отличный.

– Не возьму, Леший, – эти ружья на лесного зверя хороши, а мне видится, что схлестнуться придется не со зверем, а со зверюгой…

– Своя рука – владыка… – произнес мудро Святозар и не стал спорить.

– А это че там в уголке? Динамит? – Острый военный глаз тут же определил стандартные армейские стограммовые тротиловые шашки.

– Рыбачочки недавно побаловать удумали – я и отобрал. Так и лежат…

– Это хорошо, что лежат! – Игорь запихнул в карманы куртки несколько шашек. – Пригодится… Ну, что, Леший, двинули Гришку искать?

– Да. Пора…

* * *

…Игорь ковырял палочкой вновь разведенный после печеной картошки костерок и тихо продолжал свой рассказ под затаенное дыхание друзей.

– Леший тогда прочувствовал мое настроение да и собрался в пять минут, так, как всегда собирался на отлов браконьеров. И карабинчик свой с «оптикой» прихватил, и маскхалат…

– Ну и?.. – Тут уж не выдержал Филин.

– А что «ну»? Гуляли не долго, всего-то часа три с небольшим… Святозар тогда предложил пойти не по дороге, которой мы приехали, а лесными просеками, мол, Гришка вернуться наверняка торопился, а значит, и поехал не по дороге, а тайгой – так километров на двадцать короче. Ну, мы и двинули лесом, будь он неладен…

– Ты, Игорек, не томил бы душу, – тихо проговорил Монах. – Раз уж рассказал столько, то теперь не останавливайся…

– Да я и не останавливаюсь… В общем, Гришкиного «козла» мы нашли…

* * *

«УАЗ» абсолютно мирно и как-то очень одиноко стоял посреди неширокой просеки. Мирно?.. С расстояния в полкилометра определить это было тяжеловато.

– Ну-ка, дай свой! – командным тоном произнес Медведь и протянул руку за карабином Лешего.

Тот только хмыкнул, но подчинился.

– Странное место. – Игорь рассматривал машину в оптический прицел. – Да и с «козлом» непорядок…

– Это как это?

– Дверцы не закрыты – на сквозняке хлопают… Да и стоит он… Ты бы оставил свою машину передними колесами в луже, если ничего не мешает проехать еще два-три метра? Хотя ты ж не водитель…

– Водитель не водитель, а оставил бы на сухом – это ж и коню понятно… Хреновые дела. Гришаня-то точно так не бросил – он технику любит…

– Вот и я о том же…

– Че делать будем? – Как-то незаметно для себя Святозар признал за Медведем право командовать.

– Разделяемся. По кустикам пойдем по обеим сторонам просеки. Заодно и на следы посмотрим, если они есть вообще…

– Есть! – совсем уж по-военному ответил Леший.

Тут Игорю надобно было бы улыбнуться комичности ситуации, но ничего смешного он не видел – просто Медведь опять стал прапорщиком, а значит, командиром, отдающим приказы…

Через долгих двадцать минут они сошлись у брошенной впопыхах, и это было заметно, милицейской машине.

– Его «УАЗ» – номер тот же, да и чертика этого я знаю. – Внутри кабины на зеркале заднего вида висел сплетенный из трубочек медицинской капельницы разноцветный чертик. – Еще с Афгана…

Этого чертика сплела Зяме молоденькая медсестричка кандагарского полевого госпиталя. На удачу сплела… Так у Гришки и осталась эта память о не состоявшейся любви: погибла та медсестричка, сразил ее осколок при очередном «духовском» минометном обстреле госпиталя – эти звери специально били по Красному Кресту… Вот и носил его Зяма в нагрудном кармане как талисман…

– Что видел, Леший?

– Видел кой-чего…

Медведь поднял капот машины и уставился в ее развороченное нутро. Потрудились тут славно, а главное, со знанием дела – завести этот автомобиль теперь было возможно только с помощью классного механика и только в ремонтной мастерской.

– Надежно кто-то потрудился… – подумал вслух Медведь. – А главное, быстро. Я бы сделал точно так же – не больше и не меньше… И всего-то три удара вон тем, скорее всего, булыжником!

Три удара: по карбюратору, да так, чтобы всмятку; по аккумулятору – вдребезги; и «контрольный выстрел» по индукционной катушке… Все! Можно использовать вместо курятника. Но «трудяге» этого показалось мало, и он с мясом выдрал провода, шедшие от «бегунка» на свечи.