Ричард Длинные Руки - король-консорт - Гай Юлий Орловский

Маршалл рывком вскинул голову.

– Вы изменились, сэр Ричард.

– Надеюсь, – ответил я сдержанно.

Он пояснил:

– Вы никогда не были жестоки. Потому и сейчас трудно поверить в то, что говорите так… уверенно.

– Жесток? – переспросил я. – Маркус не оставит даже выжженной земли!

Барбаросса молчал, обдумывая, а Маршал проговорил раздумчиво:

– Его Величество король Барбаросса крайне расположен к вам… Ваше Величество, однако же бароны вряд ли согласятся с такими условиями… А лорды королевства Фоссано издавна известны буйным нравом.

– Знаю, – ответил я.

Он приподнял брови.

– В самом деле?

– В самом, – ответил я мирно. – Армин Арпагаус, двоюродный брат Его Величества, потому и не показывается в столице, почти не показывается, что постоянно гасит ростки мятежа. Многие местные лорды до сих пор помнят, что Его Величество когда-то просто захватил трон, пользуясь местными раздорами, короля убил собственной рукой…

Барбаросса буркнул:

– Поединок был честным.

– Да, – согласился я, – и тело короля в его ночной рубашке было выброшено тут же из окна на каменные плиты двора. Вы стали королем, хотя, признаю, правите мудро и справедливо. Армин тогда сумел освободить Берн и Шальк от вурдалаков, троллей и прочих странных огров, что хоть и горные, но спустились в долины и захватили там все?

Барбаросса лишь зыркнул зло, а сэр Уильям сказал негромко:

– Это было давно. Сейчас уже практически все лорды полностью лояльны Его Величеству.

– А барон Сегунд Толстый? – спросил я, всегда приятно щегольнуть памятью.

– Мятежный барон Сегунд Толстый, – ответил сэр Уильям обстоятельно, – после долгой войны и осады его замка бежал в королевство Вендовер, где и нашел убежище.

– Ох этот Вендовер, – сказал я с лицемерным сочувствием. – То герцогу Блекмуру, бежавшему из Ламбертии, дает приют, то этому Толстому…

Сэр Уильям сказал быстро:

– Королевство Вендовер – крепкий орешек!

– Это хорошо, – ответил я. – Как верный наш союзник, король Вендовера Буркхарт Третий прислал нам свое войско во главе с его сыном, принцем Сандорином… Кстати, у меня в заложниках три принца. Еще Ингельдас из Аганда и Бергавулбас из Сизии. Вы о таких королевствах и не слышали, верно? Но северная мощь их армий тоже за нашей спиной. И скоро о них узнает и Сен-Мари.

Сэр Уильям пробормотал:

– Похоже, вы действуете не наобум.

– Это точно, – ответил я мирно. – Знаете ли, сэр Уильям, жизнь полна неожиданностей, представляете? Потому я, будучи крепко битым, научился учитывать пусть не все, но побольше, побольше. Главное, схватывать больше, чем мои… оппоненты. И соображать быстрее.

– Похоже, у вас это получается.

Я кивнул.

– За моей спиной армия, где воинов больше, чем жителей в Фоссано, считая стариков и детей. Мы можем пройти от границы и до границы, не оставив камня на камне, стерев с лица земли города и села до единого… и в летописях на некоторое время будет упоминание о некоем королевстве Фоссано, которого теперь нет. Не верите? Спросите, как я прошел Эбберт. А еще можем оставить армию в стране, окружив все замки, и там либо предпочтут умереть от голода, либо сдаться. Сразу сообщу, к сдавшимся не будет никакого снисхождения, всех отправят на каменоломни, не разбирая, кто герцог, а кто слуга. Я паладин, выполняю волю Всевышнего, а перед ним все равны.

Они молчали, Маршалл проговорил словно бы в раздумье:

– А вам нужна такая жуткая слава?

– Великие идеи безжалостны, – ответил я.

Он поднял голову и посмотрел в упор.

– А какая у вас идея… если это не секрет?

– Не секрет, – ответил я. – Хочу собрать все силы на борьбу с Маркусом.

Он вздрогнул, взглянул расширенными глазами.

– Ваше Величество?

– Именно так, – подтвердил я и посмотрел на него ясными глазами. – Здесь все равно все погибнет!.. Какая разница, если уничтожу на неделю или месяц раньше?

Он сказал быстро:

– Однако же зачем уничтожать? Не проще ли оставить все как есть и крикнуть великий призыв на бой с врагом?

Барбаросса поднял голову и посмотрел на Маршалла с надеждой.

– Золотые слова, – сказал я с чувством. – Я бы так и сделал, поверьте! Но Его Величество поступил весьма благородно, введя войска в Ламбертинию и взяв ее под защиту, потому я даже перед лицом неотвратимой гибели должен ответить ему такой же благодарностью! Так что этот вариант даже не обсуждается, сэр Уильям. Мои лорды меня не поймут, если на такую учтивость короля Барбароссы не отвечу адекватно. Они все горят жаждой помочь мне отблагодарить той же монетой!

Он нервно дернул щекой.

– Да-да, понимаю. Ваша сорокатысячная армия пришла за вами только затем, чтобы посмотреть, как вы будете благодарить Его Величество!

– Стотысячная, – уточнил я.

Он вскинул брови.

– Ваше Величество?

– Со мной сто тысяч, – объяснил я любезно. – И это не дружины баронов, что в любой момент могут повернуться и уйти. Это моя королевская армия. Если хотите в старых терминах, то это моя личная дружина, которой плачу я, и потому подчиняются каждому слову их лорда… Еще вина?

Барбаросса смолчал, а Маршалл покачал головой.

– Спасибо, Ваше Величество.

– Спасибо, – спросил я, – это «да»?

– Спасибо, «нет», – ответил Маршалл.

Барбаросса промолчал снова.

– Обещаю, – добавил я, – мы не станем размещать на территории Фоссано отряды из Армландии или Турнедо, которые вас ненавидят и постоянно бы затевали ссоры, тыкая в глаза статусом победителей. Только вартгенцы, сакрантцы, бриттийцы… Может быть, пару отрядов из Галли, Пекланда или Мезины, но это больше для статуса, как вы понимаете. Фоссанские лорды должны видеть, что против них если и не весь мир, но десяток королевств точно!

У Маршалла нервно дернулась щека, еще бы, уловил намек, что в первую очередь это должен увидеть и уяснить задиристый Барбаросса с его окружением, жаждущим побед и легкой добычи.

– Ваше Величество, – проговорил он с трудом, – вы весьма… добры.

– Всего лишь рационален, – ответил я с некоторой горечью. – Теперь королевство Фоссано, будем говорить прямо, в сфере моего влияния. И я заинтересован, чтобы там, где явно или неявно правлю я, все было мирно и без конфликтов.

Он произнес с тяжелым вздохом:

– Прямое правление?

– Непрямое, – ответил я. – Но правление, если говорить без прыжков в стороны. Я буду вмешиваться, только если будут отклонения от моей генеральной линии. И, конечно, налоги должны будут поступать ко мне в полной мере и бесперебойно.