Я смотрю на тебя издали - Татьяна Полякова

– А турбазу, значит, продали?

– Я же говорю, секта там. Чем заняты, неизвестно, к нам не заглядывают и к себе никого не пускают.

– Если так, откуда же про секту знаете?

– Ну, шила в мешке не утаишь. Когда строились, кое-кто из наших мужиков там работал. Вот и рассказывали. Главный у них весь седой, волосы до плеч. А все остальные ему кланяются и руки целуют. На священника не похож, ходит в белом балахоне. Они, считай, год строились, он каждую неделю приезжал, с ним охрана и баб штук пять, все в длинных юбках и платках, вроде монахинь. Его отцом называли. А бабка моя, она страсть какая любопытная, пошла взглянуть на новых соседей, когда они в очередной раз пожаловали; так вот, Татьяна говорит, никакой этот отец Всеволод не старик, молодой совсем, а волосы красит, должно быть, для солидности, корешки-то темные. И на лице ни морщинки. Строились с размахом и все прораба торопили, не терпелось им сюда заселиться. А как въехали, так от нас заборами отгородились, подойдешь поближе – тут же охрана. Спрашивают, чего надо. Сколько их там живет, до сих пор не знаем. Продукты из города возят, у нас даже картошки не берут. Скотину точно не держат, если только кур или свиней. На своем лугу косить не дают, а там трава самое то, как раз для скотины. Народу к ним ездит много, и машины все хорошие. Часто и «Газели» катаются. И этот их главный здесь не постоянно, то уедет, то опять вернется. Машина у него здоровенная такая, вроде вашей, только еще больше. А месяца два назад от них сбежал кто-то, – хитро прищурился дед. – Полночи с фонарями по лесу бегали. Отсюда было видать. Утром к нам явились трое охранников, уж не знаю, какому они богу молятся, а по виду – бандиты. Спрашивали, не было ли в деревне чужаков. Танька с расспросами сунулась, ну, они сказали, вроде воры к ним пытались наведаться, но врут, знамо дело. Какие воры и кто к ним полезет? Там же эти… камеры кругом, собаки и охрана. Вроде уехали, но Танька проследила: они все дома проверили, те, что на зиму закрыты. Каждый замок, каждую дверь подергали. Видать, кто-то устал богу молиться и дал деру.

– Два месяца назад? – уточнил Берсеньев.

– Ну, может, чуть больше.

– В последние дни ничего странного не замечали?

– Да вроде все тихо. К нам точно не заглядывали. Машины, правда, проезжали, то ли их, то ли кто-то вроде вас заплутал.

– Странное у вас соседство, – покачал головой Сергей Львович. – Я бы на вашем месте в полицию обратился на всякий случай.

– А нам что, живут, не мешают. Участковый было сунулся, так ему быстро салазки завернули. Сиди, мол, тихо, мил-человек. Говорят, у сектантов этих наш главный полицейский чин частый гость. Он участковому мозги и вправил. Сказал, если закона не нарушают, нечего людям мешать. Это мне сам участковый рассказывал. Он машину начальника не один раз здесь видел.

– Фамилия начальника Колокольцев? – уточнил Сергей Львович.

– А шут его знает. Мне его фамилия ни к чему. И без начальства проживем как-нибудь.

– Что ж, спасибо, – кивнул Берсеньев. – Будем в другом месте пристанище искать.

– Я смотрю, номера-то у вас не нашенские, – подмигнул старик и направился к дому, а Берсеньев вернулся в машину.

– Почему два месяца назад? – немного невпопад спросила я, но Берсеньев понял. – Не мог Денис зимой в лесу столько времени прятаться.

– Почему же. Деревень, где зимой никто не живет, здесь в избытке. И кое-какую снедь в домах дачников найти можно. Хотя есть еще вариант. Он пытался бежать два месяца назад, но его поймали.

– И он оказался в кандалах?

– Вопрос, как он смог от них избавиться.

– Ему кто-то помог?

– Давай не забегать вперед. Мы даже не уверены, что Денис здесь был когда-то.

Мы подъезжали к городу, когда позвонила Агатка.

– Как прошла экскурсия?

– С пользой.

– Давайте ко мне. Я, чтоб вы знали, тоже без дела не сижу. И кое-что интересное удалось нарыть.

Пока мы ехали к сестре, я изнывала от любопытства, до чего докопалась Агатка. Кстати, в ее способностях я никогда не сомневалась. С Сергеем Львовичем она чинно поздоровалась, меня удостоила поцелуя. В присутствии сестрицы Берсеньев демонстрировал свои лучшие качества: вежливость, интеллигентность и обходительность. Одним словом, менялся на глазах. И никаких тебе шуточек, образцово-показательный бизнесмен. Как он умудрялся столько времени сестрице голову морочить? То ли он талантище, то ли верно говорят: любовь слепа. В их случае, справедливы скорее оба утверждения. Он вежливо попросил кофе, с благодарностью принял чашку из Агаткиных рук и устроился в кресле. Я плюхнулась на диван, подвернув под себя ноги, Агатка возилась с закусками, решив быть гостеприимной хозяйкой.

– Рассказывайте, что видели, – кивнула она, я предпочла бы услышать ее новости, но Сергей Львович начал деловито излагать. Сестрица слушала и время от времени усмехалась. – Похоже, это то, что мы ищем, – вынесла она вердикт. – Я на всякий случай обзвонила коллег с одним вопросом: не было ли у них в последний год дел, связанных с сектами или чем-нибудь подобным? Все без толку. Кагарлицкий был в списке последним (это, кстати, сестрицын приятель, тоже адвокат), я ему и звонить-то не собиралась, видимся часто, и о всех его делах я в принципе знаю. Оказалось, звонить ему следовало первому. – Агатка сделала выразительную паузу совершенно напрасно, между прочим, мы и так слушали со всем вниманием. – Так вот, чуть больше двух месяцев назад к нему пришла молодая женщина и рассказала совершенно невероятную историю о секте, где людей удерживают чуть ли не силой. При этом никакой конкретики, ни имен, ни места, где все это предположительно происходило. Впечатление произвела странное, девушка явно не в себе. Но он терпеливо ее выслушал, после чего посоветовал обратиться в полицию. Идею она с ходу отвергла. По ее мнению, все менты – продажные сволочи. Кагарлицкий спросил, чего она ждет от него, и объяснил, что, пока нет заявления, не видит, чем бы мог помочь. На всякий случай предложил отправиться в полицию вместе с ней, она еще ему всяких страстей нарассказывала и ушла, обещав позвонить. Но не позвонила. Через неделю он о ней вспомнил и позвонил сам. Телефон домашний, ответила ему какая-то девица и сообщила, что его несостоявшуюся клиентку увезли в психушку. Володька, как тебе известно, парень основательный, оттого в психушке о ней справился. Девушка действительно была там. Вскрыла себе вены. Причем это не первый случай, когда она пыталась сводить счеты с жизнью, три года назад вены уже резала на почве несчастной любви. Мать вовремя вызвала «Скорую». В этот раз врач констатировал глубокую депрессию, вступать в контакт пациентка отказывается, молчит, как партизан. Родни у нее, похоже, нет, мать умерла два года назад. Вот, собственно, и все.

– И Володька твой думать о ней забыл, – проворчала я.

– У него без этой девицы дел по горло. А тут вроде все ясно: склонность к суициду, депрессия, что ей там привиделось, поди разберись. Но он не поленился навести справки, к знакомым ментам обращался, ничего подозрительного… Кстати, «Братством» тоже интересовался.