Я смотрю на тебя издали - Татьяна Полякова

– Н-да, – вздохнула Агатка. – Логики я не вижу, но, наверное, у вас зрение лучше.

Я укоризненно взглянула на сестру, хотя она, конечно, права. Выходило, что своим самоубийством Елена подписывала Денису смертный приговор. Но ей, похоже, это даже в голову не пришло. Девушка считала себя загнанной в угол, а в такой ситуации человек часто видит только один выход. Я сама, когда припечет, не раз подумывала, а не нажраться ли таблеток – и навеки в нирвану.

– Надеюсь, вы понимаете, – продолжила Агатка. – Если вы не напишете заявление…

– Они убьют его, – пробормотала Елена. – Вы что, не поняли? Я все рассказала вам, но никакого заявления писать не буду.

– Некоторое время назад Денис все-таки сбежал от них, – вздохнула сестрица. – Он умер в больнице, у него было слабое сердце…

– Нет, – покачала головой Лена. – Нет… – Она повторяла это снова и снова, заходясь криком, сползла на пол, колотила руками и ногами и кричала, кричала… Агатка пробовала ее успокоить, и в лицо водой брызгала, и по щекам била, становилось только хуже. В дверь забарабанила соседка.

– Эй, что за дурдом?

Я впустила ее в комнату, сказав с досадой:

– Вызывай «Скорую».

Берсеньев слышал крики, находясь в машине, и прибежал на помощь. Толку от него как от козла молока. Пока приехавший врач «Скорой помощи» приводил Елену в чувство, Берсеньев ласково шептался с девицей-соседкой. Она, само собой, пялила на него глаза и на всякий случай вцепилась в его рукав, чтоб это сокровище чего доброго не смылось. Елену увезли, а девице локоток пришлось выпустить, Сергей Львович направился к двери. Мы с Агаткой, конечно, тоже. Я была очень зла на сестрицу, оттого и не сдержалась:

– Права мама, тебе только полком командовать. Лучше армией, где-нибудь под Сталинградом. Тебе никто не говорил, что с людьми надо помягче…

– Можно узнать, что, собственно, произошло? – вмешался Берсеньев.

– Дикое Средневековье, – бормотала под нос сестрица. – Свихнувшиеся тетки, проповедники-растлители, и все это по соседству с областным центром. Куда смотрят менты и прокурорские?

– Куда менты смотрели, мы уже знаем, а куда прокурорские – спроси у папы.

– Он-то здесь при чем? – возмутилась Агатка.

– Папа ни при чем, но, может, знает.

– Дамы, – вновь подал голос Берсеньев, – дискуссия затягивается, а ничего полезного я так и не услышал.

– Агата Константиновна – слон в посудной лавке. Теперь девица в психушке, и заявление писать некому. А нет заявления, нет… ничего, одним словом.

Агатка махнула рукой, и мы загрузились в машину Берсеньева. Пока ехали к сестрице, я пересказала все то, что узнала от Елены.

– Средневековьем действительно попахивает, тут Агата Константиновна права, – кивнул Сергей Львович, выслушав мой рассказ. – Значит, мы имеем дело с лицемером и развратником, да еще любителем малолеток в придачу. Кстати, а что ты говорила по поводу трупа девочки в первой общине?

– У нее единственной была рана на затылке. Девочка лежала отдельно от остальных, ближе к двери. А почему ты спросил? – насторожилась я.

– Денис узнал в проповеднике человека, которого видел в детстве. Не вижу повода сомневаться в его словах.

– А при чем тут девочка?

– Мы с тобой голову ломали: кто наш восемнадцатый – фанатик или вор. Очень может быть, ни то, ни другое. Хотя деньгами, конечно, не побрезговал, если они были.

– А потолковей можно? – разозлилась я.

– Потолковей я еще сам не знаю, – хмыкнул Берсеньев. – Но предположить могу.

– Постой, – нахмурилась Агатка, которая, как видно, соображала лучше меня. – Ты хочешь сказать, он изнасиловал девочку?

– А потом убил, – вновь кивнул Берсеньев. – С перепугу или потому что она сопротивлялась. Братья и сестры, конечно, люди верующие, но ведь такого могли и не простить. А учитывая, что девочка – дочь Гавриила… запросто мог оказаться в тюрьме.

– И тогда он убил всех?

– Избрав единственный возможный способ. Не забывайте, в общине были мужчины, а с ними так легко не справишься. Он просто дождался, когда все соберутся в церкви, подпер дверь, чтоб выбраться не могли, или вовсе заколотил гвоздями, облил стены бензином… Труп девочки бросил в огонь, когда уже остальные были мертвы, вот она и оказалась возле двери…

– О господи, – пробормотала Агатка. – Меня сейчас стошнит. Что ж это за мразь такая?

– Думаю, пора его навестить.

– Спятил? Они от Шерифа избавились, глазом не моргнув… Здесь надо действовать в рамках закона и с большой осторожностью. Неизвестно, кто еще у Всеволода в друзьях. Его место в тюрьме, и он там непременно окажется. Хороший повод пожалеть, что у нас мораторий на смертную казнь. Охотно бы поприсутствовала.

Тут Берсеньев свернул во двор ее дома. На прощание Агатка продемонстрировала мне кулак.

– Во… только посмей. Сергей Львович, ты бизнесмен, а не Бэтмен. Почувствуйте разницу, – сестрица вышла из машины и захлопнула дверь.

Мы направились в сторону моего дома, а я спросила:

– О чем ты с соседкой болтал? Назначал свидание?

– Она не в моем вкусе. Поспрашивал немного. Оказывается, за комнатой в отсутствие хозяйки присматривала старушка из соседней квартиры. Сдавала ее жильцам и коммуналку оплачивала. Студентик как раз перед возвращением Елены съехал.

– И что?

– Ничего, – удивился Берсеньев. – Ты всегда слушаешь свою сестрицу? – задал он вопрос и широко улыбнулся. – Или полагаешься на собственные суждения?

– Чего на них полагаться? Я плетусь по жизни дура дурой… суждения отдельно, а я сама по себе. А как мы его навестим? – решила я перейти к насущному.

– Тайно, – дурашливо ответил Берсеньев.

– Вторгаться на частную территорию незаконно, а если в рассказе Елены хотя бы половина правды, то и опасно. Запросто могут голову оторвать, если попадемся.

– А кто собирается попадаться? – удивился Берсеньев.

На бывшую турбазу «Солнечная» мы собрались на следующий день уже после обеда. В ожидании Берсеньева я сидела на подоконнике в кухне и, по обыкновению, дрыгала ногами. И тут мое внимание привлек джип, пристроившийся возле гаражей. Пристроился он хитро, двор перед ним как на ладони, а вот его заметишь не сразу, я бы точно не заметила, если б не таращилась на въезд во двор, то есть как раз в ту сторону. Раз пять равнодушно мазнула его взглядом, а потом забеспокоилась, хотя в нашем переулке кто только не паркуется, и бывает, машины стоят целый день. Я на всякий случай предупредила Берсеньева. Через несколько минут он показался во дворе, проехав как раз мимо подозрительной машины. Позвонил мне и велел выходить. Я обула приготовленные заранее ботинки на толстой подошве, с липучками вместо шнурков. Резиновые сапоги были мною забракованы: если долго болтаться в них по лесу, непременно замерзнешь, погода радовала, но по вечерам еще морозило. К ботинкам прилагались джинсы, старая меховая куртка и лыжная шапка, все черного цвета. Взглянув на себя в зеркало, я решила, что похожа на вора-домушника, и поздравила себя с почином.