Итальянский футуризм. Манифесты и программы. 1909–1941. Том 1 - Коллектив авторов

дома-потрошения заброшенность глиняный-кувшин тумтум фиалки тени колодцы ослёнок ослица труп-дробление-в-щепки-секс-показ лук бром анис бриз рыба молодая-ель розмарин колбасные-лавки пальмы песок корица Солнце золото весы тарелки свинец небо шёлк жара набивка пурпур лазурь обжиг Солнце = вулкан + 3000 знамён атмосфера-точность коррида ярость хирургия лампы лучи-скальпели сверкание-бельё пустыня-клиника X 20000 рук 20000 ног 10000 глаз-прицелов мерцание ожидание операция пески-печи-кораблей Итальянцы Арабы: 4000 метров батальоны-котлы команды-поршни пот рты-печи чёрт-возьми вперёд масло пар аммиак > акации фиалки навоз розы пески сверкание-зеркал всё идти арифметика следы повиноваться ирония энтузиазм жужжание шить дюны-подушки зигзаги штопать ноги-жернова-поскрипывание песок тщетность пулемёты = галька + прибой + лягушки Авангарды: 200 метров штыковая-атака вперёд Артерии вздутие жара брожение-волосы-подмышки-затылок рыжина белокурость дыхания + мешок 18 кило благоразумие качели лом копилка мягкость: 3 вздрагивания команды-камни бешенство неприятель-магнит лёгкость слава героизм Авангарды: 100 метров пулемёты залпы взрывы скрипки медные-духовые пим пум пак пак тим тум пулемёты татарата-тарата Авангарды: 20 метров батальоны-муравьи кавалерия-пауки дороги-броды генерал-островок эстафеты-саранча пески-революция гранаты-трибуны облака-сетки ружья-мученики шрапнели-ореолы умножение сложение деление гаубицы-вычитание граната-зачёркивание истекать капать обвал глыбы лавина Авангарды: 3 метра смесь лабиринт приклеиваться отклеиваться разрыв огонь искоренить забой обвал карьеры пожар паника ослепление сминать входить выходить бежать брызги-грязи Жизни-ракеты сердца-лакомства штыки-вилки кусать кромсать вонять танцевать прыгать бешенство курки взрыв гаубицы-гимнасты грохот-трапеции взрыв роза радость животы-лейки головы-футбол рассеивание Пушка-149-слон артиллеристы-погонщики-слонов сейчас-ox гнев призывы медленность тяжесть центр атака-наездник метод монотонность тренеры расстояние гран-при парабола х свет гром молот бесконечность Море = кружева-изумруды-свежесть-эластичность-заброшенность мягкость броненосцы-сталь-краткость-порядок Знамя-боя– (луга небо-белое-от-жары кровь) = Италия сила итальянская-гордость братья жёны мать бессонница суматоха-крик слава господство кофе рассказы-о-войне Башни пушки-мужественность-залпы эрекция дальномер экстаз тум-тум 3 секунды тумтум волны улыбки смех чик чак плаф плуф глуглуглуглу прятки кристаллы девы мясо драгоценности жемчуга йод соли бром юбочки газ ликёры пузыри 3 секунды тумтум офицер белизна дальномер крест огонь дриндрин мегафон высота-4-тысячи-метров все-налево баста всем-стоять крен-7-градусов эрекция блеск бросок сверлить необъятность лазурь-самка дефлорация остервенение коридоры крик лабиринт матрасы рыдания прорывы пустыня постель точность дальномер моноплан галёрка-аплодисменты моноплан = балкон-роза-колесо-барабан бурав-овод > разгром-арабов быки кровоточение бойня раны укрытие оазис влажность веер свежесть сиеста скольжение прорастание усилие растительное-расширение я-буду-зеленее-завтра остаёмся влажными храни-эту-каплю-воды нужно-вскарабкаться-3-сантиметра-чтобы-противостоять-20-граммам-песка-и-3000-граммам-темноты млечный-путь-кокосовая-пальмазвёзды-кокосовые-орехи молоко струить сокуслада

Ф.Т. Маринетти

11 августа 1912

38. Искусство шумов

Футуристский манифест

Дорогой Балилла Прателла, великий футуристский музыкант,

9 марта 1913, во время нашей кровавой победы, одержанной над 4000 пассеистов в Театре Костанци в Риме, когда мы защищали кулаками и тростями твою футуристскую Музыку, исполняемую мощным оркестром1, мой интуитивный мозг внезапно осенила идея нового искусства, которое может создать только твой гений: Искусства шумов, логического последствия твоих чудесных нововведений.

Античная жизнь была безмолвием. Только в девятнадцатом веке, с изобретением машин, родился Шум. В настоящее время шум владычествует полновластно над чувствительностью людей. В течение многих веков жизнь развивалась в молчании или под сурдинку. Самые оглушительные шумы не были ни интенсивными, ни продолжительными, ни разнообразными. В самом деле, природа нормально молчалива, за исключением бурь, ураганов, обвалов, водопадов и немногих исключительных теллурических движений.

Вот почему первые звуки, которые человек извлёк из продырявленной тростинки или натянутой струны, глубоко восхитили его. Первобытные народы приписывали звуку божественное происхождение. Он был окружён религиозным почтением и предоставлен ведению жрецов, которые утилизировали его для обогащения своих обрядов новой тайной. Так образовалось представление о звуке, как о вещи посторонней, отличной и независимой от жизни. Результатом явилась музыка, фантастический мир, поставленный над реальностью, неприкосновенный и священный. Эта иератическая атмосфера по необходимости должна была замедлить прогресс музыки, которая была таким образом опережена другими искусствами. Сами греки с их теорией музыки, математически установленной Пифагором и допускавшей только употребление нескольких созвучных интервалов, ограничили область музыки и сделали почти невозможной гармонию, которая оставалась им абсолютно неизвестной.

Музыка эволюционировала в Средние века вместе с развитием и модификациями греческой системы – тетрахорда2. Но звук продолжали рассматривать в его развёртывании во времени, – узкое представление, которое долго держалось и которое мы находим ещё в самых сложных полифониях фламандских музыкантов. Аккорд ещё не существовал: развитие различных частей не было подчинено аккорду, который эти части могли произвести сообща; представление об этих частях не было вертикальным, а только горизонтальным. Желание и поиски одновременного сочетания различных звуков (то есть аккорда, его комплекса) обнаруживались постепенно: от совершенного согласованного аккорда перешли к аккордам, обогащённым кое-какими мимолётными диссонансами, и достигли наконец постоянных и сложных диссонансов современной музыки.

Музыкальное искусство искало вначале ясной и сладкой чистоты звука. Потом оно амальгамировало различные звуки, стараясь ласкать слух приятными гармониями. В настоящее время музыкальное искусство ищет амальгаму самых диссонирующих, самых странных и самых резких звуков. Мы приближаемся, таким образом, к звуку-шуму.

Эта эволюция музыки параллельна растущему умножению машин, участвующих в человеческом труде. В оглушительной атмосфере больших городов, равно как и в деревнях, когда-то безмолвных, машины производят такое множество разнообразных шумов, что чистый звук, по своей малости и монотонности, не производит более никакого впечатления.

Чтобы возбудить нашу чувствительность, музыка развилась, отыскивая более сложную полифонию и более значительное разнообразие инструментальных тембров и красок. Она попыталась получить самые сложные последовательности диссонирующих аккордов и подготовила, таким образом, музыкальный шум.

Эта эволюция к звуку-шуму возможна только в настоящее время. Ухо человека восемнадцатого века никогда бы не вынесло интенсивной разноголосицы известных аккордов, производимых нашими оркестрами (утроенными в отношении числа исполнителей); напротив, наше ухо наслаждается ими, приученное к этому современной жизнью, богатой всякого рода шумами. Однако наше ухо, не довольствуясь этим, непрерывно требует более широких акустических ощущений. С другой стороны, музыкальный звук слишком ограничен по отношению к разнообразию и качеству своих тембров. Самые сложные оркестры можно свести к четырём или пяти категориям инструментов, различных по тембру звуков; смычковые струнные инструменты, духовые деревянные, ударные инструменты. Музыка топчется в этом тесном кругу, тщетно пытаясь создать новое разнообразие тембров. Нужно во что бы то ни стало вырваться из этого ограниченного круга звуков и завоевать бесконечное разнообразие звуков-шумов.

Каждый звук несёт в себе ядро уже известных и использованных ощущений, предрасполагающих слушателей к скуке, несмотря на все усилия музыкантов-новаторов. Мы все любили гармонии великих мастеров и наслаждались ими. Бетховен и Вагнер восхитительно потрясали наше сердце в течение многих лет. Вот почему мы находим бесконечно больше удовольствия в идеальном комбинировании шумов трамваев, автомобилей, экипажей и кричащей толпы, чем в слушании, например, «Героической симфонии» или «Пасторали»3.

Принимая в расчёт громадную мобилизацию сил, представляемую современным оркестром,