Смерть леди Далгат. Исчезновение дочери Уинтера - Майкл Дж. Салливан

– И кто же?

– Демон. Тот самый, которым была одержима Мэдди Олдкорн. Бедная леди Ниса погибла, но так и не получила достойных похорон. А теперь чудовище разгуливает в ее теле. Мистер Стоу понял это. И нарисовал. Не так ли, милорд? Прошлой ночью я пошла к нему в комнату, чтобы попытаться убедить его насчет демона. Его там не было, но была картина, и я посмотрела ее. Мистер Стоу увидел чудовище внутри леди Далгат, и оно его убило. Он не вернулся с той встречи.

Девчонка сошла с ума, ее глаза были полны отчаяния, она прижимала руки к груди, стиснув ладони так сильно, что побелели кончики пальцев.

– Вы должны что-то сделать, милорд. Здесь король. Он может это остановить. Если вы расскажете ему, что я…

– Кристофер! – раздался голос епископа. – Фокс!

– Прошу меня извинить. – И он вышел из кабинета.

Держись, Кристофер. Всего один день – даже не день, а несколько часов. Всего несколько часов.

Мир вновь покачнулся, и последовал громкий, болезненный удар. Адриан открыл глаза. Его щека, прижатая к грубому вибрирующему дереву, пульсировала вместе с головой. Солнечный свет, яркий и резкий, проникал в зарешеченное окошко и жег глаза. Запястья болели и были связаны – нет, скованы – за его спиной. Он попробовал сглотнуть. Да, язык, горло и рот пересохли, но главной проблемой оказался широкий железный ошейник. Металлическая цепь, соединявшая ошейник с наручниками, впивалась в спину.

Он лежал в закрытом фургоне. Три зарешеченных окошка – два маленьких по бокам и одно большое в задней двери – позволяли понять, что они едут по широкой дороге через плоскую, открытую местность. Еще один рывок – и боль вспыхнула в правом боку. Вывернутые руки не способствовали приятным ощущениям. После очередного болезненного удара, заставившего Адриана стиснуть зубы, он сел – непростая задача, с учетом его состояния.

Судя по проникавшим сквозь решетку лучам, солнце либо садилось, либо только взошло. Адриан находился не один. Напротив него сидел Ройс, подняв колени и опустив голову, тоже скованный.

– Я думал, ты не очнешься, – сказал Ройс.

– Сколько я так пролежал?

Напарник пожал плечами:

– Наверное, дня полтора.

У Адриана отвисла челюсть.

– Ты серьезно? Не может быть. В прошлый раз я отключился всего на несколько часов. И в этот раз выпил меньше.

Ройс снова пожал плечами. Адриан провел пересохшим языком по зубам:

– Это объясняет привкус во рту. Больше никогда ничего не буду пить.

Снаружи ехали трое мужчин – по одному с каждой стороны и еще один сзади. На них была такая же черная форма, как на тех, что вломились в комнату в «Колдуэллском доме». Солнце находилось с левой стороны; если был вечер, значит, они ехали на юг; если утро – на север.

– Что случилось? – спросил Адриан.

– Они подсыпали наркотик в чашки на полке перед нашим приходом.

– Это я сам понял. Я имею в виду, потом.

– Ты отключился, и к нам пожаловали непрошеные гости. Они вели себя грубо. Поверить не могу, что ты выпил.

– Я не ожидал, что в Далгате будет полно алхимиков.

– Достаточно одной.

– Одной?

– Шпат, – горько сказал Ройс.

– Думаешь, к этому причастна Скарлетт?

– То же место. Тот же наркотик. Удачное отсутствие свидетелей. Не нужно быть гением, чтобы догадаться. – Ройс кивнул. – Она работает на Фокса и Пейна.

– Ты серьезно?

Ройс вскинул голову и закатил глаза:

– Дай угадаю. Ты в нее влюбился.

– Нет! – громко возразил Адриан, и боль в голове усилилась. Фургон и неровная дорога сами по себе обеспечивали достаточно страданий. – Она мне нравится, вот и все. Кажется милой и доброй и защищает своих друзей. – Он посмотрел на ехавшего сзади мужчину. – Ты так считаешь? То есть… не могу поверить, что я сильно ошибся в человеке.

– Ты вообще не славишься умением судить о людях, но не огорчайся. Эта женщина – профессионал. Большинство девиц из «Алмаза» – специалисты по манипулированию и соблазнению. Это их лучшее оружие.

Адриан расстроился. Не потому, что увлекся Скарлетт, а просто ему было неприятно думать, будто она способна на такое. Скарлетт действительно ему понравилась. Хуже того, он ей поверил. Проглотил ее историю о бегстве из Колноры и лучшей жизни в лощине. В такие вещи поверить нетрудно. Он хотел, чтобы это было правдой, по-прежнему хотел.

– Есть мысли, где мы находимся?

– На Старой соляной дороге.

– Старой? – Адриан приподнял подбородок. Бок снова пронзила боль, и он стиснул зубы. Увидел горы, невысокую зеленую гряду, отделявшую Далгат от Большого Маранона. – Мы уже не в Далгате. Это та самая дорога, у которой ты помедлил на пути туда. Та, что вела на юг.

Значит, сейчас вторая половина дня, ближе к вечеру.

Адриан вновь посмотрел на ехавшего за фургоном человека. Тот снял шлем и откинул назад кольчужный койф.

– Куда мы едем?

– В Манзант.

Название было смутно знакомым. В неприятном смысле.

– Соляная шахта на скалистом выступе Маранона, – уточнил Ройс. – А также тюрьма… в некотором роде. Тебе там не понравится.

Соляная шахта-тюрьма?

– Ты можешь открыть ее? – Адриан звякнул цепью, соединявшей его запястья.

– Нет.

Ройс опустил голову, словно та была очень тяжелой. Его капюшон висел сзади, как и плащ, мятый и рваный, но волосы скрывали лицо.

– Серьезно? – спросил Адриан.

Ройс с усилием поднял голову и хмуро посмотрел на него:

– У меня скованы руки, как и у тебя. Я не могу дотянуться до инструментов.

– Может, я сумею.

Адриан перевалился на колени, звякнув цепями о дерево, и охнул, когда в боку снова вспыхнула резкая боль.

– Не поможет, – сообщил Ройс, вновь опуская голову.

– Почему?

– У меня сломана правая рука. И средний палец на левой. Кроме того, сомневаюсь, что они пропустили инструменты, когда обыскивали нас.

– О. – Адриан вздохнул и откинулся назад. Медленно, готовясь к новой вспышке боли.

– А что у тебя? – спросил Ройс.

– Трещина в ребре, полагаю.

– И все?

Адриан кивнул:

– Похоже на то.

Ройс поднял голову и внимательно изучил лицо Адриана:

– Ты выглядишь ужасно.

– Правда? – Тот подвигал челюстью и пошевелил щеками в поисках синяков. – Лицо даже не болит.