Пройти чистилище - Чингиз Абдуллаев

Они встречались вот уже шесть месяцев в разных городах и вразных отелях. И каждый раз это непонятное ощущение узнавания друг другаусиливалось тысячекратно по мере смены обстановки и декораций, на фоне которыхразворачивалось их любовное пиршество. Каждая встреча несла заряд новизны,одаривая каждого из них ощущением нового открытия различных сторон своего партнера.Может, это просто было свидание двух уже не совсем молодых людей на исходесвоего лета, — часто думал Кемаль, — когда еще возможно любить своего партнера,наслаждаясь его телом и душой. После пятидесяти остается лишь душа, наслаждениетелом становится почти несбыточной мечтой партнеров, если, конечно, они несобираются проводить вместе всю долгую осень своей жизни в ожидании заката,которая в таком случае действительно может быть золотой.

Но когда обоим под сорок и наступает тот самый роковой момент,перейдя который, сознаешь, что лучшая половина жизни закончилась и все твоидостижения отныне становятся капиталом, который ты будешь только растрачивать —хочется совершать безумства, и плакать от непонятного бессилия передзавершившимся буйством молодости. Впереди долгая пора зрелости и старости.Может, это самый лучший, самый оптимальный, самый неистовый возраст для любви,когда в тебе еще играют жизненные силы и сок молодой крови волнует твоеестество, а обретенный опыт делает это наслаждение утонченно завершенным ивозвышенно прекрасным. Встретиться в таком возрасте и полюбить, сознавая, какнепрочно подобное счастье, это значит, получить редкий подарок судьбы, которыйвыпадает на долю очень немногих счастливцев.

Встречаясь с Сандрой, он испытывал то редкое наслаждение,которые почти недоступно многим смертным. Он наслаждался телом женщины и любилее душу, постигая этот сложный механизм с каждым новым жестом, с каждой новойулыбкой. В свою очередь, и она познавала его еще больше с каждой новой встречей,открывая в нем незаметные черты характера и поражаясь его внутреннему миру ибогатству его души. Это были лучшие дни в жизни Сандры Лурье и Кемаля Аслана.Это были дни, когда человек побеждает земное притяжение и снова обретает рай,из которого был изгнан. И все радости высшей гармонии в сочетании с телеснымирадостями обретают для него высшую гармонию и делают его счастливым.

Это были просто дни любви. И оба они сознавали, какойбожественный подарок сделали сами себе и оттого чувствовали себя немного виноватымиперед остальным человечеством за свою счастье.

Они встречались почта каждый уик-энд, если обстоятельствапозволяли им вырываться из суматошной жизни нью-йоркского финансового мира илуизианской политической сцены. Они встречались в Джорджии и Алабаме, Кентуккии Теннесси, Северной Каролине и Огайо. Они выбирали для встреч небольшиемотели, расположенные далеко от центральных крупных городов и добирались тудана автобусах. В этом было что-то от игры, которая доставляла обоим такоеудовольствие.

В этот раз они должны были встретиться в штате Вирджиния внебольшом городке Вирджиния-Бич, расположенном на берегу Атлантического океана.Был уже октябрь месяц и любителей отдохнуть на море бывало не так много. Послетридцатого сентября цены падали, гости уезжали по домам и гостиницы пустели.Заказывая отель, Кемаль обратил внимание на эту особенность и решил позвонитьСандре, подтвердить, что они встречаются в субботу днем в этом городке, в отелесо смешным названием «Океанфронт», или «Смотрящий на океан», так как все окнаэтого отеля были обращены к океану. Набрав номер телефона Сандры, он привычнымделовым тоном попросил секретаря вице-губернатора соединить его с ней,традиционно назвавшись мистером Херстом во избежание ненужных вопросов.Секретарь быстро соединяла его, и он услышал теплый голос:

— Здравствуй, дорогой, — опередила его Сандра.

— Здравствуй. Мы встречаемся в эту субботу, — он неспрашивал, он утверждал.

— Ты опять нашел отель где-нибудь на краю света? —засмеялась женщина. — В прошлый раз я его еле отыскала. Где это будет сейчас?

— На авеню Атлантик в Вирджинии-Бич, — сообщил он.

— Где это находится?

— Недалеко. Летишь в Ричмонд, оттуда рейсовым самолетомможешь перебраться в Норфолк, и уже затем доехать на автобусе до Вирджинии-Бич.

— Ты с ума сошел. Сколько на это уйдет время?

— Часов пять-шесть, не больше.

— Ты ненормальный, — засмеялась женщина, — но я все равноприлечу.

— Обязательно. Я видел картинку отеля, мне понравилось.Номера заказаны, как обычно, на мистера и миссис Херст.

— Хорошо, что компания «Американ эйрлайнз» еще не разориласьи готова по-прежнему выдавать мне билеты, — рассмеялась женщина, — до свидания,мистер Херст.

— До свидания, миссис Херст, — улыбнулся он повесив трубку.

В отличие от него, миллионера и владельца трех крупныхкомпаний с общим доходом в пять миллионов долларов в год, Сандра жила на своюзарплату и любая попытка Кемаля купить ей билет пресекалась незамедлительно,воспринималась как личное оскорбление. Он это хорошо знал.

Сандра покупала билет по специальной программе,разработанной американской авиакомпанией «Американ эйрлайнз» на целый месяц,что позволяло ей совершать любое количество рейсов этой компании в течениимесяца. Билет стоил как два обычных билета на не очень дальние расстояния и былочень выгоден пассажирам, совершающим частые поездки по стране. Одновременно онбыл весьма выгоден и самой компании, позволяя обеспечивать свои среднемесячныедоходы. Это была своеобразная форма проездного месячного билета.

Положив трубку, Кемаль вызвал секретаря и попросил девушкувзять для него билет в Ричмонд на завтрашний утренний рейс. После чего перенессвою предполагаемую встречу с помощниками на понедельник.

Через полчаса у него была встреча с японскими бизнесменами ион деловито начал собирать бумаги. Он привык за эти десять лет к подобномуритму жизни, к своей работе, к привычному комфорту. Воспоминания о прежнейжизни почти не тревожили его, лишь иногда врываясь кошмарным сном в егосновидения. Он помнил Москву и Ленинград, Баку и Тбилиси, такими, каким оставилих в начале семидесятых и не представлял себе, как изменились эти города, чтопроизошло на его родине. Иногда ему сообщали, что мать его жива, иногда онпересылал ей письма. Но никаких встреч ему, конечно, никто не организовывал. Онбыл на службе и выполнял свой воинский долг. Так к этому относились вруководстве его отдела. Так к этому относился и он сам. Но иногда ночью онвидел маму во сне. Видел, как она сидит у его постели, когда он болеет,переживает за его экзамены перед поступлением в вуз.

После таких снов он часто обнаруживал, что плакал во сне. Иснова засыпал, беспокойно ворочаясь в постели и вспоминая свою маму, которую онтак ни разу и не увидел за десять долгих лет, проведенных в этой стране.Воспоминание о матери были постоянным укором его совести, словно, приехав вАмерику, он совершил акт предательства по отношению к ней. Это постепенносформировало некий комплекс и каждый раз, видя свою мать во сне, он начиналплакать и просить у нее прощения. И каждый раз она прощала его.