Корректировщик - Ян Бадевский

Старшекурсник взревел и пошатнулся.

Ему больно, но держится.

Умница.

Пока придурок не начал окутываться щитом, наношу два быстрых удара в печень и завершаю комбинацию апперкотом в челюсть. Уклоняться с вилкой в ноге тяжело. А еще неприятно, когда кулак «красный». Туша пошатнулась, но обрушить ее окончательно мне помогает подсечка. Естественно, в поврежденную ногу. Добиваю в затылок — чтобы потерял сознание, но оклемался через несколько секунд. На этом не успокаиваюсь. Демонстративно разворачиваюсь к столу, беру тарелку с остатками супа и выливаю сырную жижу на костюм поверженного оппонента. Медленно, с наслаждением. Присев на корточки, ставлю тарелку перед его лицом и похлопываю «козла отпущения» по бритой черепушке. Думаю, такого в «Заратустре» еще не видели. Безродное ничтожество переступает все красные линии, какие только есть на свете.

Шоу маст гоу он.

Снимаю рюкзак со специального крючка под столом, киваю сотрапезникам и, переступив через распростертое тело, неспешно топаю к выходу. По дороге встречаюсь глазами с Лизой. Подмигиваю, вгоняя прихлебателей в еще больший ступор. И с гордо поднятой головой выхожу в коридор. За моей спиной тишина разрывается возмущенными голосами. Столовая вновь начинает жить привычной жизнью.

Считаю шаги.

Коридор длинный, с одной стороны тянутся аудитории и ниши лаундж-зон, с другой — стрельчатые окна с обилием ажурных элементов. А еще на стенах висят репродукции классиков. Баталии с участием одаренных, горы и моря, портреты дворян, известных ученых и мыслителей. Целая галерея, и такая фигня на каждом этаже.

Сорок два шага.

Браслет начинает разрываться от настойчивого входящего звонка.

Директор.

— Слушаю, Александр Филиппович.

— Ко мне в кабинет, Мори. Прямо сейчас.

Гудки.

Ага, Троекуров решил поиграть в новую игру.

Заворачиваю к лестнице и поднимаюсь на четвертый этаж. Там, собственно, и разместилась школьная администрация. Кабинет директора, учительская, зал для совещаний и владения завхоза. Двустворчатые директорские двери выглядят наиболее солидно — массивные, наборные, с выступающими геометрическими вставками. Табличка «Директор» рельефная, буквы золотые. Да, скромность — это наше всё.

Внутреннее убранство описывать не стану. Респектабельность и величие, кожа и дорогие породы дерева, современность и классика. Вездесущие стрельчатые окна, только без витражных извращений. Господин Троекуров любит свет.

Чтобы попасть во владения босса, мне надо пройти через приемную. За письменным столом — аппетитная секретарша. Грудь третьего размера чуть ли не вываливается из блузки. Формально деловой стиль и сексуальность в одном флаконе. Рыжие волосы, очки в прямоугольной оправе. Уверен, что Троекуров ее трахает. За спиной у жены, как же иначе.

Секретарша кивает на вторую дверь. Кожаную. Дверная ручка — кольцо, зажатое в пасти льва. Только Геракла не хватает на эту самую пасть…

— Добрый день, — притворяю за собой массивное полотно. — Что-то случилось?

Троекуров награждает меня хмурым взглядом.

Директорский стол расположен так, чтобы Троекуров сидел спиной к окну и лицом к двери. Монументальный предмет мебели покоится на львиных лапах, а древесные панели, как по мне, искусственно состарены. Под ногами — идеально уложенный дубовый паркет. Ну, и ворсистая ковровая дорожка. Наверное, небеса обрушатся на землю в тот день, когда чиновники выбросят из своих логовищ эти пылесборники.

— Присаживайтесь, Мори.

Кресло Троекурова — настоящий трон с выступающими четырехгранными штырями по бокам. Мне достается мягкий стул попроще. В глаза бросается портрет императора, висящий на стене справа от меня. Патриотизм во всем.

— Случай в столовой, — начал директор, глядя сквозь меня, — просто возмутителен. Не перебивай, Кен.

Снова на «ты».

— Я понимаю, что он начал первым, но ответ нельзя назвать пропорциональным угрозе. Твоему здоровью ничто не угрожало, а Борис Нефедов получил серьезную травму. Нефедовы — бедный род, у них почти нет влияния на государственном уровне. Именно этот факт и является для тебя спасительным.

— Разве они не будут судиться? Или мстить лично?

— Не будут, — процедил Троекуров. — Пока ты поднимался, я переговорил с Нефедовым-старшим. Намекнул на некоторые… хм… обстоятельства. Нефедов переговорит с сыном.

— Оскорбление, — напомнил я. — Они так просто съедят брошенный вызов?

— Не факт, — вынужден признать директор. — Род маленький, но очень гордый. Я не могу предвидеть все последствия твоего поступка, Кен. На дуэль тебя не вызовут, сам понимаешь, но я бы поостерегся. Особенно — во внеурочное время.

— Я могу идти? — начинаю подниматься.

— Кен, — меня пригвоздили взглядом к спинке стула. — Не перегибай палку. Действуй в пределах допустимой самообороны.

— А это поможет?

Директор осекся.

Молчит.

— Наведите порядок в своей школе, — я выпрямляюсь и смотрю на собеседника сверху вниз. — Время карателей проходит. Сейчас тридцатый год. Компьютеры, нейросети, пилотируемые роботы. Не мне вам объяснять. Это гребаный архаизм.

Покидаю кабинет, не прощаясь.

Нет, запад есть запад, восток есть восток.

И вместе им не сойтись.

Остаток дня провожу под перекрестными взглядами одноклассников. Хорошо, что сегодня нет физкультуры, и мне не приходится дополнительно разговаривать с классным. В течение дня мне довелось пережить русский язык, литературу, физику, химию и математику. Под занавес — два спаренных часа на полигоне. Работаем с Катей, как и договаривались. Сыроежкин подыскал себе тихого паренька с добродушным лицом. Не помню, как его зовут.

В середине пары к нам подошла Аня Веденеева и напомнила о клубах. В нашем классе учится двадцать человек, половина из которых уже определилась с записью. Я, как несложно догадаться, во второй половине. Клятвенно пообещав, что куда-нибудь запишусь, возвращаюсь к тренировке.

— А ты выбрала кружок? — обращаюсь к Кате на последней переменке.

— Еще нет, — девушка качает головой.

— Планы есть?

— Два варианта.

— Уже прогресс.

Презентация меня не зацепила. Танцевальные, музыкальные и театральные объединения — это не моё. Нет желания примыкать и к реконструкторам — слишком много времени придется тратить на пошив одежды, ковку доспехов и выезды на разнообразные фесты. В школе также обнаружились фанаты робототехники, астрономы-любители, кулинары, художники и скульпторы. Спортивные секции в «Заратустре» представлены баскетболом, волейболом, теннисом, боксом и фехтованием. Особняком идут восточные единоборства, луки, арбалеты и стрелковое оружие. Самое интересное — обучением занимаются приглашенные мастера, а не подрабатывающие педагоги. Вы представляете, какие деньги вбуханы в этот комплекс? Я имею в виду Четыре Столпа.