Гиперссылка в реальность - Владимир Саньков

Беременность протекала сложно, с частыми вызовами врача. Затем больничный режим «на сохранении». Когда до срока оставалось меньше месяца, наблюдающий ее доктор постановил: кесарево. Но в голове будущей мамаши уже роились новые идеи. Теперь она хотела любить ребенка. Галина внушила себе, что кесарево сечение погубит ее связь с малышом. Лишит ее радости материнства. Сердобольная соседка дала адресок:

– Езжай к бабе Зое. Она верующая. А раньше работала в роддоме. Такие чудеса про нее рассказывают! Родишь как все нормальные бабы. А то что это? Ножом по животу! Мясники!

Баба Зоя жила в глухой деревне в пятистах километрах от Хабаровска. Галина добиралась на двух автобусах. Бабка взяла деньги вперед и поселила ее жить в бане. Поила травами, учила молиться и регулярно колдовала над животом. Когда подошло время, она неспешно приготовила горячую воду, постелила клеенку и уложила Галину на лавку.

– Родишь, девка, – успокаивала она.

После подготовительных процедур баба Зоя туго перевязала платком верхнюю часть живота и начала массировать, болезненно надавливая сверху.

– Выйдет, куда он денется!

Когда давление руками не привело к результату, баба Зоя залезла сверху, уперлась в живот локтями и всем весом легла. Галина не могла даже орать. Она задыхалась. Но и такой метод не помог. Помучив роженицу больше двух часов, акушерка дала ей отдохнуть. Потом снова напоила каким-то отваром и продолжила «массаж». Результата не было.

Галине казалось, что мучения длятся бесконечно. Она рожала уже восемнадцать часов. Бабка и сама устала. Когда она в очередной раз отлучилась, полуживая, истекающая кровью женщина сбежала. Она кое-как добралась до ближайших соседей и потеряла сознание. «Скорая» прибыла из районного центра только через час. Ее отвезли в роддом, где и сделали кесарево.

Ребенок родился живым. Впрочем, врачей уже больше беспокоила жизнь его матери. Отслойка плаценты и большая потеря крови привели к серьезному ухудшению ее состояния. Врачи боролись за ее жизнь несколько часов и победили. Галина пришла в себя только через две недели. Тогда и дали знать родным. За Галиной и малышом приехали Олег и ее родители. Олег, в котором проснулись отцовские чувства, готов был жениться и воспитывать сына вместе. После бурных слез Галина закрыла глаза руками и сообщила о диагнозе Леши – так она назвала сына. ДЦП. Теперь плакали все. Даже отец Галины и Олег смахивали слезинки со щек.

Олег сдержал слово. Он жил с матерью, куда и переехала Галина с сыном. У них началась новая жизнь, полная испытаний.

«В результате механического повреждения спинного мозга у ребенка погибла часть мозговых клеток и были нарушены двигательные рефлексы, – объяснил врач хабаровской больницы, – а чрезмерная напряженность некоторых групп мышц – причина усугубляющейся деформации позвоночника». Но была еще одна беда. Из-за высокого внутричерепного давления ребенок кричал круглые сутки. Казалось, он отключался на какие-то минуты и вновь просыпался. А крик просыпался вместе с ним. Постоянные походы по врачам не помогали. Выспаться не удавалось уже четыре месяца. Первой не выдержала мать Олега. Она надавила на сына:

Ее давление принесло плоды. В конце концов сдали нервы Олега. И он поставил жену перед выбором:

– Или он, или я.

Они сдали Лешу в дом ребенка, когда ему исполнилось пять месяцев. Но семейная жизнь Олега и Галины все равно не сложилась. Через четыре месяца они разошлись. Галина выходила замуж еще дважды. Все ее браки также закончились неудачей.

Двенадцать лет она давила в себе гнетущее чувство вины перед сыном. Двенадцать лет искала оправдания своим ошибкам и подлости, которую так и не смогла себе простить. Она отыскала Лешу. Он почему-то оказался не в специализированном, а в самом обычном детдоме. Галина хотела просить прощения. Была полна решимости забрать его домой, каким бы он ни был. Она ждала полтора часа в игровой комнате. За это время, казалось, там побывали все дети детского дома кроме него. Леша отказался встретиться с ней.

Он не смог ей простить уродства, которым его наградили ее акушерские эксперименты. Его спина была сильно изогнута вправо. Боковой реберный горб на языке врачей назывался сколиозом четвертой степени. Все, что могла бесплатная отечественная медицина, – тормозить прогрессирующую патологию.

Он не смог ей простить жестоких детских насмешек и издевательств, которые сопровождали его всю жизнь. И хотя его рост не был критично маленьким, его в глаза и за глаза звали «горбатым карликом».

Он не смог ей простить того, что даже взгляд, украдкой брошенный на Боголепову Дашу, был бы расценен как смертельное преступление.

Он не смог ей простить постоянной боли в позвоночнике, с которой он родился и, видимо, умрет. Мальчик делал предписанную гимнастику даже через боль – в ней была его последняя наивная детская надежда. Но боль преследовала в любом положении. На кровати для него не существовало удобной позы.

Он не смог ей простить искалеченной судьбы.

И главное, он не простит ей своей бесконечной тоски и нестерпимого сиротского одиночества.

Он никогда не пытался покончить с собой, потому что знал: если он все-таки решится – второй попытки не понадобится. И еще оставалась безосновательная надежда на чудо. Он даже не мог придумать какое. Надежда на то, что просто вдруг как-то все само собой изменится. И он вырвется из этого страшного сна. В каком-то смысле так и случилось.

В спонсорской помощи местного предпринимателя оказался старенький компьютер Hewlett Packard с 386-м процессором. Его приспособили для печати документов. Компьютер часто выходил из строя, но никто в детском учреждении не умел с ним управляться. Регулярно вызывали специалиста из компьютерной фирмы – бородатого инженера Егора Васильевича. Тот переустанавливал драйверы, удалял вирусы, а часто просто перезагружал систему, чтобы привести компьютер в порядок. Он приметил горбатого паренька, с жадным интересом наблюдающего процесс ремонта. Возможно, просто пожалел, а может быть, решил снять с себя существенную часть забот, научив Лешу устранять мелкие неисправности. Интеллектуальные способности пацана удивили его. Тот не просто схватывал все на лету, но и, казалось, предугадывал то, что хотел сказать учитель. Так Алексей Щербинин получил в некотором роде лицензию на администрирование компьютера.

Другие дети и не подозревали о существовании зазеркального или, точнее сказать, заэкранного мира, который открыл для себя Алексей. Настоящий компьютерный класс здесь появится уже после того, как он покинет детдом.

Многое о компьютерах Алексей узнал из бесед с Егором Васильевичем. Тот подарил юному компьютерщику списанный модем. Алексей незаметно подключил его к редко используемой телефонной линии, предназначенной для факса. Это стало вторым переломным моментом в жизни детдомовского сироты. Интернет поглотил весь остальной мир. Многое из того, что ему было недоступно в реальном мире, дал мир виртуальный. Здесь его встречали и провожали по уму. Он хотел, чтобы им восхищались. В Интернете это было возможно. Порой юный виртуал забывал про боль на несколько часов. Сотрудники учреждения, жалея парня, смотрели на его злоупотребления компьютером сквозь пальцы: согласно прогнозу врачей он должен был умереть еще три года назад. И Алексей Щербинин погружался в засасывающую его паутину все глубже и глубже.Уже через полгода он знал несколько компьютерных языков. Благодаря знакомству с Егором Васильевичем, юному гению удалось немного модернизировать машину и разогнать процессор. Теперь она работала сносно. Умелая оптимизация программного обеспечения дала еще некоторое высвобождение ресурсов. Довольно скоро Алексей узнал, что в сети можно зарабатывать. Он стал брать заказы на разработку скриптов, модулей, создание и ремонт сайтов. В Интернете появилось несколько небольших программ его производства. Через сеть же он довел до ума английский. Компьютер и Интернет стали для него всем. Днем это была работа и учеба; ночью – работа, учеба, игры и бесплатное порно.