Феи Гант-Дорвенского леса - Марина Александровна Беляева

ей это сделать. Напротив, страх делал её безрассудно отважной, а бесконечный ужас заставлял сжимать кулаки и бросаться на опасность, совершенно не думая о последствиях.

Огонёк медленно повернулся к ней, и Тилли пришлось приложить усилия, чтобы не зажмурить глаза. На грязные щёки девочки полились слезы; оказывается, взгляд Огонька в самом деле был огненным и причинял невыносимую боль — как будто бы смотришь на солнце.

— Я не забыл, — тихо прошелестел Огонёк, и в его глазах блеснула искренняя ненависть. — О, жалкое дитя, весь народ спригганов будет помнить об этом! Но, — и тут его голос, к ужасу Тилли, повеселел: — зачем я должен ненавидеть только тебя, хотя мои братья могут убить вас обеих?

Спригганы со злобной радостью зашумели. Взгляд Тилли встретился с Кейтилин: девочки поняли, что теперь они попали в самую настоящую беду, из которой нет никакого выхода.

* * *

— Проклятые девчонки!!! Это всё из-за них, это они виноваты во всём…

Имбирю было нехорошо. Справедливости ради, нехорошо ему было уже давно, с тех пор, как дражайший коронованный папашка (чтоб ему худо было, нельзя так с детьми своими обращаться) обиделся и приговорил к казни. Пытки там всякие устроил, из племени изгнал… А ему, между прочим, лапку ушибли! Ну, сейчас зажила, правда, но всё благодаря необыкновенному везению наследного принца! А если бы не зажила?! А если бы он умер вообще? Этот папаня вообще хоть о чем-нибудь думает головой своей! Подумаешь тоже — девицу у спрайтов украл… Ну вышла бы за него замуж, как Имбирь ей и предлагал — нашли тоже проблему! Но нет — одна в слезы, бывший друг лезет драться (копьем, между прочим, колол, очень больно!), а третий решил на старости лет поиграться в строгого папочку и сослать своего единственного сына, любовь и надежду всея пикси куда подальше! Гад! Имбирь искренне его ненавидел, по крайней мере, сейчас, когда у него пустое брюхо, синяк на бочке и ножки очень сильно болят. А всё почему? А потому что кое-какая вредная девчонка нарочно отправила его в самое ужасное на свете место, и там несчастного Имбиря опять избили! Ну, не избили, он всё-таки принял честный бой… но, знаете ли, очень сложно выйти победителем из схватки, где твой соперник — здоровенная такая фея-наставница. С осиновой мухобойкой. У-у-у!

В конечном счёте, Имбирь и не сделал ничего плохого. Попал, куда надо, в город проник… чуть дурно ему не стало — и чего это люди удумали, жить в городах! Да какая порядочная фея вообще туда сунется! Но, тем не менее, Имбирь, как настоящий рыцарь, давший слово даме, проник туда, куда она сказала, даже набрал кое-какой еды… А там лежало пирожное! Прям словно для него поставили! Розовое такое, воздушное, с розочками из нежного крема! Ну и как тут можно было пройти? Вот и Имбирь не прошел. И не съел он его даже! Так, розочку сверху слизал. А тут — настоящая сид! За всю свою жизнь Имбирь такой не видывал. Старая, правда, совсем, может быть, ей тысяча лет, или около того — в общем, бабушка. В очках и голубом халате из легкой ткани. А в руках — здоровенная мухобойка! Имбирь пытался старушке намекнуть, что он пришёл по просьбе одной златовласой девочки, а эта ведьма его и слушать не стала. Говорит, знаю я тебя, лживый пёс, предатель всего фейского рода! А ну проваливай отсюда! Бесстыдник, явился в дом, когда у его хозяина горе — любимая дочь пропала! Да он-то откуда мог знать?!

В общем, Имбирю было худо, плохо, голодно и злобно. А ещё лапка болит. И ножки. И… ууу, сколько синяков она мухобойкой своей понаоставляла! Хорошо хоть не зажарила на сковородке. А то ведь могла…

Имбирь легонько коснулся ушиба и заскулил от боли. Ну вот проклятье. Пусть теперь эти девчонки сами его ищут, а он на них обиделся. Мало того, что одна глазач какой-то полудурошный, так ещё и вторая не лучше! А ведь такая красивая… голубоглазая! Имбирь бы даже на ней женился, если б только такой бестолочью не была. И вообще она его на верную смерть отправила! Пусть извиняется теперь! А там Имбирь, может быть, и подумает, брать ли её в жёны или нет…

От раздумий Имбиря отвлёк прилетевший в голову каштан. Наследный принц пикси ойкнул и раздраженно почесал голову. «Проклятые деревья!» — подумал он, но прежде чем Имбирь вспомнил, что вообще-то каштаны падают с верхушек деревьев, а не откуда-то сбоку, на него прыгнула чья-то гигантская тень. Среагировать он не успел; единственное, что он смог сделать, так это схватиться за ветку при падении вниз, и теперь Имбирь ошарашенно смотрел наверх, беспомощно болтая задними лапками. Он думал раскачаться и вскарабкаться обратно, но тут нападавший резко пригнулся к нему и больно схватил наследного принца пикси за руки.

— Эй, полегче! — возмущенно пропищал Имбирь, но тут же осекся, когда встретился с горящим от ненависти взглядом Крокуса.

— Я так и думал, — процедил сквозь острые беличьи зубы Крокус, пока Имбирь искал подходящие слова, чтобы спросить его, что он вообще делает. — Проклятый трус! Эти девочки спасли тебе жизнь, а ты убежал от них, как побитая собака! Оставил тех, кто пожертвовал своими волосами, в опасности! Узнаю великого принца, наследника славного Амомума! Только мразь, крадущая невест у своих собратьев, может со слезами убегать с поля боя!

— Братец Крокус, ты нездоров? — севшим голосом спросил Имбирь. — Я только что был у человеческого доктора, и…

— Заткнись!

Имбирь вскрикнул от боли, когда челюсти Крокус впились ему в ухо. Принц не мог разжать ветку, иначе он непременно бы упал вниз, но ему стоило больших усилий удерживаться на ней.

— Эй, ты чего?! — заплакал Имбирь. — Отпусти меня, полоумный!

— Отпустить?! — Крокус хищно уставился на Имбиря, и его взгляд совершенно не понравился принцу пикси. — Хорошо, я отпускаю тебя!

Он с силой ударил по лапкам Имбиря, и наследный принц пикси, сын славного короля Амомума, отважный, бесстрашный, добросердечный Имбирь (как он сам себя частенько именовал) с громким воплем начал лететь вниз, на голую осеннюю землю.

Глава 17

— Смотрите-ка, кто здесь у нас!

Огненное лицо Огонька изменилось. Не очень заметно, однако внимательная Тилли обратила на это внимание. Пламя, вырывающееся за пределы его странного тела, уменьшилось, жар немного спал, и девочка наконец смогла продышаться: она жадно втягивала воздух и никогда прежде он не казался ей таким сладким. Со слезящимися от огня