Русская община и коммунизм - Жак Каммат

существовании пролетариата. Именно эту нищету Маркс выражает во всей её универсальности:

«Злосчастная изолированность от этой сущности (от человеческой природы, от человеческого существования) несравненно всестороннее, невыносимее, ужаснее, противоречивее, чем изолированность от политической общности; в соответствии с этим и уничтожение этой изолированности (коммунистическая программа) и даже частичная реакция, восстание против неё (пролетарии могут приобрести свою классовую сознательность только в борьбе и партийной организации), являются настолько же более бесконечными, насколько человек более бесконечен, чем гражданин государства, и насколько человеческая жизнь более бесконечна, чем политическая жизнь» (К.Маркс, Критические заметки к статье «Пруссака» «Король прусский и социальная реформа», М: ПСС, т.1, стр. 447, 1955).

Любой филистер, т.е. вульгарный демократ согласно которому размышление всегда является простым продуктом деятельности его мозговой ткани, подумает, что Маркс извлёк всё это из своего глубокомысленного ума (для него, познание должно производиться одной частью человека, идеи глупее нельзя придумать). Но нет, пролетариат является живым проявлением мысли Маркса, заявления об универсальности нищеты, а следовательно универсальности его освобождения.

«Поэтому, как бы ни было частично восстание промышленных рабочих, оно заключает в себе универсальную душу, тогда как даже самое универсальное политическое восстание под самой грандиозной формой скрывает дух некоторой эгоистической ограниченности» (там же). (Если в этом отрывке может быть и можно усмотреть критику бланкизма, в любом случае это обжигающая пощёчина Прудону, чья потрёпанная мысль однажды обнаружила, что рабочий класс не обладает политическими способностями и следовательно не может править собой, и его отказу – как впрочем и отказу всех остальных анархистов – вынести правильное суждение об «экономической» борьбе и, позже, о профсоюзной борьбе). И Маркс продолжает: «Мы уже видели, что социальная революция потому и стоит на точке зрения целого, что она — даже в том случае, если бы она происходила лишь в одном фабричном округе, — представляет собой протест человека против обесчеловеченной жизни; что она исходит из точки зрения отдельного действительного индивидуума; что та общность, отрыв которой от индивидуума вызывает его противодействие, есть истинная общность человека [Gemeinwesen], есть человеческая сущность» (там же).

Пролетариат как правило противопоставляет свою общность [Gemeinwesen], т.е. человеческое бытие, капиталистическому (угнетающему государству). Для того, чтобы достичь реализации подобного реального противостояния, необходимо, чтобы он завладел этим бытием, чего он не может сделать, если он не организуется в партию, - партию, которая как раз является представительницей этого бытия, прототипом, чья жизнь является движением за присвоение этого бытия. Здесь точно отражается сознание миссии пролетариата: освоение природы, человеческого бытия.

Революция и государства

Открытие движения человеческого общества, как движения по направлению к коммунистическому обществу, сопутствует новому открытию человека; являясь, следовательно, одновременным проявлением необходимости завладеть своей природой. Это определяет коммунистическую программу.

Для того, чтобы уточнить программу, Маркс затем характеризует буржуазную революцию: «Напротив, политическая душа революции состоит в стремлении классов, не имеющих политического влияния, уничтожить свою изолированность от государства и от господства». Буржуазия владела, в феодальном обществе, средствами производства, что давало ей власть, которая не признавалась их государством. Отсюда необходимость в неотделимости от Gemeinwesen. Поэтому буржуазия стремилась к разрушению различных «государств» (классов, порядков) поскольку их существование было юридическим выражением их отдалённости от фактов (впоследствии будет говориться только о народе) и заявила, что все общественные слои могли участвовать в государстве. Но в нём могли участвовать только те, кто владел собственностью. У буржуазии, следовательно, не было иной революции кроме политической.

Мы, пролетарии, не можем удовлетвориться таким видом революции, потому что её точкой зрения «Её точка зрения есть точка зрения государства, абстрактного целого, которое существует только в результате отрыва от действительной жизни и которое немыслимо без организованной противоположности между всеобщей идеей человека и его индивидуальным существованием». Пролетариат должен захватить власть, но для того, чтобы сделать это он не должен вставать на уровень государства; не должен бороться за какую-либо форму последнего, притворяющуюся более прогрессивной, против другой, как во время борьбы одной фракции буржуазии против другой (за демократию против фашизма и т.д.). Его действие должно быть внешним. Для того, чтобы совершить революцию, пролетариат должен упразднить противостояние между индивидом и родом, которое является противоречием, на которое упирается существующее государство (до тех пор пока в нём есть индивиды, существует проблема их организации в обществе, а также проблема отношений между этой организацией и настоящими потребностями рода). Пролетариат не должен совершать революцию в политическом духе, потому что последняя «организует господствующий слой в обществе за счёт самого общества». И, перед тем, как перейти к характеристике пролетарской революции: «Каждая революция разрушает старое общество, и постольку она социальна. Каждая революция низвергает старую власть, и постольку она имеет политический характер». Буржазная революция является социальной, когда она уничтожает старое общество; когда она свергает старую власть, она является политической, но когда она лишь утверждает свою власть она является исключительно политической революцией. Фактически, для того, чтобы выстроить свою социальную организацию, буржуазия должна была использовать политическую организацию, которая должна была быть неотделимой от неё; почему? Потому что буржуазия совершила революцию для того, чтобы реализовать абстрактного человека: индивида изолированного от природы и от человечества; потому что она хотела освободить людей от старых феодальных препятствий (зависимость между человеком и природой). Проблема заключалась в том, чтобы определить какими должны быть связи между новыми людьми; поэтому были сформулированы права человека, которые были реализованы только когда революция произошла на практическом плане буржуазии, т.е. когда она утратила надежду на реальное освобождение человечества (после того, как было уничтожено движение санкюлотов). Вместо этого, для марксизма человек – это человеческий род, общественный человек, обладающей человеческой связью с человеческим родом и человеческой связью с природой (господством над ней). Очевидно, что государство пролетариата не будет специальным организмом, управляемым согласно хорошо определённых правил, каким-либо правом, но будет Бытием человеческим. «Но социализм не может быть осуществлён без революции. Он нуждается в этом политическом акте, поскольку он нуждается в уничтожении и разрушении старого. Но там, где начинается его организующая деятельность, где выступает вперёд его самоцель, его душа, — там социализм отбрасывает политическую оболочку». Уже здесь выражена теория гибели государства. Революция совершает политический акт для того, чтобы покончить со старым миром, но, начиная с этого момента, она направляет свою деятельность на установление царства человечества над природой, человека над планетой; у неё больше нет потребности в политической форме, поскольку её проблема заключается не в правлении людей; но в Человеческом роде, который тогда правит, господствует, владеет. Уничтожив старое общество, коммунистическая революция будет стремиться утверждать человеческое Бытие, которое будет настоящим Gemeinwesen человека.

Партии пролетариата

Поздняя работа