Русская община и коммунизм - Жак Каммат

всякому коллективному движению. Пролетариат в массе своей всегда остается безразличным или даже враждебным их пропаганде. Рабочие Парижа и Лиона не хотели знать сен-симонистов, фурьеристов, икарийцев, так же как английские чартисты и тред-юнионисты не признавали оуэнистов. Секты, при своем возникновении служившие рычагами движения, превращаются в препятствие, как только это движение перерастет их; тогда они становятся реакционными. Об этом свидетельствуют секты во Франции и в Англии, а в последнее время лассальянцы в Германии, которые в течение ряда лет являлись помехой для организации пролетариата и кончили тем, что стали простым орудием в руках полиции. В общем это — детство пролетарского движения, подобно тому, как астрология и алхимия представляют собой детство науки. Прежде чем стало возможным основание Интернационала, пролетариат должен был оставить этот этап позади. В противоположность фантазирующим и соперничающим сектантским организациям, Интернационал является подлинной и боевой организацией пролетариата всех стран, объединенного в общей борьбе против капиталистов и землевладельцев, против их классового господства, организованного в государство». (Маркс и Энгельс, М: ПСС, т.18, стр.30, 1961)

Эта стадия, путчистская в глубине своей, была связана с контрреволюционным периодом, последовавшим за 1815-м, когда развились тайные общества. Поэтому Манифест говорит, что «коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения». (Мы вернёмся к этому пункту в отношении бланкизма и связи между партией – т.е., меньшинством – и массами).

Для того, чтобы программа была защищена организацией, движение должно было преодолеть вышеозначенную стадию. Потом она должна была быть применена. Вот почему Маркс и Энгельс так упорно боролись за триумф программы в Интернационале. Резолюция Конференции Интернационала в Лондоне в 1871-м постановляет:

«Принимая во внимание, что во введении к Уставу сказано: «Экономическое освобождение рабочего класса есть великая цель, которой всякое политическое движение должно быть подчинено как средство;

что Учредительный манифест Международного Товарищества Рабочих (1864 г.) гласит:

«Завоевание политической власти стало…великой обязанностью рабочего класса»;

что на Лозаннском конгрессе (1867 г.) была принята следующая резолюция: «Социальное освобождение рабочих неразрывно связано с их политическим освобождением»»; и далее:

что против объединенной власти имущих классов рабочий класс может действовать как класс, только организовавшись в особую политическую партию, противостоящую всем старым партиям, созданным имущими классами;

что эта организация рабочего класса в политическую партию необходима для того, чтобы обеспечить победу социальной революции и достижение ее конечной цели — уничтожение классов;

что то объединение сил, которое уже достигнуто рабочим классом в результате экономической борьбы, должно служить ему также рычагом в его борьбе против политической власти крупных землевладельцев и капиталистов;

Конференция напоминает членам Интернационала,

что в борьбе рабочего класса его экономическое движение и политическое действие неразрывно связаны между собой». (Маркс и Энгельс, М: ПСС, т.17, 1960)

Более того, создание I и II Интернационалов, вышедшее из борьбы пролетариата, было также попыткой воспрепятствовать подпаданию движения под контроль анархистов и реформистов. III Интернационал был в свою очередь создан в огне революционной борьбы.

В данном случае немаловажны следующие два пункта:

1) Связь между партийной организацией и партийной программой,

2) Ситуации, благоприятные для основания партии.

Первый пункт. В своём письме к Фрейлиграту от 23-2-1860, Marx уточнял следующие элементы: «Прежде всего замечу, что с тех пор, как в ноябре 1852 г., по моему предложению, Союз был распущен, я больше никогда не принадлежал и не принадлежу ни к какому тайному или открытому обществу, и, следовательно, партия в этом совершенно эфемерном смысле слова вот уже восемь лет как перестала для меня существовать». (Маркс и Энгельс, М: ПСС, т.30, 1963) Здесь говорится о Партии, как о группировке людей, как об организации. И здесь встаёт второй пункт вопроса: почему распускается эта организация? Маркс отвечает тем объяснением, что это была стадия отступления, контрреволюционная стадия. (На наших собраниях в Риме и в Неаполе в 1951 г. посвящённых марксистской теории контрреволюции, в отношении России, мы вспоминали о том, что наше движение уже познало и другие контрреволюционные периоды: поэтому русский вопрос не должен стоять в центре нашей деятельности, что рано или поздно привело бы к условности видения). В такие периоды партия уменьшается до отдельных товарищей, отрицающих так или иначе победу вражеского класса, о которой теоретизируют многие активисты, желая любой ценой сделать хоть что-нибудь, чтобы «выйти из этой ситуации». Для Маркса и Энгельса, история является только продолжительным преобразованием человеческой натуры; в периоды отступления не может быть хороших бойцов; а что до тех, что остаются на поле боя, их следует защищать от коррупции со стороны внешнего окружения, что далеко не легко:

«Разве в обиходе и деловых отношениях буржуазного общества возможно избежать грязи? Как раз там ее естественное место... Респектабельную подлость или подлую респектабельность платежеспособной (впрочем, и это, как показывает всякий торговый кризис, лишь с весьма двусмысленными оговорками) морали я не ставлю ни на грош выше нереспектабельной подлости, от которой не были вполне свободны ни первые христианские общины, ни Якобинский клуб, ни наш покойный «Союз». Только при буржуазных взаимоотношениях привыкаешь к тому, что теряется чувствительность к респектабельной подлости или подлой респектабельности». Никаких утопий о человеке, а значит, никакого пустопорожнего активизма; но «санитарный кордон вокруг партии». И в том же письме Маркс вспоминает, что лишь через год он ответил лидерам коммунистической ассоциации Нью-Йорка, призывавших его реорганизовать старую Лигу и наконец написал им, что с 1852-го больше не состоял ни в каких сообществах, и был «глубоко убежден в том, что мои теоретические работы приносят больше пользы рабочему классу, чем участие в объединениях, время для которых на континенте миновало». «В 'Нойе Цайт' – добавляет он – не раз помещались резкие нападки на меня за эту 'бездеятельность'». (там же)

В этом отходе от действия (который был умышленной волей к отказу от деятельности на буржуазном поле деятельности когда невозможно автономное поле деятельности пролетариата), вызвавшем вышеупомянутые обвинения Маркса в «бездеятельности», как вчера, так и сегодня обвиняют левых коммунистов, потому что отказывалась и отказывается быть вовлечённой – во имя активизма любой ценой – в вихрь буржуазной коррумпированности.

Почему партия не исчезает никогда

Объяснив это, Маркс уточняет, что есть жизнь Партии: «“Союз”, так же как и Общество времен года в Париже, как сотни других обществ, был лишь эпизодом в истории партии, которая повсюду стихийно вырастает на почве современного общества». Иными словами, формирование организации является историческим продуктом антагонизмов этого общества: если класс потерпел поражение, т.е. если его организация утратила свой революционный характер отбросив свою программу, или если она была уничтожена в борьбе, организация вновь появится спонтанно;