Кабинет доктора Ленга - Линкольн Чайлд

пользовался большим авторитетом в своей области. Коллеги его уважали, врагов он не имел. Мэнкоу опубликовал ряд статей в рецензируемых научных журналах, установил прекрасные отношения с индейцами-лакота и властями племени сиу, поддерживал тесные связи с антропологами по всему миру. Бритли считал, что Мэнкоу случайно оказался запертым в морозильной камере. Что он там делал, Бритли объяснить не смог.

– А что за человек был Мэнкоу? – спросил Колдмун.

– Душевный, искренний, отзывчивый. Человек чести.

– Вам знаком коллега Мэнкоу по имени Джордж Смит из университета Центральной Флориды?

– Не сказал бы.

– Он посетил Мэнкоу шестнадцатого апреля, чтобы осмотреть коллекцию хункпапа в зоне усиленной охраны.

– Доктор Мэнкоу не представил мне профессора Смита.

– Выходит, вы не знаете о цели его визита и не представляете, что именно он хотел увидеть? И вы не встречались шестнадцатого апреля с коллегой Мэнкоу, приехавшим к нему?

– Отвечаю «нет» на оба вопроса.

– Судя по всему, записи с этим коллегой пропали. Вам об этом ничего не известно?

– Нет, ничего.

– Скажите, факультет антропологии университета Центральной Флориды имеет хорошую репутацию?

– Сомневаюсь, что он вообще достоин хоть какого-то внимания.

– Позвольте спросить, доктор Бритли, почему вы отказывались говорить с нами? – поинтересовался Колдмун после недолгого молчания. – Я думал, вы хотите, чтобы мы поймали убийцу вашего коллеги.

Бритли взглянул на него, и Колдмун на мгновение почувствовал всплеск эмоций, скрытых под маской невозмутимости, – глубокую и давнюю ненависть к Мэнкоу.

– Разумеется, я искренне хочу помочь. Просто очень занят, и ничего больше. А теперь… У вас есть еще вопросы?

– Только один, – ответил Колдмун. – Мы бы хотели посетить хранилище с коллекцией хункпапа. Но нам сказали, что необходимо ваше разрешение.

– Когда?

– Сейчас.

Лицо Бритли вытянулось, однако протестовать он не стал. Взяв телефон, он нажал на кнопку, что-то сказал и повесил трубку. Через мгновение послышался робкий стук в дверь, а затем в кабинет вошел молодой человек.

– Да, мистер Бритли?

– Блок, проводите этих полицейских в зону усиленной охраны, – сказал заведующий отделом антропологии. – Дайте им доступ ко всему, что они захотят осмотреть.

42

– У тебя правда есть друг в «Нью-Йорк пост», который может поместить такую статью? – вполголоса спросил Колдмун, следуя за помощником хранителя Блоком по длинному коридору.

– Нет. Во всяком случае, больше нет, – усмехнулся д’Агоста.

– Лихо ты размазал этого парня. Думаю, стоит послать ему подгузники.

– Меня тошнит от этих высокомерных засранцев. Я вожусь с ними уже пятнадцать лет. Возможно, я слегка сорвался… Извини, если шокировал тебя.

– Шокировал? Да я восхищался!

Помощник хранителя оказался худым серьезным парнем с длинными, забранными в конский хвост волосами. Блок остановился перед большой дверью из нержавеющей стали вроде тех, что используют в банковских хранилищах, отстучал код на клавишной панели, приложил ладонь к сканеру отпечатков пальцев и отошел в сторону.

– Прошу вас, джентльмены, приложите правую руку к экрану, чуть надавите и не отпускайте, пока не загорится зеленая лампочка.

Колдмун подошел к сканеру первым.

– Этот прибор сохраняет зарегистрированные отпечатки?

– Не знаю. Нужно спросить у службы безопасности.

– По-моему, это обычная функция для сканеров, – пробормотал д’Агоста.

– Забавно, что никто об этом и словом не обмолвился, – ответил Колдмун.

Массивная дверь открылась, и они вошли в стерильно-белый коридор, пахший химикатами и средствами дезинфекции. По обеим сторонам выстроились пронумерованные двери из нержавеющей стали. Стояла могильная тишина, лишь едва слышно шуршал воздух, проходя через фильтры.

Блок подвел их к одной из дверей, открыл ее с помощью другого кода, и они вошли в небольшое помещение, плотно заставленное стеллажами. Помощник хранителя сверился со схемой, ткнул пальцем в нужную кнопку, повернул ручку, и полки раздвинулись, открывая проход между шкафами и стеллажами. Колдмун и д’Агоста подошли к ряду плоских выдвижных ящиков.

– В этих трех ящиках, – показал Блок, – хранятся самые ценные экспонаты рода хункпапа племени тетон-сиу[88].

– Можно взглянуть?

– Пожалуйста, наденьте вот это.

Блок протянул им белые хлопчатобумажные перчатки и маски и сам надел точно такие же; Колдмун с д’Агостой последовали его примеру. Потом он выдвинул один из ящиков и поднял крышку. В ящике лежала расправленная одежда, проложенная листами бескислотной бумаги.

– Это рубахи для Пляски духов, – объяснил Блок.

Пляска духов. Когда пришли последние дни, предки Колдмуна верили, что если они наденут такие рубахи и будут петь и плясать, то пули не смогут им навредить, белые люди провалятся сквозь землю, их следы зарастут травой, бизоны снова придут и край опять станет процветать. Все возвратится на круги своя, и люди снова будут счастливы. Эта безумная, отчаянная надежда угасла после бойни у Вундед-Ни[89].

Колдмун смотрел на разложенные в ящике рубахи из оленьей кожи с символами Пляски духов: вороны и сороки на фоне индигового ночного неба, усеянного желтыми звездами. От них все еще поднимался едва уловимый запах дыма костров и пыли прерий.

– Они дорого стоят? – спросил д’Агоста.

– О да. Поэтому и лежат здесь.

Чуть помедлив, Колдмун задвинул ящик.

– Давайте посмотрим следующий.

Блок шагнул назад. Колдмун открыл другой ящик, снял верхний лист бумаги и увидел ряд серебряных медалей.

– А это что такое? – полюбопытствовал д’Агоста.

– Медали мира, врученные вождям коренных американцев правительством Соединенных Штатов.

– Эти медали принадлежали знаменитым вождям тетон-сиу: Сидящему Быку, Желчи, Женщине В Движущемся Одеянии, Медвежьему Ребру, – пояснил Блок и поднял одну из них. – Сидящий Бык нацарапал на ней знак, обозначающий его имя. Вожди дорожили этими медалями и надевали их, готовясь к битве.

Насчет этого Колдмун сильно сомневался, но счел за лучшее скрыть свое недоверие.

– Можно подержать ее?

Блок передал ему медаль. В ее ободке пробили отверстие, сквозь которое продернули затейливо сплетенный кожаный ремешок, украшенный бусинами и орлиными перьями. Приглядевшись, Колдмун различил очертания сидящего бизона, процарапанные на серебре под портретом Гровера Кливленда[90] и датой «1885».

– Он носил медаль в тот день, когда был убит, – пояснил Блок.

Колдмун прищурился. А вдруг она тоже фальшивая, как трубка? Но подделать отчеканенную медаль намного сложнее, чем трубку мира ручной работы.

Блок двинулся дальше.

– Последний ящик особенный, – сказал он. – В нем хранится ритуальная рубаха Сидящего Быка, его мокасины, сумка из бизоньей шкуры и головной убор. Во время мирных переговоров он подарил все это в знак добрых намерений майору Уоллсу, который восхитился его одеждой. – Он замолчал, сомневаясь, стоит ли продолжать. – Какая досада, что они лежат здесь под замком.

– В самом деле, – согласился Колдмун. – Какая досада.

– Разумеется, – язвительно добавил Блок. – Подарки, сделанные в знак добрых намерений, не помешали солдатам хладнокровно пристрелить его.

Колдмуну начинал нравиться этот помощник хранителя.

Блок выдвинул глубокий ящик и сдернул лист бумаги,