Королева Бедлама - Роберт МакКаммон

Мэтью поднял бочку, встал на нее и тоже перелез через стену. Приземлился он на неровную мостовую узкого переулка, идущего за домами и лавками Нью-стрит. Отличное место, чтобы подвернуть лодыжку — очень хотелось надеяться, что Маскер этот факт выяснил на опыте. Мэтью продолжал преследование вдоль переулка, только теперь шагом. Фонарь у него почти погас, дышал он тяжело, а Маскер уже скрылся безвозвратно — если он не заходит сейчас Мэтью за спину, чтобы записать в эту ночь на свой счет еще одну жертву.

Судя по воплям на Баррак-стрит, ширящемуся собачьему лаю и перекличке соседей, просыпался весь город. «На месте Маскера, — подумал Мэтью, — я бы объявил свою ночную смену законченной и скрылся бы в собственном убежище — каково бы оно ни было». И все же много было мест, где мог засесть в засаде Маскер, ожидая подхода Мэтью. Слева расположился сарай, перед ним — кучи мусора, старые битые ведра, бухты веревок, тележные колеса и прочее в этом роде. Справа — задний вход какой-то лавки и овощной погреб. Мэтью дернул дверь погреба — она оказалась заложенной изнутри засовом. Он пошел дальше, светя угасающей лампой по сторонам. Овощные погреба были почти у всех домов и лавок, а калитки в стене выводили либо в голландские садики, либо направо на Нью-стрит, либо налево на Брод-стрит.

Мэтью шел вперед, подняв фонарь повыше, выставив трость как рапиру, и поглядывал, не шевельнется ли что-нибудь вне круга света. Судя по шуму на Баррак-стрит, кончина Эбена Осли вызвала то ли бунт, то ли ликование.

Уже виден был конец переулка, шириной примерно с конную повозку. Открывался выход на Бивер-стрит, где отражался уличный фонарь в оконном стекле. Мэтью все поводил фонарем из стороны в сторону, высматривая на камнях любой предмет, который мог бы обронить Маскер в своем поспешном бегстве. Вообще разумно будет, решил он, пройти еще раз по той дороге, по которой сюда пришел. Но опять-таки лучше оставить это до дневного света — не хотелось ему, чтобы в него дважды стреляли за одну ночь.

И тут вдруг свет фонаря выхватил из темноты такое, что Мэтью застыл как вкопанный.

На ручке двери соседнего погреба влажно блеснуло красное.

Нагнувшись, он присмотрелся внимательнее. Сердце, уже начавшее успокаиваться в последние минуты, заколотилось снова. Очень маленькое пятнышко, но влажное и свежее. Как будто оставленное окровавленной перчаткой.

Мэтью зацепил пальцем дверную ручку и попытался ее поднять, но дверь была заперта. Он шагнул назад, посмотрел на все здание. Двухэтажный жилой кирпичный дом или какая-то лавка? С этой стороны трудно было сказать. Ни в одном окне ни огонька.

Мэтью нашел тропинку к фасаду и железным кованым воротам, выходящим на Брод-стрит. Он собирался уже войти, как мимо пробежали двое с фонарями — вероятно, к месту убийства. Мэтью решил, что лучше дать им время уйти подальше — он не хотел, чтобы его прервали или чтобы на него напал какой-нибудь перепуганный констебль. Когда эти двое были уже далеко, Мэтью вышел из ворот на Брод-стрит и обернулся назад, на здание.

Теперь стал виден свет — две или три свечи в окне второго этажа. И можно было рассмотреть вывеску на крюках над дверью.

«Поллард, Фитцджеральд и Кипперинг, адвокаты».

Мэтью поднялся по трем ступеням крыльца и постучал бронзовым дверным молотком — громко, как пистолетный выстрел.

Он ждал, глядя на юг вдоль Брод-стрит — на случай, если пробежит еще кто-нибудь. В адвокатской конторе не отреагировали на стук, хотя, если посмотреть на окно, видно было, что одна свеча точно движется. Мэтью не хотелось снова стучать — и без того такой шум мертвеца должен поднять, но он был решительно настроен проникнуть внутрь.

Прошло секунд десять, реакции никакой. Он собрался уже стучать кулаком, но тут услышал звук отпираемого засова. Дверь отворилась, и в тот же миг свеча в фонаре Мэтью с шипением погасла.

А другая свеча ткнулась чуть ли не ему в лицо.

— Вы? Какого черта вам надо?

Мэтью прищурился на яркое пламя только что початого фитиля. Голос был знакомым.

— Мне очень неприятно вас беспокоить, но я полагаю, вы слышали сейчас некоторый шум?

— Слышал, — ответил Кипперинг. — Какие-то идиоты орут по всему городу, и что-то вроде пистолетного выстрела грохнуло. Что там стряслось?

— Вам не было любопытно выйти и посмотреть?

— А должно было быть?

— У вас привычка отвечать вопросом на вопрос?

— Когда вопрос мне задает всего лишь клерк, на пороге моей конторы и в полночь — то да. — Кипперинг опустил свечу — она была в оловянном подсвечнике. Мэтью отметил, что на нем тот же достаточно запущенный черный сюртук, в котором он был в «Терновом кусте», и сейчас внешность Кипперинга соответствовала его одежде: отечное усталое лицо, темные круги под глазами, обвисшие углы рта и синие глаза скорее водянистые, чем ледяные. Тут мимо крыльца прошли трое мужчин и одна женщина, направляясь на север. Из мужчин двое были вооружены: один мушкетом, другой — топором.

— Эй! — окликнул их Кипперинг. — Что случилось?

— Опять убийство, — ответил один из мужчин. — Маскер там кому-то голову отрезал!

Они почти с ликованием побежали вперед.

— Некоторое преувеличение, — сказал Мэтью, — но в целом верно. Маскер убил Эбена Осли. Он лежит на Баррак-стрит.

— Кто? — тяжело заморгал Кипперинг. — Маскер или Осли?

— Осли. Вы больны?

— Вопрос, полагаю, дискуссионный. — Кипперинг провел рукой по густым непослушным волосам, и снова на лоб упал черный завиток. — Значит, Осли убит? — Тут он будто в первый раз посмотрел на Мэтью прямо и заметил трость. Он взял ее из руки Мэтью и рассмотрел при свете свечи повнимательней. — Если я не ошибаюсь — а я не ошибаюсь, — эта трость принадлежит Осли. Она была с ним в «Терновом кусте». Он чуть не вышиб ею мозги Тому Флетчеру. Могу я спросить, каким образом она оказалась в вашем владении?

— Можете, но сперва я должен спросить, могу ли я осмотреть ваш погреб.

— Осмотреть мой погреб? Что вы несете, молодой человек?

— Когда убили Осли, — ответил Мэтью, — я первый оказался на месте преступления. Я видел Маскера — он как раз кончил свою работу. Взяв трость в качестве оружия, я погнался за ним. Он привел меня сюда.

— Сюда? — нахмурился Кипперинг. — Кажется, я знаю, кто из нас болен.

— Погоня привела меня в переулок на задворках вашей конторы. На двери вашего погреба — кровавый след. Вероятно, от перчатки. Я очень хотел бы туда заглянуть. — Мэтью протянул руку, взялся за трость. Когда он потянул ее, ощутил сперва некоторое сопротивление, потом Кипперинг разжал руку. — Вы мне его покажете или мне идти за констеблем?

— Дверь погреба заперта изнутри на засов. Она всегда заперта.

— Возможно, но на дверной ручке — кровавый след. Я бы хотел взглянуть.

— К чему вы клоните? Что Маскер — это я? — Кипперинг криво улыбнулся. — Ну конечно! После такого вечера я уж точно нашел в себе силы рыскать по улицам и закончил веселье, убив еще одного нашего клиента. При таких темпах мы через неделю прогорим.