Королевская кровь. Чужие боги - Ирина Котова

– Обещаю, – незамедлительно откликнулся Мастер.

– Что бы ни случилось, – сказал Тротт, – принцесса должна войти в портал. И войти первой. Проследи за этим, Четери, если я не смогу.

– Не боишься навлечь гнев Отца? – поинтересовался дракон серьезно.

– Он бы сделал то же самое для своей супруги, – ответил Макс, чуть улыбнувшись, и Четери, хохотнув, кивнул. – Я доживу до портала, Мастер. Но Алина должна войти в него первой.

22 апреля по времени Туры, Лортах, Алина

Принцесса проснулась в утренних сумерках от свиста клинков и запаха свежесрезанных листьев. Всю ночь ей было удивительно тепло – как раньше, когда она спала рядом с лордом Максом. Сонная, она повернулась лицом к костру и увидела, как невероятно быстро сражаются друг с другом Четери и Тротт.

Они оба были полуголыми, Четери был быстрее и сильнее, но она села, подтянув ноги к груди, и смотрела только на Тротта.

Трава рядом с ней была сильно примята, будто она ужасно крутилась во сне. Или будто с ней кто-то спал. На лапе паука, уже выгрызенной изнутри, висела выстиранная рубаха лорда Макса.

Спина и живот заболели, напоминая о проблеме, и Алина поспешно, пока были заняты мужчины, отступила за тушу паука. А когда вернулась, думая о том, что ужасно хочется помыться – Тротт уже стоял у костра и шевелил угли палкой. В яме запекались яйца, рядом на папоротниковых листах лежали остатки вчерашней добычи. Четери куда-то пропал.

– Я отведу вас к ручью, – сообщил инляндец, выпрямившись. Тело его блестело от пота, лицо было бледноватым, под глазами залегли тени. – Наденете эту, – рубаха, которую он бросил ей, была еще влажной. – Но сначала поешьте.

Алина прижала к себе сорочку, улыбнулась.

– Вы с утра очень заботливый, лорд Тротт. Хорошо выспались?

Он посмотрел на нее и дернул губами.

– Отлично, Богуславская.

– Тротт, – проговорила она нежно. – Леди Тротт.

Она так наелась, что от сытости снова захотелось спать – но пятая Рудлог, бесконечно сдерживая зевки, дошла за инляндцем к ручью. Живот ныл, но не так остро, как вчера, ноги были слабыми, а голова – слегка гулкой, словно набитой ватой. Алина уже знала, что нужно пережить первый день, и затем станет легче, бодрость начнет возвращаться.

Они остановились у знакомого папоротника. Пока принцесса входила в воду, Тротт подобрал булыжник, уселся спиной к берегу и принялся точить ножи. Алинка мылась, стараясь не глядеть на себя – вдруг Матвей наблюдает – и старательно закрывая глаза, когда склонялась, чтобы потереть бедра или живот. Но зато вполне беззастенчиво глазела на то, как перекатываются мышцы на профессорской спине, как в такт подергиваются крылья. Отвлеклась, обратив внимание на камень, который спутник иногда откладывал, чтобы проверить остроту лезвий. Необычный, черный, с наплывами. Такие лежали по всему берегу, и – принцесса посмотрела вниз – да, дно тоже было усеяно черным песком, среди которого попадались крупные окатыши.

– Вы заметили, какая тут вода? – полюбопытствовала она, принявшись застирывать нехитрые принадлежности. – Теплая. Как на сопках. И будто слегка наэлектризована.

– Заметил, – откликнулся Тротт, не переставая работать точилом.

– А дно? – Алина зачерпнула черный песок, пропустила его сквозь пальцы, оставив в руке гальку. – Камни не вулканические, но будто оплавленные! И когда мы днем пролетали овраги, ручьи на их дне тоже текли по черным руслам, – добавила она.

– Все верно, Алина, – он словно подначивал ее продолжать.

– А на склонах оврагов мы видели черный слой, на котором ничего не росло.

– И какой вывод вы из этого сделали?

Принцесса улыбнулась – Тротт снова включил «профессорский тон». Умыла лицо, пофыркав; пальцами, как могла, зачесала назад короткие волосы. Осоловение понемногу отступало, и она направилась к берегу.

– Здесь много-много лет назад все горело так, что плавилась земля. Наверное, несколько тысяч лет прошло с того времени. Это не простой пожар, а что-то несравнимо мощное. И теперь родники вымывают черный песок и камни с глубины.

– Очень похоже на то, – лорд Макс один за другим метнул оба ножа в ближайший ствол и, когда те вошли по самые рукоятки, удовлетворенно хмыкнул и поднялся. Алина замерла – ей показалось, что он сейчас обернется. Но он пошел за ножами, и она тоже двинулась дальше, к одежде. Использовав старую рубаху как полотенце, быстро натянула свое самодельное белье, сорочку Тротта – тщательно выстиранную, но с дырой от стрелы на плече и бледными разводами от его крови и крови их врагов. Алине не было противно – кажется, брезгливость вообще ушла из набора ее чувств. Ей было хорошо.

Лорд Макс умывался, склонившись над ручьем, отирал грудь, плечи, подмышки, и от этого ей было еще лучше.

– А как же вы без рубашки? – спохватилась она, тоже отправившись к воде – прополоскать «полотенце».

– Не развалюсь, – буркнул он.

– На самом деле, мне так больше нравится, хотя и жалко вас, – призналась она, мужественно проглотив заикание. Выпрямилась: Тротт был совсем рядом, и она ужасно смутилась.

– Иногда вы лишаете меня дара речи, Алина, – мягко сказал он, забирая у нее из рук порезанную сорочку, с которой лилась вода, и возвращая ей нож. Принцесса заторможенно взяла его, попыталась нащупать ножны на поясе и только потом сообразила, что штаны она еще не надела. Но с места не сдвинулась: инляндец, отступив, выжал сорочку с такой силой, что ткань затрещала. И начал вытираться, непривычно задумчиво глядя на спутницу. Так, что она смутилась окончательно и поспешно направилась одеваться дальше.

Штаны за ночь подсохли и еще больше подсели. Она пощупала голые колени и вздохнула. Поймала взгляд Тротта – он покачал головой и поднял глаза к небу. Но ничего не сказал.

– Почему вы меня не ругаете? – подозрительно осведомилась принцесса. – Вам же хочется. «Вам следовало обратиться ко мне», – проговорила она занудно и слегка брюзгливо, – «а не играть в самодеятельность, Богуславская».

Тротт хмыкнул, повесив мокрое «полотенце» на плечо.

– Следовало бы. Но вы решили свою проблему, исходя из имеющихся у вас ресурсов. Это похвально, хотя я бы сделал иначе. Плохо то, что вы до сих пор не рассматриваете меня как один из ваших ресурсов.

– Останьтесь со мной, и я п-привыкну к этому, – проговорила она тихо, глядя ему в глаза.

Лицо его закаменело, и сам он замер.

– Не сердитесь, – попросила она еще тише. – Я осознаю, что все, что я делаю, это настырно, смешно и нелепо. Но я не могу смириться, лорд Макс.

Он улыбнулся.

– Вы ни в коем случае не смешны и не нелепы, Алина.

Во взгляде его плескалась невозможная, бесконечная усталость. И принцесса не стала продолжать.