Бесстрашный - Тиа Луис

оказывается прижатым к стене за шею.

Кулак Шрама смыкается на его горле, и дорогие мокасины Трипа болтаются, ударяясь о стену, пока он борется за свою жизнь.

— Ты тот мудак, который шантажировал Хану?

Шрам наклоняет голову в сторону, словно собирается вцепиться в него зубами.

Трип вцепляется когтями в кулак Шрама, сжимающий его шею, его лицо краснеет и кривится.

— Прекрати — хрипит он.

Постепенно я приближаюсь к тому месту, где мой напарник душит этот кусок дерьма. Как я уже говорил Хью, я не одобряю насилие. Я не считаю себя мстителем и, конечно, не стал бы убивать кого-либо без причины.

Меня спровоцировали.

— Отпусти… — Трип ворчит, пытаясь оттолкнуть Шрама ногой.

Мой напарник не двигается с места.

— Ты был ее другом. Ты использовал ее, напал на нее…

— НЕТ… — У Трипа течет из носа, и его дикие глаза встречаются с моими. — Я пытался помочь.

Как бы мне ни хотелось позволить Шраму продолжать, медленно выдыхаю и кладу руку ему на плечо.

— Пусть скажет.

Приказ дается с трудом, но мой напарник отпускает его, с рычанием отступая назад. Трип падает задницей на мокрый асфальт, приваливаясь спиной к кирпичной стене переулка. Согнув колено, он держится за шею, хватая ртом воздух.

— Выбирай слова с умом, — предупреждает Шрам.

Я не собираюсь удерживать его, если этот кусок дерьма не скажет то, что нам нужно услышать. С меня хватит его лжи, когда он притворялся другом Блейк.

— Я пытаюсь им помочь, — наконец выдавливает он из себя.

Шрам делает движение, словно хочет схватить его за шею, но я протягиваю руку, удерживая его за грудь, хотя никогда не смогу остановить его в ярости.

— Как ты помогаешь? — В моем тоне звучит недоверие.

— Блейк сказала мне, что ее шантажируют, — вздергивает подбородок Трип, собираясь с силами. — Когда она сказала, что это порно, я понял, кто это.

— И кто это?

— Иван — единственный, кто снимает фильмы.

Я встречаюсь взглядом со Шрамом, и мы колеблемся.

— Продолжай.

— Я хотел вернуть ей деньги, — сердито смотрит на меня Трип, как будто это и так должно быть очевидно.

Я на это не куплюсь.

— Ты думаешь, я тебе поверю?

— Мне плевать, во что ты веришь. Это правда, — он проводит рукой по глазам. — Блейк была добра ко мне. Я в долгу перед ней.

— Ты чертовски прав, — хватаю его за рубашку, притягивая ближе. — Мне не нравятся твои друзья, и мне не нравится, как ты выглядишь. Если я узнаю, что ты мне лжешь, я с тебя спущу шкуру.

Трип закрывает глаза, и качает своей бесчувственной головой. Отпустив его рубашку, отпихиваю его к стене, вставая во весь рост.

Шрам все еще смотрит на меня так, словно ему все равно, говорит ли этот парень правду. Он сделает все, чтобы защитить Хану. Я это понимаю.

Трип качает головой, все еще продолжая играть роль.

— Ты позволяешь этому парню вытворять такие вещи? — Его голос хриплый от того, что его чуть не задушили.

— У него своя заинтересованность. Я позволяю ему.

— Заинтересованность?

— Ты связался с его девушкой.

Трип морщит лоб.

— Но я думал, что вы с Блейк…

— Хана. Он защищает Хану.

Горький смешок вырывается из поврежденного горла Трипа.

— Тогда удачи.

Это не первый раз, когда я получаю такую реакцию на помощь сестре Блейк, но я знаю, как Хана важна для нее. Значит, Хана важна и для меня.

— У тебя есть двадцать четыре часа, а потом я приду за тобой, — я подаю сигнал Шраму, и он колеблется, прежде чем сделать шаг.

Трип медленно поднимается на ноги, прислоняется к стене и прищуривается.

— Эй, что ты скажешь если мы разделим на троих? Я мог бы отстегнуть тебе прямо сверху, и ты все равно остался бы героем.

Гнев закипает в моей груди, и я хватаю его за ворот шелковой рубашки.

— Тебе недостаточно того, что ты получил, или ты просишь еще?

Он слегка щелкает пальцем.

— Это была проверка. Просто хотел убедиться, что ты в глубине души не плохой парень.

— Тебе знакома фраза «Серая Мораль»? (прим. Серая мораль — это особая концепция, которая выводит за рамки стандартного деления на положительных и отрицательных персонажей. В книгах с серой моралью герои не всегда классические «ангелы» или «демоны», они скорее похожи на реальных людей со своими слабостями, противоречиями и сомнениями.)

— Да, и это не ты. Этот парень, — он кивает в сторону Шрама, — на сто процентов. Но ты? Жестоко нравственный.

Притянув Трипа ближе, смотрю ему прямо в лицо.

— Блейк теперь принадлежит мне. Будешь вмешиваться в ее дела — будешь вмешиваться в мои, — отпихиваю его. — Верни ей деньги. Все. Или ты увидишь, каким жестоким я могу быть.

Мы начинаем уходить, но его голос останавливает нас.

— Одного я не понимаю.

Замерев, я поворачиваюсь, чтобы услышать, что он скажет.

— Вы, детективы, большие шишки, никогда не спрашивали «почему».

Я заглатываю его наживку.

— Почему?

— Виктор Петров украл миллионы у Чарльза ван Гамильтона. Гриша руководит целой операцией по отмыванию денег. Какой-то ничтожный приспешник охотится за племянницей Хью, а тебя вызывают, как будто это война мафии. Почему?

Шрама сжимает кулаки и готов снова схватить Трипа, но я удерживаю его.

— Ты пытаешься сказать, что тебе что-то известно?

— Нет, — покачав головой, Трип опускает взгляд и усмехается. — Но я бы спросил, почему все это происходит. Что за вражда? Это то, что я хотел бы знать.

— Я — не ты.

Мы оставляем его сидеть на мокрой улице, но его слова не выходят у меня из головы. Как только мы вернемся, я спрошу Хью о том, что говорит Трип, и о том, есть ли в этом что-то большее, чем я думал. А пока что уже больше двух, и мне нужно нанести еще один визит.

Глава 29

Блейк

— Посмотри на это — это твой первый круиз на Virgin! — смеется Хана. — Ты была девственницей на Virgin! (прим. тут игра слов: «virgin» обозначает название, и так же переводится как «девственница».)

— Заткнись. Мне было всего тринадцать.

— Кто разрешил мне носить эти очки? — она поворачивает телефон так, чтобы я могла видеть ее фиолетовую оправу «кошачий глаз» на ее десятилетней голове. — Я похожа на эльфа.

— Ты выглядишь очаровательно.

Мы сидим на краю моей кровати и листаем старые фотографии, когда на моем телефоне появляется сообщение от Наташи.

«Ты вернулась, милашка! Давай отпразднуем. Встретимся в «Гибсоне» через двадцать минут».

Смотрю на сестру, и Хана закатывает глаза, прежде чем упасть обратно на