Цель номер один - Александр Тамоников

Все закончилось так же неожиданно, как и началось. Павел лежал, прикрывая руками затылок. Около минуты он вслушивался в удалявшийся гул и гадал, чем же сейчас заняты пилоты. Они готовятся к очередному заходу или намерены выполнить посадку, чтоб забрать группу?

Скоро гул снова стал нарастать. Пара «Ми-24» прошла низко над холмом. Залпа не последовало. Стало быть, зачистка банды закончена.

Новиков приподнял голову, осмотрелся, сел, подтащил к себе автомат, смахнул с него пыль. От множества воронок поднимался сизый дым. Всюду лежали изувеченные тела духов.

Подполковник вздохнул, протер линзы бинокля и осмотрел подножие холма. Жалкие остатки банды отходили к ущелью. Боевики, бегущие последними, трусливо оглядывались. Они даже не помышляли стрелять.

Командир группы опустил бинокль и огляделся по сторонам. Рядом копошились, поднимались, отряхивались от пыли и листвы его ребята.

– И то дело, – пробормотал подполковник, похлопывая ладонями по заложенным ушам.

– Паша, «крокодилы» продолжают накручивать виражи, а «восьмерка» заходит на посадку перед склоном, – сказал Лихачев, который, заметно прихрамывая, подошел к Новикову. – Кажись, это за нами.

– Тебя еще и в ногу задело?

– Нет, об камень долбанулся.

– Что с нашими? – глухо спросил Новиков. – Все живы?

– Вроде все. Лапина здорово зацепило. Кость бедра задета. У Горбенко сквозное в ключицу.

– Опять Толе не повезло.

– Не говори. Только вылечился.

– А где Славка?

– Не знаю. – Майор завертел головой.

– В последний раз я видел его около радиостанции.

Славу Кудина они нашли у каменного распадка. Он неподвижно лежал между двух валунов, закрывая своим телом рацию. Совсем рядом, буквально в пяти шагах, зияла воронка от разрыва неуправляемой ракеты. Вероятно, огромный камень спас Кудина от осколков, но не уберег от сильнейшей контузии. Глаза Славки были открыты, из ушей текла кровь.

Павел подбежал к нему, присел рядом, нащупал запястье. Вена, возле которой красовалась витиеватая татуировка с именем, слабо подрагивала, пульсировала.

Да, Кудин был жив и даже слегка шевельнулся, почувствовав прикосновение товарища.

«Ми-8» опускался на относительно ровную площадку у подножия холма. Он поднял огромное облако желтоватой пыли, чуть повисел, разгоняя его, затем плавно коснулся колесами земли.

– Володя, подтяни-ка сюда народ, – попросил Павел.

Заместитель прокричал приказ собраться возле командира.

Новиков смачно выплюнул каменное крошево, хрустевшие на зубах, и сказал:

– Значит, так, бойцы. Духи отсюда ушли, но на всякий случай всем надо поглядывать в сторону ближайшего ущелья. Приступаем к эвакуации. Двое потащат до площадки Семена Лапина – он тяжелый. Один несет рацию и помогает Толе Горбенко. А я как-нибудь управлюсь со Славкой. Спускаемся все вместе и по возможности быстро. Вопросы?

– Все ясно, командир, – отозвался понятливый снайпер.

– Вот и ладненько. И повнимательнее! Я не знаю, что сейчас на уме у озлобленных духов.

Спецназовцы собрали оружие, снаряжение и двинулись вниз.

«Крокодилы» продолжали кружить вокруг холма, готовые в любой миг снова обрушить шквал ракет и пулеметный огонь на бандитов, если те опять полезут в атаку. Внизу в ожидании спецназовцев молотил лопастями транспортный вертолет.

Тот самый километр от позиции до ровной площадки, который часом ранее спецназовцы, относительно свежие, преодолели за десять минут, теперь показался им чудовищно длинной дистанцией. Два бойца тащили Лапина с наскоро перебинтованным бедром и жгутом, наложенным выше раны. Лихачев нес рацию и вел Горбенко, качавшегося от потери крови. Новиков взвалил на спину Славу Кудина и вышагивал следом.

Скоро Славка пришел в сознание и даже пытался перебирать вялыми, ослабевшими ногами.

– Да лежи ты смирно, помощник! – проворчал подполковник, вытирая рукавом взмокший лоб.

Тот в ответ промычал что-то нечленораздельное.

– Хорошо тебя приложило! Вечно ты, Славуся, оказываешься не там, где надо. Ничего, парень, потерпи. Отлежишься денек-другой, и все будет путем. Держись, братишка. А я сегодня же напьюсь в зюзю. Даю честное слово офицера!

Братишка все равно ничего не слышал. Изредка он издавал странные звуки, сути которых командир не понимал. Славке определенно было хреново, но по спецназовской привычке он все равно ощупывал свободной рукой пространство вокруг себя, пытаясь отыскать оружие, которого у него сейчас не было.

На середине дистанции к спецназовцам подоспел бортовой техник с «Ми-8» и помог Новикову нести контуженного Кудина. Благодаря этому скорость передвижения увеличилась.

Триста метров. Двести. Сто.

Наконец-то группа подошла к вертолету.

Павел встал сбоку от трапа и помогал бойцам загружать внутрь раненых товарищей. Сам он забрался в кабину последним.

Бортовой техник проконтролировал загрузку и размещение пассажиров, убрал трап, закрыл дверцу и уселся на свое рабочее место, откидное сиденье, расположенное между двух пилотских кресел.

Вертушка снова подняла облако пыли, оторвалась от земли, наклонила нос и начала набирать скорость.

Спустя минуту все три машины летели на предельной малой высоте, огибая рельеф и выдерживая курс на российскую авиационную базу Хмеймим. Впереди следовала «восьмерка». «Ми-24» держались чуть сзади и прикрывали ее.

В чреве транспортной «восьмерки» находилась почти вся группа подполковника Новикова. Камуфляж бойцов был пыльным, рваным и перепачканным кровью. Их лица перекосились от усталости, но были весьма довольными.

Павел не курил уже давным-давно, а тут ему радости захотелось не только подымить, но и выпить. Он попросил сигарету у снайпера.

Тот полез в глубокий карман и заявил:

– Держи.

Устинов тотчас щелкнул перед лицом командира зажигалкой.

– Сервис элитный, прямо как в дорогом ресторане, – сказал Новиков и с удовольствием затянулся дымом.

– Пока еще нет. А вот теперь как в ресторане. – Снайпер хохотнул и протянул подполковнику плоскую фляжку.

– Что в ней?

– Спирт.

Такие фляжки в командировки брали с собой почти все. С водкой, коньяком или спиртом. Небольшие дозы алкоголя здорово помогали людям расслабить мышцы и нервную систему.

Павел сделал два больших глотка. Говорить в этот момент ему не хотелось. Только пить, не закусывая.

– Ребята, примите и вы. Сразу полегчает, – прогудел Устинов, передавая фляжку дальше. – Мы русские, парни. Это такие люди, у которых глубина души измеряется в литрах.