Рижский бальзам на русскую душу - Дария Юрьева

Выслушивание различных мнений не вызывало у адмирала положительных эмоций. У него не хватало сил слушать бредни, от которых трещала голова. Более серьезные дела торопили его. Он спешил. Окончание спора ему стало ясно, без лишних слов. Оставалось принять решение и он готов был без дальнейших перепалок сделать росчерк на рапорте.

– Рапорт имеет силу после резолюции,– строго сказал адмирал полковникам,– а я имею мнение оставить данный рапорт без последствий. Пусть капитан Бондарь отправляется в море.

Алекс почувствовал облегчение и порывисто встал, желая поскорее закончить встречу. Ему всегда везло на хороших людей.

Жасмину Уварову после окончания высшей инженерной школы направили для прохождения службы на флоте. Через несколько дней после прибытия на научно-исследовательское судно и обстоятельного знакомства с обязанностями она уверовала, что обучалась не зря и что ее познания в штурманском деле не посрамят выпускницу. Командир судна Алекс ей сразу не понравился. Высокий рост, армейская выправка, атлетическая грудь и приподнятая голова, как будто спортсмен все время куда-то бежит и собирается пересечь финишную ленточку, выглядели вызывающими и причислялись к внешней браваде, которые не принимались в расчёт. Не нравилась и его заносчивость. На капитанском мостике не существовало сомнений в том, кто является главным на судне. Впрочем, никто с ним не спорил и не ущемлял прав. Стремящийся во всем показать свое превосходство капитан постоянно раздражал Жасмину. В общем и в частностях он был ей не интересен. Ее привлекали мужчины иного типа: худощавые, с тонкими чертами лица и художественными наклонностями, – что несовместимо с крепкими руками, лежащими на штурвале в ненастную погоду. Алексу не хватало изысканности и утонченности. С первой минуты пребывания Жасмина ощутила давление капитана, который отлично знал, что выпускница выполняет первый рейс. Ненароком он позволил себе поинтересоваться:не видела ли она в Южном полушарии на небе крест, поражающий воображение. На движение головы из стороны в сторону, означающее предполагаемый отрицательный ответ, он снисходительно улыбнулся и таинственно покачал головой. Крест имеет такое же значение, пояснил он, как Полярная звезда в Северном полушарии. Бог с ними, со звездами. Минутой позже он затронул святая святых, позволив усомниться в целесообразности освоения женщинами мужских профессий, в частности профессии штурмана. Она, как могла, защищалась, доказывая, что работает по специальности и окончила институт с красным дипломом, на что капитан бездоказательно махнул рукой: мол, посмотрим, чего ты стоишь на самом деле.

Бондарь засел стопором в её мозгах и она продолжала доказывать себе, что её опасения не беспочвенны. Через короткое время ей представился случай подтвердить свои опасения, когда капитан, стоящий рядом со штурвалом, следил за промахами в вождении, не подозревая, что Жасмина следит за ним. Она слышала, как капитан распекает рулевого за чрезмерное количество команд о смене курса при заходе судна в ближайший порт. Рулевой, вцепившись в штурвал, старательно вел судно к цели, лавируя между стоящими на рейде судами и совершая бесчисленные повороты. Светило солнце. Небольшой ветер, далёкий от девятого вала, поднимал холмики волн, делающих море живым. Нос судна спокойно рассекал водную поверхность. Угрозы лайнерам, стоявшим на рейде, никакой опасности они не представляли. Капитан устал выговаривать помощнику и с недобрым видом, скрестив руки на груди, вслух считал ненужные повороты.Штурману казалось, что Бондарь не помогает помощнику, а мешает, смущая своим присутствием и действуя под руку. Она напоминала юмористическую картинку Бидструпом, в которой забывшийся путешественник, широко открыв рот, приготовился съесть сосиску, не подозревая, что за спиной стоит лев c открытой пастью. Ей очень хотелось, хоть на минуту, превратиться в львицу, чтобы подержать в зубах голову Алекса.

У причала капитан, обращаясь к рулевому, высказал свое мнение.

– Я насчитал,– сказал он, обращаясь к подчиненному,– что при входе в гавань, вы двадцать два раза дали лишние команды об изменении курса. Помните, что каждый поворот создает массу треволнений для механика, находящегося в машинном отделении, и ведет к значительным потерям горючего на судне.

– Я старался гладко двигаться, копируя трассу,– оправдался помощник.

– Путь достаточно извилист,– согласился Бондарь,– это, правда, но руководство движением судна показывает ваш класс, а он низок. Искусство вождения заключается не в бесчисленных поворотах, сходных с шатанием пьяницы влево и вправо, а ведением судна, с минимальными отклонениями от курса.

– Сколько, по вашему мнению, следовало сделать поворотов?– недоверчиво спросил помощник.

– Максимум, шесть раз.

Жасмина усомнилась в правомерности замечания. Ей показалось, что помощник вёл судно правильно, по женскому понятию, что немаловажно, плавно изменяя курс при каждом изгибе. В конце концов, определила она, каждому следует вести судно так, как его учили, сообразно знанию и опыту. Ее наблюдения продолжались. В камбузе во время обеда, ставя на поднос порцию еды, она обратила внимание на капитана и старшего помощника, сидящих за соседним столиком и ведущих оживленный разговор.

– О чем, собственно, они могли болтать? – подумала она и сама себе ответила: – да ни о чем, кроме как о женщинах и валютных операциях.

Чтобы убедиться в своей правоте, она прислушалась и не ошиблась. Старший помощник спрашивал, как себя вести, если прозвучало сомнительное предложение, сулящее внушительное денежное вознаграждение. Ответ капитана выглядел не таким простым, как ожидала Жасмина.

– Мы обычно знаем, когда поступаем правильно, а когда дурно,– ответил Бондарь.– Если знаешь, что поступаешь не честно, остановись, задумайся и не делай ложных ходов, которые всегда выходят боком.

Капитан и старший помощник вышли из-за стола, а Жасмина продолжала размышлять над изречением, не зная, как оценить Алекса и как в дальнейшем к нему относиться. Не причислять же его к философам. Наклонившись над тарелкой супа, она созналась себе, что вопреки здравому смыслу часто выступала с позиций здравого ума, по обстоятельствам, наперед зная, что так поступать нельзя. Внутренний голос ее останавливал, но она, наперекор всему, уверенно шла к намеченной цели. Закончив трапезу, вышла на палубу.

Судно пришвартовалось. Алекс, сверкая белоснежной улыбкой, спустился на набережную. Размашисто махая руками, его приветствовала группа людей, знакомых по предыдущим встречам. Жасмина привыкла, что у Бондаря в любом порту имелись друзья. Сойдя на берег, капитан шумно обнимался с почти незнакомыми людьми, что вызывало беспокойство. Вечером компания с шампанским и бокалами в руках провожала его на борт судна. Он и здесь не мог не отличиться! При пожелании семи футов под килем, чему радуется каждый моряк, Бондарь в свойственной манере, заупрямился.

– Вы не желаете мне добра?– запальчиво кричал он.

– Почему?– спросили ошарашенные друзья.

– Я жажду спокойного плавания и хочу иметь под килем, по крайней мере, сто метров!