Шторм света - Кэт Розенфилд

– У меня галлюцинации? – орет Жако.

– Нет! – вопит Кэмерон в ответ.

– В таком случае, – кричит Жако, – когда это парень, исполняющий «Gangnam Style» приехал в наш город с гастролями?

– Он не приезжал! – кричит Кэмерон.

Жако яростно тычет рукой в сторону сцены и выкрикивает, сопровождая каждое слово тычком:

– Но! Он! Определенно! Здесь!

– Я не… – начинает было отвечать Кэмерон и умолкает, не успев договорить. У него по спине пробегают мурашки, и на миг все – шторм, этот концерт, даже причина, по которой они сюда явились, даже Ниа оказываются полностью забыты. Среди визжащей толпы стоит человек, стоит спиной к сцене и смотрит на Кэмерона, а тот таращится на человека, не смея дышать. За прошедшие десять лет он представлял себе этот миг бессчетное количество раз, и всякий раз у него возникало множество трудных вопросов. «Что я сделал бы? Что я сказал бы? Узнает ли он меня? Узнаю ли я его?»

Однако в этот миг все те вопросы испарились.

Нет никаких вопросов, остаются только удивление и шквал чувств.

Кэмерон делает шаг вперед, его глаза прикованы к лицу человека, которого он видел только на фотографиях, воспоминания о котором почти стерлись из памяти.

– Папа? – говорит он.

Из-за грохота музыки он едва слышит собственный голос, но это не важно. Его отец – а это действительно его отец, и у него по-прежнему лохматые волосы и неопрятная борода, за которую Кэмерон, будучи малышом, постоянно дергал, – шагает ему навстречу.

– Мальчик мой. Тебе не следует здесь быть. Это слишком опасно, ты должен уйти! Сейчас же!

– Но…

Он не успевает закончить предложение.

Песня подходит к концу, и над сценой взрываются фейерверки. Кэмерон вскидывает руку, чтобы заслонить глаза.

Когда он снова смотрит на отца, тот уже исчез.

– Папа! – кричит он и, спотыкаясь, бросается бежать. Толпа расступается перед ним, Кэмерон отчаянно вертит головой, высматривая знакомое лицо, пышные темные волосы, а потом ускоряет шаг, заметив впереди Уильяма Акерсона, – того тащат через толпу два мрачных парня, подхватив под мышки.

«Они его забирают! Я его потеряю!» – думает Кэмерон. Паникуя, он утрачивает способность рационально мыслить. Юноша расталкивает народ, торпедой вклинивается меж двух ребят, и те с возмущенными воплями подаются в стороны, освобождая ему дорогу. Он вырывается из толпы и в последнюю секунду успевает увидеть, как его отца вталкивают в какую-то дверь.

– ПАПА! – снова вопит Кэмерон и мчится вдогонку.

Позади слышны крики Жако – тот просит его подождать. Кэмерон подбегает к двери, спотыкается о порог и падает на четвереньки, больно ударившись ладонями и коленями об пол, потом поднимает глаза и ахает. Под его коленями раскинулся потертый ковер, а вокруг тихонько шепчутся голоса. Сквозь огромное витражное окно льется солнечный свет, разноцветные лучи падают сверху вниз, касаются плеч двух мраморных ангелов, которые фланкируют длинный проход между церковными скамьями. Бьющая по ушам музыка и крики толпы смолкли. Оглянувшись, Кэмерон видит только Жако – тот стоит возле закрытой двери и удивленно оглядывается по сторонам. Кэмерон кое-как поднимается на ноги, высматривает отца.

– Папа? – снова зовет он.

В концертном зале, из которого они вышли, его голос тонул в грохоте музыки, но здесь сам подобен грому. Сидящие на скамьях люди – все они прижимают сложенные вместе руки к склоненным головам или чинно держат их на коленях – шепотом повторяют молитвы. Многие начинают недовольно коситься на Кэмерона. Какая-то пожилая дама в изысканной шляпке даже шикает на него:

– Тс-с-с-с!

Кэмерон недоуменно смотрит на нее. Она кажется знакомой, но юноша не может вспомнить, где ее видел. Он только знает, что один ее вид нагоняет на него ужас, а если внимательно приглядеться к ее шляпке, ужас лишь усиливается. Здесь вот-вот случится нечто страшное, Кэмерон это чувствует. Вот только откуда он это знает?

На этот раз Жако ему отвечает.

– О, господи, – бормочет он. – Что происходит? Как мы здесь оказались? – Кэмерон оборачивается и видит, что друг глядит мимо него округлившимися глазами. – Это же та церковь, которую показывали в новостях. Та самая, в которой…

«Та видеозапись», – думает Кэмерон.

Все детали мозаики у него в голове встают на свои места. Тот же мягкий свет, те же скульптуры ангелов – в записи, которую кто-то сделал на мобильный телефон, изображение дрожало, было зернистым и нечетким. «Бах-бах-бах» – звуки выстрелов, пронзительные вопли раненых. В центре прохода между скамьями скорчилась какая-то старушка, ее залитая кровью шляпка закрывает лицо.

– О, черт, – говорит Кэмерон.

Пожилая дама снова строго смотрит на него и шипит:

– Тс-с-с!

Это последнее, что она скажет в своей жизни.

Дверь за спиной у Кэмерона со скрипом распахивается.

– Бегите! – что есть мочи кричит он сидящим на скамьях людям, те оборачиваются и таращатся на него, открыв рот. Пожилая дама, чью шляпку вот-вот сорвет с головы вместе с большей частью черепа, встает и грозит Кэмерону пальцем, явно вознамерившись отчитать смутьяна.

Человек с винтовкой стреляет в нее первую. Кэмерон чувствует, как пуля свистит возле его уха, и видит, как даму отбрасывает назад силой выстрела. Женщина опрокидывается за спинку стоящей позади скамьи и падает в проход, раскинув руки-ноги в стороны – именно в такой позе ее запечатлел фотограф на снимке, который облетел Интернет, – только это случилось в прошлом. Эта новость гремела по всему миру на прошлой неделе. Та видеозапись была повсюду. Кэмерон и сам перепостил ее на своих страницах в соцсетях. И все же вот эта пожилая женщина умирает у него на глазах в реальном времени. Все эти люди умирают. В церковь вбегает человек в черной маске и стреляет, а люди пронзительно кричат и разбегаются в разные стороны. Стрелок направляется к алтарю, потом разворачивается, продолжая стрелять, пули разносят в щепки деревянные скамьи, раскалывают головы ангелов в каменную крошку. Жако хватает Кэмерона за руку и, заставив пригнуться, тащит за собой. Они бегут по боковому нефу, мимо деревянного стола, на котором выстроились рядами зажженные свечи. Кэмерон знает, что не нужно смотреть, но ничего не может с собой поделать. Стрелок стоит прямо перед апсидой: когда Кэмерон оборачивается, тот широко улыбается. Он подцепляет маску кончиком пальца, и с губ Кэмерона срывается стон.

«Нет. Это не он. Это не по-настоящему», – думает он, хотя какая-то часть его мозга пронзительно трубит о реальности происходящего. Все это происходит на самом деле. Кэмерон даже чувствует аромат воска, к которому примешивается резкий запах пороха.

Стрелок снимает маску.

Отец Кэмерона широко улыбается, его глаза маниакально блестят.

– Тебе не следует здесь быть, сынок, – повторяет он. Таким же тоном он, бывало, журил малыша-Кэмерона, когда тот играл в отцовском кабинете. – Это место не для детей. А теперь папочке нужно заняться важным делом… и для этого дела мне не нужен помощник.