Повороты - Алиса Юридан

Много неудобств, лишних действий и поступков было в этом деле. А ведь всё могло было быть так просто! То, что Рэндалл и Сара решили ввести Рэйчел в курс дела, в итоге обернулось довольно трагично. Сидела бы она за бумагами да выполняла какие-то мелкие поручения — глядишь, была бы жива. Что ни говори, Уолтер был зол, чертовски зол из-за лишнего человека в деле. Но и рад он тоже был. Теперь его дело было в его руках. Как и было задумано с самого начала. Маккартни — бог с ней, на тот момент она не представляла особой угрозы или неудобств.

А вот Сара по-прежнему была важной проблемой.

* * *

Рэйчел заинтересовалась этим делом практически сразу. Странное поведение Мартина Оуэллса разбудило в ней психолога. У неё было много соображений на его счёт, но она не решалась их озвучивать — обстановка в отделе стала какой-то нервной с назначением Эванс, и она решила пока не слишком привлекать к себе внимание. Поездка с Сарой в морг как бы дала Рэйчел право считать себя хоть немного, но причастной к расследованию этого дела. Да и разговор с Вирджинией тоже. Но, разумеется, вслух она об этом не говорила. Она лишь надеялась, что ей и правда дадут возможность как-то поучаствовать в дальнейшем расследовании. Как бы ей хотелось помочь раскрыть это дело!

Конечно, в глубине души Рэйчел мечтала о самостоятельном раскрытии смерти Ричарда Хоффмана, и чем дальше, тем больше, чем страннее это дело становилось, тем сильнее оно её интересовало, и отец наверняка гордился бы ею, если бы она только смогла распутать всё это… Но, конечно, пока об этом не могло быть и речи, и Маккартни была счастлива, что вообще может присутствовать при расследовании и наблюдать за его продвижением хотя бы со стороны.

Рэйчел чувствовала, что попала в отдел в довольно необычное время — все эти назначения и внутренние их дела, признания и отказы, нераскрывающееся дело, отсутствие двух сотрудников отдела и всё остальное… Было тяжеловато. Но она верила, что справится и покажет себя с лучшей стороны. И, конечно, останется с ними. Этого она хотела больше всего.

Появление Одри Паркер взбудоражило их всех. Но для Рэйчел она была спасением — ведь теперь сам Прайс позволил ввести её в курс дела! Её почти назначили расследовать его! Конечно, это было не совсем так, но кто мог запретить ей в душе считать именно так?

Но она тогда заметила одну странность. Вернее, это, конечно, нормально, но в тот момент её это удивило: Уолтер, который теперь официально присоединился к расследованию, с которым она общалась лучше, чем с Сарой, и который был, можно сказать, на её стороне, почему-то очень не захотел участия Рэйчел в расследовании. Она слышала всё, о чём он говорил с Сарой. И для неё это было довольно неожиданно. Однако то, что Сара не вняла словам Уолтера и, на правах своей новой должности, сама приняла решение всё-таки привлечь Рэйчел, несмотря на его доводы и его нежелание, удивило Рэйчел ещё сильнее. Размышляя над этим, она постепенно поняла, что Уолтер просто объективно оценил знания и опыт Рэйчел и посчитал её бесполезной для участия в деле, а Сара решила дать ей шанс и посчитала, что лишний ум им сейчас не помешает. Насчёт Сары она оказалась права, а вот насчёт Уолтера… Им двигали несколько иные мотивы. Но поняла это Рэйчел гораздо позже. К сожалению, слишком поздно.

Когда Сара отправила Уолтера и Рэйчел побеседовать с Вирджинией Хоффман, Рэйчел обрадовалась — ещё бы, ведь это самое настоящее участие в расследовании, и практически наравне с Эванс и Корнетто! Судьба к ней благосклонна. Однако Уолтера эта идея не особо вдохновила, и поехал он к Вирджинии очень нехотя. Разговор с ней ничего не дал, но Сара всё равно отправила к ней и Маккартни.

И тут Рэйчел совершила свою первую ошибку.

Возможно, не соверши она её, всё не зашло бы так далеко и не закончилось бы так, как закончилось. И вероятность этого вполне высока. Но кто может знать точно?

Побеседовав с Вирджинией, Рэйчел ненароком узнала интересный факт — Уолтер Корнетто не приезжал к ней и не беседовал с ней. А вот им с Сарой он сказал совершенно другое. Сначала Рэйчел удивил этот факт, потом насторожил. Но потом она посчитала, что Уолтер просто не захотел зря тратить время. Ведь ясно, что Вирджиния невиновна, и особо интересных сведений она им тоже дать не может. Так зачем ему, Уолтеру Корнетто, тратить на неё время? Если уж Саре так приспичило потретировать бедную Вирджинию — ладно, можно сделать вид, что он съездил. Результат всё равно тот же. То есть нулевой.

В общем, Рэйчел почему-то позволила себе решить, что Уолтер вполне мог так сделать. Пусть это не совсем по правилам, но ничего такого в этом нет. И потом, это же Уолтер! А она кто? Какое ей вообще дело до этого? Он может делать, что хочет, потому что он наверняка знает, что делает. И Рэйчел была права — Уолтер и правда не захотел зря тратить своё время. Ведь он знал, что Вирджиния не виновна. Так зачем было лишний раз её трясти? Это абсолютно ничего не дало бы, а у него на тот момент были дела поважнее. Например, обсудить с Оуэллсом их дальнейший план.

Но ошибка Рэйчел была не в том, что она посчитала это почти нормальным, а в том, что она не сказала об этом Саре. Хотя та спрашивала, удалось ли ей узнать хоть что-нибудь интересное у Вирджинии. Рэйчел колебалась, но в итоге не сказала. Глупо. Она тогда не стала ничего говорить ни Саре, ни Уолтеру, потому что решила приберечь этот интересный факт. Что уж скрывать, толкнуло её на это непреодолимое желание самой во всём разобраться и показать им, что она чего-то стоит. Вот дура-то!

Она постепенно убедила себя, что это, возможно, неважно, и не стоит вносить напряжённость в отношения Сары и Уолтера и в расследование вообще. А если это всё-таки важно, то она разберётся с этим сама.

Конечно, Рэйчел и представить не могла, что ждёт её впереди, чем обернётся для неё это дело. Пытаясь помочь найти истину, не подозревая, что лучше бы было её никогда не узнать, особенно ей, Рэйчел вкладывала всю душу и все силы в это дело.

Она была счастлива участвовать в расследовании.

* * *

Он тщательно это скрывал, но внутри у него всё негодовало. Он не смог, да и не захотел смириться. С собой Уолтер был честен до конца. Поэтому он не мог отрицать того факта, что готов уже почти на всё, чтобы занять место Эванс. Вернее, своё место. Каждый человек должен быть на своём месте. Сара же, по воле Рэндалла, заняла место, которое безоговорочно принадлежало Корнетто.

Место, которого он ждал столько лет.

Однако ко всему этому прибавлялась Одри Паркер, которая вообще была неконтролируема и непонятна, а также то, что он не может ничего сделать с расследованием, повернуть его в нужное русло, пока слишком внимательная Сара пытается уцепиться за любую мелочь. Постепенно Уолтер пришёл к мысли, которая была ему не очень приятна. Он уважал Сару, ценил её профессиональные — да и личностные тоже — качества, признавал в ней близкого по характеру человека, даже почти любил её, хоть и по-своему. Сара была хороша. Даже по мнению Уолтера. Ему не хотелось идти против неё. Она не была ему врагом и не сделала ничего такого, что могло бы ему повредить — она лишь попала в неудачное стечение обстоятельств. Он не хотел совершать никаких действий, способных повредить ей или её карьере. Правда не хотел. Но у него просто не оставалось иного выбора.