Не надо, папа! - Эпсилон Тукана

сюда попала?!

Карин-номер-два задохнулась от возмущения.

— Это ты что за проститутка? Пришла охмурять моего имбиря?!

Итачи неуловимо поморщился. Он предпочитал, чтобы к нему обращались по имени.

— Сама проститутка! — не растерялась Карин-номер-один. — Признавайся, кто ты такая?

— Я тебе сейчас покажу, кто я такая! — взревела взбешенная Карин-номер-два и набросилась на нее с кулаками.

Клубок женских тел катался по сломанным дверям. Девушки дрались с неистовством бешеных кошек. Итачи активировал шаринган. Он четко держал в памяти, кто из них Карин-номер-один, а кто Карин-номер-два, но в такой куче мале без помощи додзюцу можно было ненароком и перепутать.

Он неторопливо поднялся, выловил за шиворот Карин-номер-один, грубо швырнул на стену и сжал горло. Девушка захрипела и забилась в конвульсиях. Алая шевелюра исчезла. Сквозь малиновую радужку проступила желтая. Красное от натуги лицо побелело.

Зецу.

— Проклятая баба… Как ты понял? — прошептал Зецу одними губами.

— Наблюдательный, — коротко сообщил Итачи, крепче сжимая пальцы на его горле.

Глаза Зецу закатились. Он перестал дергаться и обмяк.

****

Из вспоротого брюха вывалились внутренности. Скальпель чакры над пальцами исчез. С белого выродка сползала личина старого Мадо. Кирэй нахмурилась, сдерживая горячую горькую волну, подступающую к горлу и глазам.

Чувствовала, что походка не та. Кто бы мог подумать. Бедный сенсей.

В палатку ворвался Широ. Посмотрел на нее, на Белого.

— Как он попал сюда? Это же те самые, которые днем…

— Где связист? — перебила Кирэй. — Нужно передать в Коноху.

****

Небо за окном светлело. Шикаку, упираясь руками в основание окна, наблюдал, как проявляются из сумерек детали домов. Наступило утро, но деревня не оживала. Следуя его приказу, все оставались на своих местах, кроме отряда шиноби, не контактировавших с Белыми Зецу. И то Карин на всякий случай проверила каждого личного. Драгоценная куноичи. Кто бы мог подумать, что случайная девушка, которую Какаши притащил в деревню в качестве пленницы, окажется Узумаки, да еще с такими мощными врожденными способностями к сенсорике?

Раздался короткий стук.

— Да!

В кабинет вошел Райдо.

— Рокудайме, пришел ответ из Облака.

— Что там?

— В Кумо блокада.

— И у них тоже? Вот же… гемор. Они нашли способ распознавать фальшивки?

— Все еще нет, Хокаге-сама. Их сенсоры не способны отличить Белых Зецу. Похоже, Узумаки Карин единственная, кем мы располагаем в данный момент.

— Гм. Как продвигается… «разминирование»?

— Карин закончила с пятью кварталами.

— Мендоксе… Похоже, это затянется надолго. Держи меня в курсе!

— Хай!

Дверь закрылась.

Шикаку снова вернулся к наблюдению за мертвыми улицами деревни.

Для нашего Альянса с Облаком именно их территория является ключевой зоной контроля. У них оба джинчурики. Мы слабее по силам, но их положение более невыгодно. Если блокада продлится достаточно долго… они не смогут защитить Би и Наруто.

Глава 167. Твое имя

167

Он лежал мордой на скрещенных лапах и усиленно делал вид, что спит. Этот Наруто снова наведался в измерение печати.

Мелкая гадость. Поиздеваться пришел.

Конечно, это же так забавно: Девятихвостый в клетке отдельно, его чакра — отдельно. Обхохочешься. Кьюби едва удержался от того, чтобы по привычке злобно оскалить зубы: все еще притворялся спящим.

Ты думаешь, что победил? Ну ничего. Я еще вытяну всю твою чакру до капли.

Позор очередного поражения переварить было трудно. Курама ненавидел проигрывать. При его демонической силе это было даже неприлично. Вдвойне обидным было то, что его снова одолела Учиха. Наследники проклятого рода… Это было несправедливо. Только старик Рикудо имел право приказывать ему, а эти мелкие людишки получили в наследство чужую силу и решили, что им обязаны подчиняться!

Робкий голос:

— Эй, Курама…

Кьюби против воли вздрогнул. Его давно не называли по имени. Будь оно все проклято. Теперь чертов пацан знал, что он не дремлет.

— Наруто… — глухой утробный рык. Кьюби чуть поднялся, чувствуя, как расправляются уши. — Чего пожаловал?

Мальчишка осторожно подобрался к решетке и погладил рукой толстенный прут. Он считал себя взрослым, этот щенок. Кураме хотелось рассмеяться ему в лицо. Для него Наруто все еще оставался той мелкой голой личинкой человека, которую не удалось вовремя прикончить.

Будь ты проклят, Йондайме.

— Ты сказал, что знаешь, кто Сарада. Что ты имел в виду?

Кьюби лукаво прищурился.

— Так вот оно что.

Наруто насупился.

— Ну… ты того. Сказал, что давно знаешь, кто она. Что ты понял?

Курама хмыкнул. Его джинчурики был непроходимым тупицей.

Очевидно же, что она дочь Саске и твоей подружки с цветной волосней.

— Я запечатан внутри тебя и владею той информацией, которую ты способен был выловить из окружающего мира самостоятельно. Если тебе не хватило мозга… — он довольно оскалился. — …это не моя забота.

Тонкая месть. Наблюдать, как мелюзга мечется в бессильном бешенстве, было приятно. Кьюби задумался: когда это он стал таким мелочным?

— Ты, глупый Лис! Признавайся, даттэбайо! Почему Сарада видит будущее?

Она не видит будущее, дурачье! Она сама из будущего.

Курама снова злорадно усмехнулся, не сказав ни слова.

Эта Учиха Сарада была необычной Учихой. Еще не было такого, чтобы кто-либо из Учиха просил у него прощения или обращался к нему по имени. Возможно, кровь девчонки с розовыми волосами так повлияла? Разбавила ядовитое месиво.

«Дети будущего знают тебя как защитника Конохи».

Неприятное слабое чувство ворочалось где-то внутри, не находя себе места. Не привычные ненависть или ярость, а что-то горькое и горячее. Как будто среди двух выборов «одиночество на свободе» и «позорное заключение внутри человечьего тела» появился третий, какой-то фантастический и совершенно немыслимый, но все же выбор, сделанный им самим.

Кьюби отрицал этот выбор. Он казался еще более позорным, чем заключение. Стелиться перед своим джинчурики… Служить человеческому роду.

Никогда не стану служить.

— Эй, Курама! Ты вообще слушаешь, даттэбайо?!

Он снова вздрогнул и сам на себя рассердился.

— А ну заткнись! — рявкнул Кьюби. — Не мешай мне спать!

Наруто демонстративно отвернулся, сплетя руки на груди.

— Ответил бы сразу, я бы и ушел.

— Вон отсюда, влюбленное дурачье!

Он треснул лапой по клетке, и Наруто, пугливо отшатнувшись, поспешил убраться.

****

За распахнутым окном шелестел лес. Там, в лесу, за