Непотопляемый - Фридрих Незнанский

Эти размышления, промелькнувшие у него в голове с молниеносной скоростью, тем не менее, на физиономии Шахмина никак не отразились.

— Итак, — заговорил хозяин кабинета, — насколько я понял, лыжи ты навострил за кордон… Доку€менты (он произнес это слово с ударением на «у») в порядке?

— Вполне, — осторожно ответствовал Шахмин. — Но мне понадобится пара дней, чтобы связаться с… кое с кем, завершить некоторые дела и заказать билет…

— Надеюсь, не на свое имя, — буркнул Кругликов. Адвокат промолчал, слабо улыбнувшись.

— Пара дней… — задумчиво повторил Непотопляемый. — Что ж, дело твое. Но, не обессудь, только из моего дома тебе придется убраться… — И увидев, как моментально побледнел Шахмин, усмехнулся. — Я имею в виду — из этого дома: у меня, сам видел, жена здесь молодая и глупая, она тебя вчера видела, брякнет кому-нибудь из подружек ненароком, несмотря на все мои запреты… А там, глядишь, и еще до кого-нибудь докатится… Мне с твоим бывшим дружком, сам понимаешь, проблемы и на х… не нужны!..

— Как же быть?.. — пробормотал адвокат, опуская глаза.

— Ты вот что… Я тебе, пожалуй, помогу все-таки… — мрачно буркнул Непотопляемый. — Правда, услуга — за услугу…

Шахмин с надеждой поднял на Кругликова глаза, ничем не выдавая своего внутреннего напряжения («Так я и знал!..»).

— Есть у меня тут, по Владимирскому тракту, одно местечко укромное, там тебя сам черт не отыщет. — Непотопляемый усмехнулся. — Мой водила вечерком, как стемнеет, отвезет тебя туда… А в обмен… Куда ты лыжи-то навострил?

Шахмин слегка поежился, но деваться было некуда, пришлось сказать правду:

— Поначалу в Грецию… А там решу…

— Что ж, значит, планы тебе придется поменять, — твердо произнес Виталий Егорович, — В том смысле, что прямиком из охотничьего домика, куда тебя отвезет Витька, полетишь ты не в Грецию, а в славный город Мюнхен… Там встретишься с одним человечком и кое-что ему передашь — на словах. Все инструкции получишь перед вылетом, а если проигнорируешь задание — либо я, либо твой дружок бывший, сам понимаешь, и под землей отыщем!..

Шахмин нервно сглотнул и поспешно кивнул головой:

— Да мне и в голову не придет отказать, бог с вами, Виталий Егорович!.. Все сделаю в точности, как скажете, надеюсь, у вас будет возможность в этом убедиться!..

— Не сомневайся! — произнес Непотопляемый. — А теперь иди, отдыхай, набирайся сил перед дальней дорожкой…

Виталий Егорович усмехнулся и, перехватив настороженный взгляд адвоката, доброжелательнейшим тоном добавил:

— Билет тебе я сам достану… Имя только скажи, которое в твоем новом паспорте стоит.

— Игорь Генрихович Шварц, — неохотно бросил Боб, поднимаясь с кресла.

Поручение Непотопляемого было простым, вроде бы, без видимого подвоха… Тем не менее, несмотря на то что все пока складывалось более-менее прилично, на душе у адвоката после разговора с хозяином особняка образовался какой-то мутный осадок. От хорошего утреннего настроения и следа не осталось!

В свое время в Афгане Виктор Собко выжил только чудом. После адского боя с неожиданно — это всегда происходило неожиданно — окружившими их застрявшую в горах роту душманами, он, валявшийся среди мертвых товарищей и с отчаяния тоже притворявшийся мертвецом, ждал неизбежного конца. Эти гады, постепенно приближавшиеся к нему, затаившемуся в горе трупов, весело перекликались между собой гортанными голосами, ловко отсекали головы и без того мертвым ребятам…

Чирикающий выкрик одного из этих сук раздался совсем рядом с Собко, когда с другого конца того, что еще недавно было наблюдательным пунктом, обустроенным его ротой, раздался тревожный вопль.

Шаги убийцы замерли, а затем — Виктор не поверил собственным ушам — начали отдаляться: то ли командиру-душману показалось, то ли и вправду тревога не была ложной, а только буквально через несколько мгновений Виктор остался среди мертвых товарищей один… Единственный живой и даже не только не раненый — не поцарапанный, как вскоре выяснилось, душманской пулей.

Вскоре где-то внизу послышался отдаленный шум моторов: к месту недавнего боя приближалась автоколонна. Или танковая колонна?.. Выяснять это Собко не стал: свое решение он принял еще в тот день, когда их сюда привезли, только вот случая подходящего все не было. До сего дня, точнее, уже ночи… Лучше числиться на родине дезертиром, чем вообще не числиться среди живых! А сейчас вряд ли, если ему все удастся, он даже в дезертиры попадет: взят в плен, пропал без вести… Без разницы! По счастью, граница совсем рядом, на местности он ориентировался совсем неплохо.

Собко и в голову не приходило, что по дороге он может напороться на еще одну душманскую засаду, что на границе его могут перехватить и те, и те… «Нашими» он вторых «тех» не называл даже мысленно: за два месяца пребывания в Афгане рядовой Собко с одинаковой силой возненавидел и своих, и чужих. Тем более что до Афгана от «своих» он, выросший в детдоме, тоже ничего хорошего не видел!

Позднее он, вспоминая ту ночь, все-таки понял, что удалось ему осуществить свой план тоже чудом. А всю безнадежность своего положения — парень в изодранной советской военной форме, без документов, без малейшего понимания, что делать дальше, куда теперь приткнуть эту свою спасенную жизнь, он понял уже по другую сторону границы… Возможно, он так бы и остался навсегда одним из первых, еще советских бомжей-бродяг, если бы не его нынешний хозяин — Виталий Егорович Кругликов.

К моменту их встречи Собко занесло в бескрайние просторы Дальнего Востока, и в один из дней — как выяснилось, счастливых для него дней, — вынесло к той самой таможне, на которой работал в качестве «временно сосланного» Непотопляемый… Судьба устроила все сама: охранник, схвативший ошивавшегося в непозволительной близости от святая святых бродягу за шиворот, ухитрился совершить свой служебный подвиг как раз в момент, когда Виталий Егорович шествовал мимо к своей машине. И поневоле оказался свидетелем рвения охранника…

Неизвестно, что именно так заинтересовало его в молодом оборванце со злыми глазами и отчаявшимся выражением лица. Главное — заинтересовало, да еще настолько, что, вместо того чтобы пройти мимо, он остановился и вмешался в описанную ситуацию самым непредсказуемым образом. А потом и вовсе передумал ехать, и спустя полчаса Собко, потрясенный до глубины души поведением этого важного господина, никак не мог заставить себя ни сесть на предложенный ему стул в кабинете Кругликова, ни, тем более, протянуть заскорузлую от грязи пятерню к огромной чашке настоящего кофе, не видел которого уже больше полугода… И должно быть, как раз от этого потрясения не сразу сообразил, что уже минут пять как излагает незнакомому господину свою горькую историю…

Выслушал его Непотопляемый очень внимательно. И вопрос задал всего один: что он, Витька, умеет делать? Ответ насчет того, что хорошо он умеет только машину водить и вообще с любым авто «на ты», да разве что стреляет неплохо, вторым был в своей роте по этому делу, видимо, Кругликова вполне удовлетворил. Потому что, немного подумав, он коротко сказал: