Спецназ князя Святослава - Алексей Соловьев

Спустя короткое время под резными носами ладей вскипели буруны. Дело было не только в возможности потерять часть платы или приобрести награду: дух спортивного соперничества был не чужд и нашим далеким предкам. В итоге уже к концу вторых суток вся русская рать встала громадным лагерем на берегах большого днепровского острова.

Святослав умышленно объявил большой отдых. Сразу за Хортицей начинались грозные Днепровские пороги. Дождей не было давно, вода в реке низкая, а это означало, что некоторые из перегораживающих великую реку скал и валунов придется преодолевать, перетаскивая суда по берегу. Именно в такие моменты и страшны были жаждущие легкой добычи печенеги, прячущиеся до поры до времени за окрестными холмами и в заросших балках.

– Кол, тебе придется еще поработать веслами, – отведя верного слугу в сторону, негромко сказал князь. – Возьми самую легкую ладью, два десятка верных воев. Пройдите через пороги, посмотрите, нет ли вокруг степняков. Не рискуйте, если что заметите – тотчас назад!

– Исполню, княже. Дозволь только ухи мясной похлебать.

– Будь по-твоему!

К обеду ладья ушла вверх по течению, чтобы вернуться к вечеру и заставить весь русский лагерь тревожно загомонить, подобно побеспокоенному пчелиному рою.

Святослав почувствовал недоброе, едва увидел сплавляющееся судно. Борта его были густо истыканы длинными стрелами. Вместо двадцати шлемов ратников виднелись лишь восемнадцать. Кол стоял на руле в полном боевом облачении, хотя отъехал лишь в белой льняной рубахе.

«Проклятые греки! А ведь клялся, что не натравит на нас степняков! Будь проклят ты и весь твой род, император!!!»

Внешне стараясь сохранять спокойствие, великий князь подошел к зашуршавшей килем по песку ладье.

– Ну? Печенеги?

– Они, княже. Неясыть переняли. Черно на обоих берегах, никак не пройти водою. Адуня и Стира убили.

– Много их, говоришь?

– На берегах тысячи две видел. Но за гребнем явно стойбище великое расположилось, дымов много поднимается.

Святослав замолчал, погрузившись в раздумья. Неожиданно заговорил Свенельд:

– Где их больше – на правом или левом берегу?

– На левом…

– То нам и надобно! Я сейчас же со своей дружиной плавлюсь на правый берег и ночью ударю по спящим. А ты, князь, будь утром готов: как увидишь дым густой, начинай проходить пороги под моим берегом. Стрелами они вас не достанут.

Казалось, все правильно говорил старый воевода, но сердце Святослава отчего-то дрогнуло.

– Дробить силы? А вдруг степняки сюда конными явятся?

– На острове они вам не страшны будут, князь. Отобьетесь. Да и не думаю, что Илдей открытого боя захочет.

– Илдей? Откуда ты знаешь, что это он?!

Свенельд закусил нижнюю губу. Отводя глаза от сверлящего взора великого князя, вымолвил:

– Так знамо дело… как Курю греки потрепали, то… только Илдей левобережной степью верховодит. Больше некому…

Два полководца долго смотрели друг на друга. Наконец Святослав разлепил сухие губы:

– А если я тебе не разрешу?

– Сам уйду! Довольно, послушались тебя там, под Доростолом. Верни теперь попробуй тысячи, что из-за запертых тобой ворот под стенами легли без славы. А силу захочешь применить, так мои варяги за секиры быстро возьмутся. Давай лучше без ссор и котор, князь! Дойдем живыми до Киева, там я вновь твою власть признаю.

Уже начинали ложиться на землю и воду сумерки, когда десятки судов с варяжской дружиной потянулись через широкий в этом месте Днепр. Оставшиеся на острове вои смотрели на них с надеждой и легкой тревогой. А сердце Святослава продолжало часто и тревожно стучать…

Ночи уходящего лета холодны. Густой туман повис над Днепром, скрыв берега от взора великого князя. Святослав велел выставить усиленные дозоры вдоль края острова, ближнего к левому берегу реки, с наказом слушать внимательно утреннюю тишину. Хотя мысленно он и соглашался со Свенельдом, что степняки не должны пытаться вплавь достичь русского лагеря, но… береженого и Перун бережет! Хуже было то, что не виден был правый берег: а вдруг там уже клубится спасительный густой дым? В такую погоду сделать внезапный набег на спящую орду – почти обеспеченный успех!

Взошедшее солнце и поднявшийся ветер вначале разорвали туман в клочья, а затем разнесли их над водной гладью. Не было видно ни дымов, ни тумана, ни рати Свенельда. Лишь полувытянутые на песок суда кучно громоздились под кручей, подобно завалу из нанесенных половодьем бревен. Сердце Святослава вновь заныло…

После полудня, когда воины вдосталь поели каши из дробленой пшеницы, великий князь принял решение:

– Ятвяг, сажай свою сотню в ладьи. Поедем, посмотрим на тот берег. Что-то здесь не ладно!

Смутные предчувствия не обманули Святослава. Едва он взобрался на высокий берег, как увидел, что вся увядшая трава была втоптана в землю многочисленными лошадиными копытами. Валялись в спешке брошенные тюки с зерном, выданным еще византийцами. Одна охромевшая лошадь бродила поодаль, то и дело нагибая голову и срывая пучки пырея. Откуда она могла взяться? Побывали печенеги? Но шума схватки не было слышно, сырой ночной воздух разнес бы его на версты!

– Приведите лошадь сюда! – приказал князь.

Заарканенная кобыла предстала перед Святославом, и спазм удушья перехватил горло. На левом бедре животного красовалось тавро его собственных, великокняжеских табунов!!! Лошадь из Киева? Тогда и другие – тоже?! А это значит…

– Измена, княже, – тихо прошептал Ятвяг. – Табуны сюда пригнали наши, киевляне! Они ждали, когда мы приплывем, и Свенельд знал об этом!

– Молчи, молчи! Дай убедиться самому!

Забыв про все еще ноющее плечо, Святослав быстрым шагом пошел по следам. Вначале беспорядочные, спустя поприще они вытянулись в широкую прямую полосу, направленную прочь от берега. Свенельд повел теперь уже конную дружину не на печенегов. Он уводил ее по широкой дуге мимо них на Киев!!! ИЗМЕНА!!!

«Значит, не Цимисхий! Значит, это свои! Боятся, что вернусь, и пошли на сговор с печенегами и варягами! И здесь христиане пытаются наступить мне на горло!!! О Перун, неужели ты слабее этого распятого иудея?!»

Великий князь вернулся на берег, сел на скамью ладьи и долго смотрел, как быстрое течение скручивало водяные узлы возле борта. Лицо его багровело все сильнее. Наконец он вскочил:

– На остров!

Достигнув лагеря, великий князь одним прыжком перескочил через борт и бегом бросился к Улебу:

– Почему ты не ушел с этим предателем?

– С каким предателем? – искренне удивился брат. – Со Свенельдом?

– Не пытайся дурачить меня! Я больше не верю ни одному, кто забыл наших древних богов! Вас оставили здесь специально, чтобы следить за нами. Ненавижу!!!