Алый Крик - Себастьян де Кастелл

– Этот старый дурень будет первым… – нараспев произнёс священник. Казалось, он даже не осознаёт, что говорит о себе. – Много лет он лгал своей пастве, утверждая, что их страдания служат высшему благу. Он уверял, что неурожай – это наказание за чей-то личный грех. Говорил, что дети, умершие слишком рано, будут приняты богами. Он украл у своих прихожан правду, которая позволила бы им отыскать лучшую жизнь для себя и своих семей. Он лишил их возможности выбрать собственный путь, как это сделали мы с тобой.

– Кто дал тебе право так наказывать его, маэтри? – прошептала Рози.

Священник едва ли мог её слышать – и уж тем более ответить. И всё-таки он заговорил. Тогда я поняла, что Пента Корвус – Странница – точно знала, какой вопрос задаст Рози. Весь этот диалог был спектаклем, призванным продемонстрировать, что тейзан никогда не сможет перехитрить маэтри.

– Я ничего у него не отбирала, – продекламировал священник. – Как и его прихожане, он был марионеткой своих собственных ошибочных убеждений. Теперь он танцует под другую мелодию…

Старый священник дёрнулся на гвоздях, пришпиливших его к ядригалу. Из ран вытекло ещё больше крови.

– …Мелодию песни, которую я написала для него и которую услышат бесчисленные тысячи других людей, если ты не вернёшься ко мне и не поможешь закончить то, что мы начали.

– Рози… – сказала я, видя, как дёргается её щека, и понимая, что она изо всех сил пытается сохранить самообладание.

Краем глаза я увидела, как голова священника повернулась в мою сторону.

– Она уже начала рассказывать тебе свою историю, дитя моё? Уже начала обращать тебя, как обратила меня?

– Рози, о чём он говорит?

– Замолчи! – взвыла она, наконец сорвавшись. – Я никогда…

– Я была такой же, как ты, – продолжал священник, не обращая внимания ни на крик Рози, ни на кровь, льющуюся из ран. Его кожа посерела, а челюсть начала отвисать. – Путь Пяти Воронов не так уж отличается от Пути Бродячего Чертополоха. Как и они, я молилась у алтаря ложной веры аргоси. Веры, в которой нет богов, кроме наших собственных идеалов. Но затем моя тейзан…

Словно во исполнение обещания, стрела воткнулась в левую руку священника, прибив её к ветви ядригала. Старик улыбнулся, будто этот последний «гвоздь» каким-то образом освободил его.

Потом он крикнул:

– Жёлтый. Ифридос. Величие. Па. До. Амела. Жатва. Шох. Ю-та. Возлюбленная. Возлюбленная. Возлю…

Вторая стрела вошла прямо ему в рот, оборвав слова, которые, оказывается, копошились как черви внутри моей головы, и даже Бинто не мог перекричать их. А я вообще этого не осознавала!

Священник ещё продолжал бормотать, хотя древко стрелы во рту изрядно ему мешало. Но он пытался сформировать слова, пока Рози не выстрелила последний раз, попав ему в череп. Тогда, наконец, глаза старика закрылись.

Послание было доставлено.

Я спотыкаясь вышла из храма. Как раз вовремя – меня вырвало на чистый белый песок. Местные жители называют этот район пустыми Ледовыми Полями, потому что кварц очень светлый и песок выглядит как гигантское снежное одеяло.

В этот момент я страдала от стольких недугов, что мне пришлось пересчитать их – иначе я сошла бы с ума.

Странница устроила нам ловушку. Да, это была ловушка. Она не пыталась убить Рози и меня, не пыталась остановить нас, не пыталась даже задержать – мы продолжали путешествие. Странница хотела, чтобы мы нашли священника. Хотела сообщить нам, что научилась изменять Алые Вирши: теперь заражённые могли распространять их.

Вы думаете, что дела плохи? – пыталась она сказать нам. – Я могу сделать всё намного хуже.

Осознание этого было только первым из многих недугов, поразивших меня.

Второй – последствия тех нескольких слов, которые произнёс священник. Некоторые были на дароменском, одно – на гитабрийском, пара слогов из языка джен-теп, а какие-то я вообще не узнала. И всё же я ничуть не сомневалась: они предназначались именно нам. Странница хотела показать, на что она способна.

Чем бы Пента Корвус ни заразила священника, это сильно отличалось от того, что она делала раньше. Она заставила старика истязать себя, даже когда он передавал нам послание. Затем он начал читать стихи, предназначенные, чтобы сломить наш дух, – хотя Странница наверняка понимала, что Рози не даст священнику закончить.

«Возлюбленная. Возлюбленная. Возлюбленная».

Было ли это повторение частью стихов? Или просто способом ещё раз помучить тейзана?

Третий недуг оказался самым свирепым.

«Она уже начала рассказывать свою историю, дитя? Начала обращать тебя, как обратила меня?»

Самая простая стратегия в мире: когда вас преследуют два противника, вбейте между ними клин. Заставьте усомниться друг в друге. Наполните часы их беспокойного сна намёками на сомнения. Здесь нет ничего блестящего и гениального – такое мог придумать любой профан. Только вот… Только Пента Корвус не была профаном. У неё такие вещи получались лучше, чем у нас, и она хотела, чтобы мы это знали. Иначе зачем тратить время на священника? Почему бы просто не убить нас?

Потому что Странница должна была доказать самой себе, что права. Речь шла не только о заразе или уничтожении джен-теп. Её путешествие посвящалось вере.

Монахи Сада Безмолвия. Члены ордена Алых Слов. Конечно, они обладали информацией, которую хотела получить Пента Корвус, но не было никакой необходимости убивать их. И всё же она заставила всех этих монахинь сброситься со скалы, как будто ненавидела их ещё больше, чем нас.

Затем – священник из придорожного храма. Странница хотела, чтобы мы увидели её презрение к его убеждениям. Ей нужно было поделиться этим с нами.

А как насчёт жителей Тинто-Реи? Насколько я могла судить, они не были особо религиозны… Но затем я поняла, что они тоже имели свою веру. Я много путешествовала, но никогда не встречала людей, которые так сильно верили бы в благородство простой жизни в трудных условиях приграничья.

Мне вспомнились танцы в Тинто-Рее. Вспомнилось, как горожане делились со мной едой и улыбками, как обещали отыскать дом для Бинто.

Вспомнилось игривое прикосновение Лириды к моей руке.

Это видение быстро исчезло, сменившись другим – пальцы, вцепившиеся в меня, откушенные языки, умирающие один за другим люди и горящий магистрат.

Как я уже говорила, я никогда не была религиозна. Почему же теперь мне казалось, будто кто-то крадёт у меня веру?..

– Фериус? – сказала Рози. Её тень упала на песок передо мной. – Тебе всё ещё худо?

– Я в порядке.

Пауза… нет, колебание. Потом Рози спросила:

– Тогда почему ты стоишь на коленях?

Однажды я пыталась узнать у Энны, есть ли у аргоси какая-нибудь религия. В ответ она изогнула бровь и вернулась к рисованию новой карты масти щитов для своей колоды. Энна как раз недавно вернулась из поездки в Даром, где, я полагаю, произошли какие-то политические перемены.