Последняя капля терпения - Кирилл Казанцев

– Размер сисек юридически ничего не меняет. А статья за растление несовершеннолетних...

– Не напоминайте, – попросил Глобинов.

– Ладно, забудем на время ваших сомнений. Вдобавок я не стану прямо сейчас приглашать понятых, чтобы зафиксировать расчеты с нанятыми сотрудниками черной наличкой, да еще и в иностранной валюте. Как я понял, вы согласны с нашим соглашением? Вы нам помощь, мы забываем обо всем.

– Естественно. Только дайте мне расписку, что это в последний раз.

– Мы расписок не даем, – удивительно к месту вставил молчавший до этого Масудов.

Андрей одобрительно кивнул:

– Итого, у нас две просьбы. – Он многозначительно показал режиссеру два пальца, что можно было истолковать и как знак «виктория». – Первое: вы должны договориться о встрече с этим человеком.

– С кем? – Глобинов проследил взгляд Андрея, смотревшего на фотографию, и понял, о ком идет речь. – Вы с ума сошли! Да, мы несколько раз встречались. Он мне даже руку жал и хвалил мои фильмы. Но не могу же я, простой смертный, назначить ему встречу! Это просто невозможно.

Теперь Ларин рассчитывал грамотно дожать известного режиссера. Человек, не способный выполнить что-то большое, должен легко согласиться на меньшее. Прищурившись, как это делают добрые чекисты в фильмах, Андрей вкрадчиво произнес:

– Жаль. Но встречу хотя бы с одним из его помощников вы сможете организовать? – Это прозвучало, как утверждение.

– Постараюсь, – голос Аркадия Глобинова дрогнул.

Он потянулся руками к своему белому кашне, развязал его и шумно задышал. А Ларин уже тронул руку Масудова.

– С кем из помощников вы знакомы? С кем имеет смысл говорить?

Ахмед Ходжа принялся перечислять фамилии. Глобинов слушал и отрицательно качал головой, хотя по глазам нетрудно было догадаться – он готов сделать все возможное, чтобы от него только отцепились. Наконец режиссер радостно закивал.

– С ним смогу организовать. Если он, конечно, в Москве.

– Постарайтесь.

Глобинов взял телефонную трубку и, не заглядывая в записную книжку, набрал номер.

– ...Да-да, это я... помаленьку... тут предложение у меня одно появилось. Мог бы и лично при случае ввернуть его самому. Не сомневаюсь, что загорится, но лучше, через вас... нет-нет, не телефонный разговор... лучше встретимся в неофициальной обстановке, как всегда… – Режиссер посмотрел на Ларина – мол, когда назначить встречу?

– Сегодня, – одними губами проговорил Андрей.

Решилось на удивление быстро. Руки у режиссера подрагивали, хотя он и сумел отделаться «малой кровью».

– На встречу вместо вас пойдем мы, – сурово предупредил Ларин.

– Я понимаю. Сегодня вечером... вот в этом ресторане, что недалеко от Кремля, – режиссер выцарапал из бумажника дисконтную карту. – Телефон, телефон... вот он, на карточке. Я сейчас закажу столик. Тут и адрес есть.

– Обязательно позвоните.

– Что вы, я не забуду. Ведь такое дело! Только уж за ужин придется заплатить вам, так у нас заведено.

Когда столик был заказан, Ларин без лишних церемоний взял со стола дисконтную карту дорогого ресторана. Режиссер и не подумал возражать.

– Ну что? Теперь ваши проблемы решились? – Мэтр с надеждой заглядывал в глаза Андрею. – И о моем непреднамеренном прегрешении наши доблестные органы наконец-то забудут?

– Как знать, как знать... – дважды повторил Ларин. – Ведь у нас есть и вторая просьба. Я об этом предупреждал с самого начала.

Режиссер напрягся, вены на шее вздулись. Он явно страдал повышенным давлением.

– Теперь мы должны покинуть территорию «Мосфильма» так, чтобы нас никто на проходной не видел.

– А вот это не проблема. – Глобинов довольно потер руки.

– Вы что, достигли успехов в бесконтрольном вывозе с киностудии материальных ценностей?

– Не в этом дело. – Глобинов уже дышал ровно и спокойно. – Кино – это всегда настоящий дурдом. Уследить здесь за чем-либо невозможно по определению. Разрешите? – Режиссер подошел к двери, провернул ключ и позвал какую-то Люсю из соседней комнаты.

Люся заявилась безотлагательно: худая, чуть ли не под два метра ростом, худые бедра затянуты в узкие джинсы.

– У нас когда автобус с массовкой на натуру выезжает?

– Должны были еще полчаса тому назад уехать. Да вот задержались, – принялась оправдываться ассистентка режиссера.

– Вот и отлично, что задержались. Я так и думал. Добавь этих двоих в массовку. Пусть и им грим сделают.

– Сейчас. Только гримера найду. Он уже, кажется, в буфет отправился.

– Все будет в лучшем виде, – пообещал Глобинов. – Я в этом бедламе плаваю как рыба в воде.

Он задержал свой взгляд на Масудове. По достоинству оценил его седую бороду и умудренное жизнью лицо.

– У вас характерная внешность. Вам бы актером быть. Если бы я экранизировал Льва Николаевича Толстого – а такая задумка у меня есть, финансирование мне обещали, – то непременно пригласил бы вас сыграть эпизодическую роль в «Хаджи Мурате». Я уже это вижу: разоренное горное селение, двери и окна нараспашку, ни души, бродят брошенные собаки и кошки, из водоразборного фонтана пьет жеребенок – а среди этого безумия войны сидит старик с каменным лицом.

Режиссер вышел из транса и уже вполне по-деловому добавил:

– Не знаю, какие у вас должность и звания, но сыграть в кино – это по-любому остаться в вечности. Подумайте. Оставьте свои координаты, и я внесу вас в свою картотеку.

* * *

Мягкий автобус с облезшей по борту надписью «Киносъемка» подкатил к выезду с территории «Мосфильма». На этот раз у ворот дежурил не только обычный вохровец. Тут же оказались и двое милиционеров, а с ними и человек в штатском. В руках у стражей порядка имелись свежераспечатанные ориентировки с фотографией Масудова и фотороботом Ларина.

– Проверка, – расплывчато бросил водителю мужчина в штатском, – дверь откройте.

Водитель сталкивался с таким впервые. Обычно всяких беглых уголовников и маньяков милиция разыскивала в городском транспорте. Но повиноваться пришлось.

– Мы на площадку опаздываем, – поторопила поднимавшихся в салон людей Люся.

У мужчины в штатском при виде пассажиров нервно дернулась щека. В креслах сидели лагерные вертухаи сталинских времен и заросшие грязные мужики в зэковских клифтах. Весь проход был плотно заставлен блестящими кофрами со съемочной аппаратурой. Поверх нее лежал реквизит: карабины, лопаты и кирки. Вертухаи и зэки мирно уживались, попивая кофе из термосов и жуя бутерброды.

– Эй, граждане начальники, – с типично криминальными нотками обратился к вошедшим кто-то из массовки, вероятно, уже вошел в роль, – у нас тут и без вас командиров хватает.