София слышит зеркала - Марина Комарова

– Скажи, Гюнтер, – начала я, не отрывая взора от платья. – Могу ли я что-то узнать на Балу про пропажу подруги?

Он некоторое время молчал. Потом сглотнул и еле слышно произнес:

– На это я и надеюсь. Гартаг знает многое.

* * *

Платье на мне смотрелось идеально. Синий цвет подчеркивал бледность кожи, белокурые локоны и глаза. В какой-то момент мне даже показалось, что они изменили цвет. И замерла каменной статуей, когда в зеркальной глади за спиной отражения вдруг появилась фигура Валентина. Но когда его ладони легли на мои плечи, вздрогнула от неожиданности. По телу тут же пробежал ток. Нельзя так реагировать на едва знакомого мужчину.

– Ты через стены ходишь? – хрипло прошептала я плохо слушающимися губами.

Голова пошла кругом от его близости и аромата. Наваждение какое-то, так и с ума сойти недолго. Неужто зачаровал?

– Умею, – улыбнулся он. – Очаровательно выглядишь.

Валентин коснулся губами моего плеча, кровь тут же живым огнем побежала по венам.

– Ты мне приворотное зелье никуда не подсыпал? – мрачно отшутилась я, чувствуя, что воля стремительно тает, утекая, словно вода сквозь пальцы.

Так, глубокий выдох и вдох. Взять себя в руки. Стефан, зараза, хоть бы сейчас вовремя вернулся. Глядишь, этот щеголь руки бы не распускал! Хотя… будем откровенны, руки мне нравились, да и как он распускает их – тоже.

– Видишь ли, Соня, – бархатистым тоном прошептал мне на ухо Валентин. – У мужчин, умеющих управлять снами, есть много способностей. Одна из них – покорять женские сердца. Правда, не всех подряд. А только тех, кто способен оценить нас по достоинству.

– Прям как ломбард, – криво усмехнулась я.

Понятно, все-таки наваждение. Долой все фантазии и мечты, не о них сейчас. Валентину явно не понравилось выражение моего лица. Но комментировать он ничего не стал. Только перевел взгляд на перстень на моей руке. Коснулся указательным пальцем камня, тот вспыхнул сапфировым огнем. Красиво так, сказочно.

– Это оберег, Соня, – прошептал Валентин мне на ухо. – Из Шаттенштадта можно попасть в любое место по желанию хозяина Бала. Попроси Гартага отправить тебя к истоку бед зеркальщиков. Поверь, он сможет.

На секунду я забыла, как дышать. Неужели все так просто? Возьмет и отправит?

– Сможет? – эхом повторила я.

– Да, – неожиданно серьезно сказал он. – У меня на рассвете в гостях был Теневой Король. Он, конечно, гад еще тот и заслуживает много чего нехорошего, однако тут пообещал помочь.

Я нахмурилась. Дитер – и помочь?

– Но помощь может быть совсем не та, на которую мы рассчитываем, – словно прочитав мои мысли, продолжил Валентин. – Поэтому Перстень Снов не даст чарам Теневого Короля завладеть тобой. Как и его подчиненные шатты не смогут тебе навредить.

Я развернулась и посмотрела в глаза Валентину. Нет, ни тени насмешки. Совершенно серьезен. Кажется, ему и впрямь не все равно, что со мной будет.

Не верится. И в то же время интуиция молчит, не кричит, что надо бежать куда глаза глядят. Странно.

– Я приеду за тобой, – тихо сказал он, осторожно взял мою руку и коснулся губами пальцев. Жар залил от ступней до макушки, а щеки заполыхали.

Миг – и Кайзер Страшных Снов растворился в воздухе.

Раздался смех, и на стене напротив появилась тень.

– Никогда не видел, чтобы Кайзер расточал такие нежности, сестренка. Это победа, Соня.

В голосе не было ни намека на язвительность и иронию. Стефан говорил правду и даже не думал насмехаться. Странно, очень странно. Но вместо того чтобы спрашивать о романтическом настроении Кайзера и прошлых победах, задала другой вопрос:

– Что узнал?

– Шмидт сейчас спит. А в разум не заглянешь даже при помощи зеркал. – Стефан тяжело вздохнул. – Поэтому чем скорее мы вытрясем из Гартага парочку возможностей получить ответ, тем лучше.

Я ничего не сказала. Хоть и отдаленно понимала, каково это – потерять все, что имел. Стать тенью в прямом смысле этого слова. Да еще и не собственной, а тенью без тела. Утешить было нечем. Но… Стефан в этом не особо нуждался. Потому что сдаваться не собирался точно.

И внезапно ощутила: никогда мы не станем близкими и родными. Одного дара слишком мало, чтобы объединить двух совершенно разных людей, не связанных ни общими интересами, ни местами, ни любовью. Никогда.

…Валентин прибыл спустя четыре часа после захода солнца. Только, вопреки ожиданиям, не было ни дорогого автомобиля, ни какого другого транспорта, привычного человеку двадцать первого века.

Пришлось подняться на крышу дома Стефана. Потому что именно над ней в ночном воздухе парила роскошная карета. Словами правильно и не описать. Будто кузнец выковал длиннейшую лиану, усеянную розами с шипами, а потом свернул воедино, сотворив карету. Черные провалы окон, в которых вспыхивали жутковатые огоньки. Кучер в цилиндре и фраке с белеющим лицом: половина – чистая кость черепа, половина – живая, с молодой гладкой кожей и красным глазом, горящим живым рубином. Правит он четверкой рогатых и крылатых химер. Одна из них повернула голову в мою сторону и оскалилась. Я невольно сделала шаг назад. Может, лучше пешком? Что-то такие «лошадки» не внушают доверия, вот честное слово.

Валентин вышел из кареты. Поцеловал руку, приобнял за талию и повел к карете.

– Не бойся, моя красавица, – шепнул на ухо. – Химеры кошмаров не причинят вреда той, кого выбрал их хозяин.

– Выбрал? – оторопела я.

Нырнув в карету, поняла, что здесь вполне уютно и вполне можно проделать долгий путь, не чувствуя неудобств. И пахло тут чем-то тяжелым, сладковатым и безумно дурманящим.

«Как страшный сон, – осознала я. – И хочешь выбраться из его цепких объятий, и не можешь. А еще чувствуешь, как внутри немного щекочет ужасом и предвкушением. Просто кошмар…»

– Выбрал, – подтвердил Валентин, усаживаясь рядом.

И хоть он не прикасался ко мне, хватало только взгляда синих глаз – спокойного, холодного и в то же время такого, что обожжешься на раз. Вмиг показалось, что внутри стало куда меньше места, а напряжение возросло во сто крат. И оторвать взгляд от губ Валентина практически невозможно. Господи, почему мне в голову лезут всякие дурные мысли? Сейчас совсем не до этого!

Хотя сложно было не признать: мысли о Валентине и тлеющее пока едва различимым огоньком желание хорошо отвлекали от волнения и подступавшей при сборах к Гартагу паники. Может, он специально так?

– Может, тогда и женишься? – неожиданно раздался насмешливый голос Стефана.

Чернильная тень залила часть сиденья напротив. Я исподтишка показала ему кулак. Все настроение сбил, сволочь. Но Валентина ни капли не смутило ни присутствие братца, ни моя реакция.