Слепящий нож - Брент Уикс

атаковала; ее первый удар с треском натолкнулся на посох паренька, но уже следующий, не встретив препятствия, пришелся ему по уху. Парень рухнул на пол – это не был нокаут, но ноги у него подкосились. Он попытался встать на колени, но снова упал.

Девушку объявили победительницей, и сорок девятый разразился слезами. Ему больше не было места в Черной гвардии. С ним было покончено.

– Не стоит его жалеть, – заметила Тея. – Вполне возможно, что это поражение спасло его от смерти в следующем месяце или сегодня же, в следующем бою. В Черной гвардии остаются только лучшие.

– Сегодня кто-то отправится домой вместо меня, – сказал Кип.

Она вопросительно посмотрела на него:

– Ты хочешь сказать, что у тебя нет никакой стратегии?

Кип воззрился на нее. Она ничего не понимала!

– Тея, у меня нет шансов! Я буду драться как только смогу, но наверняка проиграю. Тут даже говорить не о чем!

Впрочем, он не хотел разочаровывать Гэвина сверх необходимости.

Следующим вышел номер сорок восемь и вместо ожидаемого сорок пятого бросил вызов той же девушке под номером сорок шесть.

– Почему он…

– Она провела один бой и, вполне возможно, уже устала, – объяснила Адрастея.

Так и оказалось. Сорок восьмой и сорок шестая дрались без всякой магии: колесо выдало им цвета, которые ни один из них не мог извлекать. Тем не менее сорок шестая победила и вызвала номер сорок три. Снова победила – и вызвала номер сорок, которому проиграла.

Наблюдая за схватками, задавая Тее вопросы и складывая вместе кусочки информации, Кип понемногу начал понимать, почему люди порой предпочитали вызывать номер на три места выше себя, а порой – только на одно. Оказалось, здесь действительно есть своя стратегия, не хуже, чем в «девяти королях».

«Проклятье, только не это!»

Порой бойцы избегали драться со своими друзьями, потому что не хотели, чтобы те потеряли свои места или боевые значки. Другие выбирали драться с теми, кто мог к этому времени уже устать. Иногда, если определенный боец считался слишком хорошим для места, которое занимал, выбирающий предпочитал драться с предыдущим номером, чтобы потом перепрыгнуть опасного соперника. В нижней семерке числились те, кто уже проиграл и, несомненно, должен был вылететь; и поскольку они вряд ли стали бы сражаться слишком упорно, другие зачастую предпочитали бросать вызов им.

При такой организации боев, как объяснила Тея Кипу, если человек занимал более низкое место, чем заслуживали его способности, у него был шанс взобраться до самого верха – главное, чтобы хватило сил. На практике, конечно же, такого никогда не происходило. Схватки были изматывающими, а поскольку после победы бойцы должны были сразу же сражаться снова, очень редко кому-либо доводилось значительно повысить свой рейтинг. В то же время это подвергало невероятному давлению тех, кто находился наверху: им нельзя было проигрывать ни одного боя. В противном случае, если победивший их боец затем тоже проигрывал, они могли потерять сразу несколько мест в результате лишь одного поражения.

Эта схема была разработана так, что чем лучше гвардейцы справлялись с испытаниями, тем более сильному давлению они подвергались.

– Так что, Кип, запрыгнув сразу на более высокое место, чем ты, по общему мнению, заслуживаешь, ты фактически гарантировал себе, что тебя будут то и дело вызывать, – подытожила Тея.

Ну разумеется. Если ты видишь в тройке доступных тебе номеров один, который считаешь верным шансом, то, конечно же, бросишь вызов ему. И таким верным шансом постоянно будет Кип.

– Какая разница, – отозвался он. – Ну побьют меня, делов-то.

– Ты знаешь, – задумчиво проговорила Тея, – я никак не могу понять, то ли ты очень смелый, то ли очень глупый.

«Что?!»

– Если я снова буду с тобой драться, на этот раз я тебя побью, – сказала она.

– Как знать? – возразил Кип. – Может, мне повезет?

Она отошла. Кип почти не обратил внимания: он наблюдал за боями. Поскольку его больше не пускали на практикумы по цветоизвлечению, это был его первый шанс посмотреть на то, как работают обычные цветомаги.

Однако большинство курсантов Черной гвардии были монохромами, и вероятность того, что колесо выдаст именно их цвет, была весьма мала, так что большинство боев проводились исключительно с помощью оружия или просто врукопашную. Бывало и так, что нужный цвет выпадал, но оказывался слишком слабым, и вместо того чтобы пытаться медленно его извлекать, они предпочитали простую драку. Лишь немногие из дерущихся были способны, отбивая нападения, одновременно вбирать в себя свет, который накапливался в достаточном количестве лишь через две или три минуты – тем более что бой к этому времени обычно уже кончался.

Впрочем, уже скоро среди них начали попадаться весьма серьезные бойцы.

Очередная пара опасных противников начала схватку. Мускулистому парню не повезло: ему выпало сражаться с извлекательницей синего в синем свете. Она набросала несколько полос синего люксина и придушила его ими прежде, чем он успел к ней приблизиться.

Разъяренный, он поднялся на ноги и, вместо того чтобы броситься на нее, направился прямиком к Кипу.

– Ты! – прорычал он, тыча пальцем ему в лицо. – Ты хуже меня! Это ты должен отправляться домой, жирюга! Ты, а не я!

– Все верно, – спокойно проговорил Кип.

– Вот именно что верно! Почему ты вообще здесь? Потому что твоя шлюха-мамаша раздвинула ноги перед Гэвином Гайлом? Ты жалкий ублюдок, а я – сын дея Агбалу! Что за дерьмо!

Кип знал, что ему следовало сделать. Ему следовало дать наглецу по морде. Каким-то образом уничтожить его так безжалостно, чтобы все еще раз поняли, что с Кипом лучше не связываться. Один раз он уже это проделал с задирой Элио, но, очевидно, одного раза недостаточно. Одному такому рассказу люди могут и не поверить.

Тем не менее Кип и не хотел, чтобы его считали каким-то психом, от которого не знаешь чего ожидать. Чтобы люди ходили вокруг него на цыпочках, боясь, что он может взорваться по малейшему поводу или вообще без повода. Он заглянул внутрь себя, ища ярость, которая должна была там кипеть – ведь парень оскорбил его мать, – однако нашел лишь тупую ноющую боль. Сегодня в нем не было никакой тяги к насилию.

– Так вот кем я должен быть? – сказал Кип. В глубине души ему хотелось плакать.

– Что? – рявкнул парень. – Я с тобой еще не закончил!

– Ты никто, – печально сказал ему Кип. – А я еще меньше. Я – маньяк-убийца.

Конечно же, вокруг уже собрались другие курсанты, которым хотелось поглядеть, что будет дальше. Инструктор, заметил Кип, не спешил подойти, чтобы разнять занимающуюся склоку. Как видно, внутренняя иерархия складывалась в Черной гвардии на самых ранних этапах.

Кип встал. Ему нужна была хотя бы искра гнева, но он не чувствовал ничего. Было тяжело думать, что ему предстоит хладнокровно избить еще одного мальчика. В особенности учитывая, что тот имел все причины на него злиться.

– Погоди-ка, погоди, – сказал Кип. – Как тебя зовут?

«Я не посрамлю моего отца!»

– Тизрик, – отозвался тот, подозрительно глянув на него. – Тебе лучше запомнить это имя, если…

– Тизрик Тамар из Агбалу? Тизрик! – Кип распростер