Пропавший чиновник. Загубленная весна. Мёртвый человек - Ханс Шерфиг

шишка. А под самой кожей целая сеть синих прожилок.

Амстед крепко сжимает молоток, пристально глядя на лысый череп. Он измеряет на глаз расстояние и размышляет: ударить прямо в середину? Туда, где шишка? Или, может быть, лучше сбоку? В висок? Круглым концом молотка? Или лучше острием? Он прикидывает, соображает. Вот теперь самое время... Теперь... Сейчас... Он охватывает потными пальцами ручку тяжелого молотка.

Начальнику понадобилось много времени, чтобы найти то, что он искал. Он ни разу не обернулся.

Он чувствует, что бывший чиновник придвинулся к нему вплотную. И даже слышит его дыхание.

Омфельдт шарит в ящике. Вытаскивает пустой конверт. Из другого ящика достает кредитку в десять крон.

Теодор Амстед все это видит. Но в то же время не отрывает взгляда от маленькой шишки на макушке начальника. От тонких синих прожилок.

Начальник медленно и тщательно вкладывает бумажку в конверт. Смочив палец, заклеивает его. Затем медленно поворачивается на стуле.

Амстед держит шляпу в левой руке. Правая засунута глубоко в карман.

Вот... Вот маленький... конверт. Пожалуйста. А теперь разрешите настоятельно попросить вас больше меня ни беспокоить. Я не в состоянии впредь оказывать вам помощь. Вот!

Он подает ему конверт. Амстед берет его потной рукой, отпуская, наконец, молоток.

— Спасибо, — бормочет он. — Это очень...

Начальник протестующе машет рукой.

Вы, конечно, и не рассчитываете на бóльшую сумму. Надеюсь, вам понятно, что в будущем вам придется забыть дорогу сюда!

Амстед сует конверт в карман и нерешительно подает начальнику руку, чтобы поблагодарить его. Но тот руки не замечает.

—      А теперь идите! Постойте-ка, я пойду вперед, посмотрю, нет ли кого на лестнице.

И снова Теодор Амстед идет за своим бывшим начальником по длинному коридору. В кармане у него конверт. И тяжелый молоток.

—      Никого нет. Идите, пожалуйста, скорее. Не желаю я, чтобы вас тут застали. Нет! Не благодарите! Только поторапливайтесь. И не возвращайтесь! Слышите? Я требую, чтобы ноги вашей здесь больше не было.

Дверь в коридор захлопывается.

Бывший чиновник медленно спускается со ступеньки на ступеньку.

Глава 51

Теодор Амстед лежит на какой-то странной железной кровати и не может заснуть.

Кровать украшена большими медными шарами. А матрац стонет и вздыхает всякий раз, когда Амстед поворачивается на другой бок.

На белом ночном столике лежит Евангелие и несколько брошюрок религиозного содержания. На стене висят мудрые изречения в разных рамках.

Это гостиница какой-то духовной миссии. Рядом с вокзалом. С улицы Бернсторфсгаде доносятся автомобильные гудки и грохот трамваев.

Уличные фонари бросают сквозь узор гардин лучи света, и на потолке то и дело возникают причудливые очертания каких-то фигур. На улице горланит пьяный, откуда-то доносится девичий смех. Теодор Амстед вдруг вспоминает громкий голос Хагехольма. Вспоминает Карен, дочь Йенса Йенсена, которая никогда не смеялась. Вспоминает девушку по имени Алиса. Ту, что однажды слишком много выпила и ей не разрешили позвонить по телефону в «Исторический кабачок».

О многом он сейчас вспоминает. В мыслях у него неразбериха и хаос. Он стонет под ватным одеялом. Его лихорадит, как бывало лихорадило под отсырелой периной Йенса Йенсена. Он думает, думает.

Теодор Амстед хотел совершить преступление. Один день он был самым могущественным существом на земле, он мог убить, кого пожелает. Стоило ему лишь взглянуть на человека и сказать: ты должен умереть! И никто не мог бы этому помешать.

В кармане пальто у него — молоток. И десятикроновая бумажка. Он взял бумажку, поблагодарил и ушел. А новенький молоток так и остался лежать без употребления во внутреннем кармане пальто. Он обошелся ему в три кроны семьдесят пять эре.

Специальный молоток необычайной ударной силы. Амстед видит перед собою лысый череп с маленькой шишкой посредине. На это место и должен был обрушиться молоток. Все шло как по маслу. Ему представлялся такой удобный случай. И времени было достаточно.

Но Теодор Амстед не способен убить человека.

Он обманул страховое общество и дал о себе ложные сведения. За это он понес кару и лишился гражданских прав. Он изгнан из общества. Теперь ему некуда податься. Но убить — он не способен.

А ведь его уже однажды заподозрили в убийстве. Думали, что он взорвал динамитом беднягу Могенсена.

Да, думали, что это сделал Амстед. Может быть, и сейчас еще так думают.

И, возможно, в этом его спасение.

Теодор Амстед поднялся. Ему стало жарко, кровь прилила к голове.

Вот оно — спасение! Вот оно — убийство!

Теперь надо основательно все продумать. Спокойно! Спокойно! Надо поразмыслить о важных вещах.

Амстед думает и думает. Смеется и торжествует. Он не из тех, кто может совершить убийство. Но не все ли равно, если поверят, что он убил?

Впереди у него целая ночь и целый день, он все как следует обмозгует.

Но надо быть начеку. Проявить осторожность и хитрость.

Ведь необходимо все тщательнейшим образом взвесить и продумать. Времени у него достаточно. Есть трудности, которые придется преодолеть. Не так-то просто добиться приговора за несовершенное убийство.

Надо действовать осмотрительно. Ничего не забыть. Все рассчитать. Все обосновать. Легче доказать ложное алиби, чем выдумать несуществующую вину.

Теодору Амстеду придется напрячь все свои умственные способности. Всю силу воображения, которое еще, быть может, осталось у него, несмотря на многие годы школьной муштры. Придется пустить в ход всю свою точность и аккуратность, которую ему привили, все свои юридические познания, знакомство с законами и правилами судопроизводства.

То, что полиция с самого начала стала его подозревать, сослужит ему теперь хорошую службу. Это облегчит ему работу. И все-таки надо держать ухо востро и быть готовым к любому вопросу. Это его последний серьезный экзамен. Только бы выдержать этот экзамен — и он спасен.

Какая у него могла быть причина для убийства Могенсена? Да ведь полиция уже нашла причину, которой он воспользуется: Могенсен был шантажист. Придется пожертвовать доброй славой честного Могенсена. Ему было известно кое-что об Амстеде. Ну, например, о связи Амстеда с продавщицей из киоска. Связи, о которой не должна была знать жена.

Амстед уже неоднократно давал Могенсену маленькие суммы денег. А выиграв на лотерейный билет, он передал ему тысячу крон. Но Могенсен был ненасытен, как коршун или акула. Он написал Амстеду в