Выбор рыцаря - Джулия Лейтем

Джон тяжело вздохнул, осознавая, что ему придется проигнорировать болезненно ноющие ощущения эрекции. Пожалуй, даже неплохо, что его ванна сегодня будет холодной.

Он сел на край кровати и постарался остаться спокойным при виде того, как напряглась Элизабет.

– Нет, Элизабет, только не так.

Она нахмурилась:

– Что вы имеете в виду? Вас беспокоит, что это моя идея?

Джон улыбнулся:

– Нет. Ваше предложение обоснованно, и я ценю его, можете быть уверены. Но мы найдем другой способ.

Она выглядела ошарашенной.

– Но… все мужчины всегда хотели меня, тем более зная, что им принесет брак со мной.

– Поверьте мне, Элизабет, перед вами мужчина, который страстно вас хочет, при этом мне наплевать на то, какое наследство принесет мне этот брак. Но я хочу найти достойное решение, я не могу принять вашу жертву.

Элизабет отвернулась, ее плечи поникли.

– Не так уж это и хорошо, когда тебя все хотят.

Джон молчал, надеясь, что она продолжит свою мысль.

– Когда мне было десять лет, – тихо проговорила Элизабет, – как раз перед моим приездом в замок Рейм, нам нанес визит старинный друг моего отца и привез с собой своего юного сына. Я привыкла встречаться с возможными женихами; я не имела ничего против того, что мой отец подберет мне кого-нибудь в мужья. Я доверяла его выбору. Но… за последний год отцы сделались более настойчивыми, их сыновья старались остаться со мной наедине, и хотя все ограничивалось играми, мне казалось, что им велели так делать. Герцогство было сильной приманкой, даже если король еще не решил, как учесть волю моего отца. Но этому старинному другу отца мы доверяли полностью и были очень рады встретиться с ним и его сыном.

Джону хотелось поддержать ее, поскольку он чувствовал, что эта история не имеет счастливого конца, однако Элизабет настолько отдалась воспоминаниям, что даже забыла о нем.

– Он собрался взять своего сына и меня на прогулку к ближайшему пруду. Я была счастлива показать свое умение ездить на лошади, а также побыть некоторое время подальше от суеты замка. У нас всегда были гости, которые пытались убедить моего отца отдать меня им в жены. Однако прежде чем я взобралась на лошадь, мне кое-что показалось подозрительным. Мне было всего десять лет, но даже я смогла сообразить, что седельные сумки лошадей были слишком полны для обычной и недолгой прогулки.

Джон понимающе кивнул:

– Он хотел увезти вас с собой?

– Он так и не признался в этом моему отцу, – вздохнула Элизабет, – даже после того, как его сумки подверглись осмотру. Он продолжал настаивать, что они с сыном собирались вскоре уехать и что он подготовился к отъезду заранее. Однако ему никто не поверил.

– И что, по мнению вашего отца, он намерен был сделать?

– Возможно, шантажировать. – Элизабет содрогнулась. – Или же нечто еще более зловещее, не имеющее никакого отношения к его сыну. Его жена незадолго до этого умерла.

– Да, Элизабет, это было жестокое испытание для ребенка.

Она попыталась улыбнуться:

– Но это стало непосредственной причиной того, что мои родители решили отправить меня в вашу семью.

– Готов поспорить, что не все дни были для вас счастливыми, – предположил Джон.

– И все же Олдерли казался мне благословенным уголком. Долгое время я получала от него удовольствие.

– Вплоть до смерти родителей?

Кивнув, она добавила:

– И вот теперь опять все хотят мной завладеть.

Элизабет постоянно ощущала душевную боль, которая не отступала, как бы она ни пыталась от нее изба виться. С детства ее пытались защитить от превратностей жизни, а сейчас не было никого, кто стоял бы между нею и теми мужчинами, которые за нее боролись. От устала ощущать свою беспомощность и надеялась в эту ночь взять наконец дело в свои руки.

Однако Джон был благочестив и благороден, хотя Элизабет не могла не видеть, чего ему это стоило. Не могла она и не сочувствовать человеку, который вернулся домой, чтобы исполнить долг перед семьей, и обнаружил полнейшее запустение. Было потеряно уважение к его роду, и не имело значения, кто был виновен в этом. Он потратил много лет, чтобы заслужить добрую репутацию в Европе, и что толку? Хотя Джон казался Элизабет скрытным человеком, его взгляд был достаточно красноречив, и ей хотелось как-то помочь ему.

Она вдруг с удивлением обнаружили, что протягивает руку, чтобы погладить его лицо. Джон закрыл глаза, на его лице появилось напряженное выражение. Когда Элизабет наклонилась и поцеловала его, губы его приоткрылись, и он судорожно вздохнул.

– Элизабет… – Он произнес это прямо у ее рта, в его голосе звучало предупреждение.

– Всего лишь поцелуй, – пробормотала она, целуя его верхнюю, затем нижнюю губу и, наконец, всасывая обе губы. – Иначе как я научусь не бояться того, что происходит между мужем и женой?

Элизабет почувствовала, что Джон позволил ей руководить, и испытала от этого легкую дрожь. Она запрокинула голову, целуя его крепче, ее язык скользнул между его губ. Взяв его за руки, она почувствовала, как они напряглись: слегка погладив их, она надеялась его успокоить. Но он был мужчиной, и Элизабет начинала постигать, что это значит. Похоже, она сумела пробудить в нем страсть, ибо он со стоном прижал ее руку к своей груди; она услышала стук его сердца и тут же вспомнила, как он уже прежде прикасался к ней так же, и это повергло ее в трепет.

Его рука скользнула вдоль ее бедра, прикрытого покрывалом, двинулась дальше, к талии, затем по ребрам переместилась к груди.

Элизабет прервала поцелуй и вопросительно посмотрела ему в глаза, не имея сил управлять своим дыханием.

– Позволь мне показать тебе кое-что из того, за чем ты шла сегодня, сладкая моя, – пробормотан он, целуя ее в щеку и пощипывая губами мочку уха. – Я понимаю, что нам следовало бы подождать нашей женитьбы, но… ты такая вкусная, что я не могу сдержаться.

Элизабет молча кивнула, готовая довериться ему. По мере того как их взаимное влечение все возрастало, она начинала задавать себе вопрос, имеют ли значение ее собственные обеты. Она не могла противиться Джону, а он целовал ее все жарче, играя с ее языком и дергая за кружева, которые поддерживали ее сорочку.

И она хотела этого; она хотела испытать потрясение, хотела забыть обо всех сложностях.

Сорочка подалась и стала сползать с плеч; продолжая целовать Элизабет, Джон положил ладонь ей на спину, побуждая прижаться к нему еще крепче. Его рот проложил мучительно-сладостную дорожку вдоль шеи, он лизал и пощипывал ее кожу, затем задержался на впадинке у основания шеи. Обеими руками Джон приподнял Элизабет на колени, сам же он продолжал сидеть на кровати. Теперь ему не нужно было нагибаться к ней. Его лицо находились на уровне ее груди. Сползавшая сорочка Элизабет на какой-то миг зацепилась за соски, но затем быстро упала до талии. Джон глубоко вдохнул.