Превращение - Мэгги Стивотер

У меня засосало под ложечкой. Коул вновь обрел свое человеческое лицо, но глаза на этом лице все еще были звериные, обращенные куда-то в глубь собственной волчьей сути. Наконец он заморгал, брови у него изломились, и я поняла, что теперь он видит меня по-настоящему.

— Классный фокус, — произнес он хрипловатым голосом.

— Видала и получше, — холодно отрезала я. — Ты что творишь?

Коул даже не сменил позы, разве что разжал кулаки и распрямил пальцы.

— Научные эксперименты. На себе. В истории тому есть множество славных примеров.

— Ты что, пьян?

— Не исключено, — с ленивой улыбкой обронил Коул. — Я еще не понял, каким образом превращение влияет на уровень алкоголя в крови. Впрочем, чувствую я себя вполне сносно. А ты что здесь делаешь?

Я сжала губы.

— А меня здесь и нет. То есть я как раз уходила.

Коул протянул ко мне руку.

— Не уходи.

— По-моему, тебе тут и без меня не скучно.

— Помоги мне разобраться, — сказал он. — Помоги мне выяснить, как остаться волком.

В своих воспоминаниях я вновь сидела в ногах постели, на которой лежал мой брат — брат, который поставил на карту все, лишь бы остаться человеком. Я видела, как утрачивают чувствительность пальцы у него на руках и ногах, как он всхлипывает от боли в раскалывающейся голове. У меня сейчас не нашлось бы слов, чтобы выразить все свое отвращение к Коулу.

— Разбирайся сам, — отрезала я.

— Не могу, — ответил Коул, лежа на спине и глядя на меня с пола. — У меня получается только вызвать у себя превращение, но удержаться в волчьем обличье не удается. Холод служит толчком к превращению, но так же действует и адреналин, если я все правильно понял. Я пытался сидеть в ванне со льдом, но она не действовала, пока я не полоснул себя ножом, для адреналина. Но эффект не держится. Я все время превращаюсь обратно в человека.

— Какое горе, — отозвалась я. — Сэм будет в ярости, когда увидит, во что ты превратил его дом.

Я развернулась в сторону выхода.

— Пожалуйста, Изабел. — Голос Коула устремился мне вслед, хотя тело осталось лежать на месте. — Если не смогу остаться волком, я покончу с собой.

Я остановилась. Только не оборачиваться!

— Я не пытаюсь давить на жалость. Просто это так и есть. — Он поколебался. — Я должен каким-то образом спрыгнуть с этой карусели, а выхода всего лишь два. Я просто не могу… мне необходимо в этом разобраться, Изабел. Ты знаешь о волках больше моего. Пожалуйста, помоги.

Я обернулась. Он все так же лежал на полу, прижав одну руку к груди и протягивая ко мне другую.

— Ты сейчас только что попросил меня помочь тебе покончить с собой. Не надо делать вид, будто это что-то иное. Что, по-твоему, значит навсегда превратиться в волка?

Коул закрыл глаза.

— Ну, тогда помоги мне сделать это.

Я рассмеялась. Я отдавала себе отчет, как жестоко прозвучал этот смех, но не стала смягчать впечатление.

— Я расскажу тебе одну вещь, Коул. Я сидела в этом доме, в этом самом доме, — он открыл глаза, и я ткнула в пол, — в той комнате, и смотрела, как умирает мой брат. Просто сидела сложа руки. Знаешь, как он умер? Его укусили, и он пытался не превратиться в оборотня. Я заразила его бактериальным менингитом, от которого у него поднялась страшенная температура, мозг практически поджарился, отнялись пальцы на руках и ногах, и в конце концов он умер. Я не отвезла его в больницу, потому что знала, что он лучше умрет, чем будет жить оборотнем. И в конечном итоге так оно и случилось.

Коул смотрел на меня. Это был тот же самый мертвый взгляд, который я уже видела у него. Я ожидала хоть какой-то реакции, но так и не дождалась. Глаза у него были тусклые. Пустые.

— Я говорю тебе все это только для того, чтобы ты знал: после этого мне миллион раз хотелось покончить со всем этим. Я думала про выпивку и наркотики — в конце концов, помогает же это моей мамаше, — думала взять какое-нибудь из восьми миллионов папашиных ружей и разнести себе башку к чертовой матери. Но знаешь, что самое грустное? Все это даже не потому, что мне не хватает Джека. Ну, то есть его мне действительно не хватает, но дело не в этом. Дело в том, что я постоянно чувствую себя виноватой в том, что убила его. Ведь это я его убила. Бывают дни, когда я просто не в состоянии жить с этими мыслями. Но ведь живу же. Потому что это жизнь, Коул. Жизнь — это боль. Нужно просто терпеть, сколько можешь.

— А я не хочу, — просто сказал Коул.

Такое впечатление, что он всегда пускал в ход честность, когда я меньше всего этого ожидала. Я отдавала себе отчет, что тем самым он заставляет меня сочувствовать себе, даже когда мне этого совсем не хотелось, но сопротивляться я могла не больше, чем желанию поцеловать его в тот раз. Я снова скрестила руки на груди; мне казалось, что он пытается вытянуть у меня какое-то признание. А я не знала, есть ли мне еще в чем признаваться.

КОУЛ

Я лежал на полу, совершенно раздавленный, и был абсолютно уверен, что сегодня тот самый день, когда я наконец найду в себе мужество покончить со всем этим.

А потом эта уверенность куда-то делась — глядя на лицо Изабел, когда она рассказывала о своем брате, я понял, что напряжение отступило. Я был словно воздушный шар, который все раздувался и раздувался перед тем, как лопнуть, а потом появилась она и умудрилась лопнуть первой. А воздух при этом почему-то вышел из нас обоих.

Выходило, что у каждого в этом доме была причина сбежать, но я один пытался это сделать. До чего же я устал.

— Я и не догадывался, что ты тоже человек, — сказал я. — С настоящими эмоциями.

— К несчастью.

Я принялся разглядывать потолок. Куда двигаться дальше, было не очень понятно.

— А знаешь, чего я больше не хочу? — первой нарушила молчание она. — Смотреть, как ты валяешься тут голышом. — Я скосил на нее глаза, и она добавила: — Такое впечатление, что ты вообще не носишь одежду. Каждый раз, когда я тебя вижу, ты голый. Ты точно уверен, что не собираешься в ближайшее время превращаться в волка?

Я кивнул; движение отдалось гулом в голове.

— Это хорошо; значит, мне не придется краснеть за тебя, когда мы окажемся на людях. Найди себе какую-нибудь одежду; поехали пить кофе.

Я одарил ее взглядом, в котором явственно читалось: «О да, это мне поможет». Она улыбнулась своей жестокой улыбкой.

— Если после кофе ты не передумаешь кончать с собой, у тебя для этого будет в полном распоряжении весь вечер.

— М-да, — протянул я, поднимаясь на ноги.

Перспектива встать и оглядеть гостиную и коридор, которые я разгромил, застала меня врасплох. Не думал, что когда-нибудь доведется сделать это еще раз. Спина разламывалась от многочисленных превращений за столь короткое время.