За глупость платят дважды - Саша Фишер

— Герр Шпатц, я не устаю тобой восхищаться, — лицо Крамма было предельно серьезным. — Иногда мне даже начинает казаться, что я слишком мало о тебе знаю. Ты очень быстро и органично адаптировался в своем новом качестве, а твоему умению задавать вопросы даже я иногда завидую. Хотя, признаться, я высокого мнения о своих дознавательских качествах. Я совершенно с тобой согласен в том, что этот светский хлыщик что-то скрывает. Но беспокойство по этому поводу никак нам не поможет. Не подмешивать же ему в еду препарат для медикаментозного допроса...

— Вы правы, — Шпатц нахмурился. — Я, кажется, опять начинаю во всем видеть подвох.

— Ожидать подвоха и беспокоиться по поводу подвоха — это разные вещи, герр Шпатц, — Крамм подмигнул. — И если первое может спасти жизнь, то из-за второго могут быть одни сплошные проблемы. Вы же понимаете разницу?

— Конечно, герр Крамм, — Шпатц еще раз посмотрел на листочек с адресом. Улица даже не имела своего названия, только цифро-буквенный код. — Что будем делать, если Лангерман окажется там?

— Я думал об этом... — Крамм потер пальцами подбородок. — Возможно, имеет смысл переправить его на доппель Готтесанбитерсдорфа. Возможно, в его помутившемся рассудке все еще есть сведения, которые Вишеринг хотел рассказать кайзеру... Впрочем, не будем забегать вперед.

Мобиль сбавил скорость и съехал на обочину.

— Мы приехали, — сообщил водитель. — Дом, который вы искали, вон тот, с красной черепичной крышей и кустами сирени.

— Благодарю, — Шпатц протянул водителю купюру. — Дождитесь нас здесь. Но я не знаю, сколько времени мы там проведем.

— Нет проблем, герр, — водитель повозился, устраиваясь поудобнее. — Буду ждать, сколько потребуется.

Домик выглядел не особенно ухоженным. Давно нестриженный газон зарос сорняками, кусты сирени раскинули свои ветви над дорожкой так, что приходилось пригибаться, чтобы подойти к двери. Но при этом там явно кто-то жил. На подоконнике была видна стопка посуды, окна недавно кто-то мыл, крыльцо тщательно подметено. Шпатц осторожно дернул за шнурок дверного звонка. Прислушался. Позвонил еще раз. Раздались тихие шаги. Зашуршала задвижка на дверном глазке.

— Добрый день, — Шпатц отступил на шаг, позволяя себя рассмотреть. — Меня зовут Шпатц штамм Фогельзанг. Я ищу своего друга, Алоиса Лангермана.

— Покажи аусвайс! — распорядился с той стороны грубый женский голос.

— Конечно, — Шпатц достал документы из внутреннего кармана пиджака и поднес в глазку в развернутом виде.

— Ишь ты, и правда вервант... — пробурчали за дверью, потом лязгнул отодвигаемый засов. — Друга, говоришь, ищешь? А он тебя в лицо узнает?

— Если он здесь, то вы сами знаете, что может узнает, а может и нет, — Шпатц остался стоять на месте, позволяя полной пожилой женщине себя рассмотреть. Она была одета в длинное серое платье и передник с вышитыми крупными цветами. Ее светлые волосы, уже частично седые, были заплетены в две толстенные косы. Выглядела она так, словно могла скрутить Шпатца и Крамма одной левой.

— Проходите, — женщина зыркнула в сторону Крамма и неопределенно хмыкнула. — А Отто почему не приезжает? Обещал заехать сегодня, привезти еще припасов, я жду, жду...

— Герр Вишеринг не может приехать, — сказал Шпатц, проходя в комнату. Шторы были плотно задернуты, так что в помещении царил полумрак. Лангерман полулежал на софе на подсунутых под спину подушках. Он выглядел сильно похудевшим, скулы ввалились, под глазами — темные круги. Взгляд его бессмысленно блуждал, изредка останавливаясь то на резных настенных часах, то на кресле, покрытом куском цветного гобелена, то на буфете из потемневшего дерева.

— Герр Лангерман? — тихо сказал Шпатц.

— Кто? Кто здесь? — бывший редактор встрепенулся и уставился на Шпатца. Его взгляд медленно становился осмысленным. — Герр Шпатц? Шпатц Грессель?

— Вы меня узнали! — Шпатц пересек комнату и сел на софу рядом с Лангерманом.

— Конечно, я вас узнал! — он оперся на руки и сел вертикально. — Гретель! Гретель, ты где? А, ты здесь... Я хочу пить, принеси воды! И еще у нас гости, надо их угостить... Вы голодны? Проклятье, как же болит голова... Герр Грессель, мне право неудобно, что я принимаю вас в таком ви...

Речь его оборвалась на полуслове, взгляд снова стал блуждающим, губы беззвучно зашевелились. Шпатц беспомощно посмотрел на Крамма. Почувствовал, как по коже пробегает холодок, когда представил, что подобное легко могло случиться с ним самим, когда Вологолак...

— Так что, принести чего? Вы голодные? — спросила Гретель, уперев кулаки в крутые бедра.

— Герр Лангерман? — Шпатц наклонился ближе к бывшему редактору.

В этот момент окно со звоном разбилось. Шторы взметнулись вверх, пропуская брошенный предмет в комнату. Бутылка упала на пол и разбилась, расплескивая вокруг брызги пламени.

Глава 9

Tiefe Brunnen muss man graben

wenn man klares Wasser will

Rosenrot oh Rosenrot

Tiefe Wasser sind nicht still

(Нужно выкопать глубокий колодец,

Если хочешь чистой воды.

Розово-алый, розово-алый -

В глубоких водах неспокойно.)

Rammstein — Rosenrot

Вторая горящая бутылка была брошена не с такой силой, как первая. Она запуталась в шторе и упала на пол, не разбившись. Языки пламени немедленно поползли по цветной ткани вверх. Крамм бросился к выходу, толкнул дверь, но она не поддалась. Похоже, кто-то подпер ее снаружи.

Шпатц сорвал с окна горящую занавеску и инстинктивно отпрянул в сторону. Пуля взвизгнула и выбила щепки из