Отряд бессмертных - Александр Тамоников

– Как вороны, ей-богу.

– Давай ступай и выходи, как над лесом прокукует кукушка. Три раза.

– Тут их много. А коли настоящая голос подаст?

– Настоящая долго верещать будет. И громче. Неужто не разберешь? Или мне придумать для тебя отдельный знак?

Горбун улыбнулся и сказал:

– Не надо, разберусь.

– Ну и ладно. Ступай, мы тоже выходим.

Горбун направился к бывшим невольникам, которые облачились в татарские доспехи и держали в поводу коней ратников. Савельев же с Черным направились в обход поляны по лесу с севера. Они шли по следам группы Дрозда.

Княжич на ходу сказал:

– Баймак и Агиш смотрят за двумя казанцами, сидящими у подрубленного дерева. Значит, эту пару можно уже выбросить из памяти. Рябой сейчас с юга от противника.

– Ну, если Боян спокойно ходит по лесу, то и мы пройдем.

– Ты глянь, на месте ли еще наблюдатель.

– На месте. Глядел уже. Сидит басурманин, таращится на поляну.

– Пусть. Он должен увидеть Горбуна и мужиков.

Они дошли до высокой березы.

Княжич осмотрелся и тихо проговорил:

– Кажись, здесь. Теперь молчок, ползком за мной!

Савельев аккуратно вытащил саблю из ножен, положил на траву перед собой. То же самое сделал и Черный. Потом они услышали голоса. Говорили двое, довольно громко. С княжичем не было переводчика, и понять, о чем идет речь между татарами, он не мог. Но уже то, что они разговаривали в полный голос, означало, что начальник отряда не чувствовал никакой опасности.

Дмитрий и Филат проползли еще несколько саженей, уперлись в куст и увидели этих людей. По доспехам можно было определить, что один из них начальник. Где-то рядом фыркали кони.

Княжич положил ладонь на землю. Мол, ждем здесь. Потом он показал на себя и на начальника отряда. Черный кивнул. Савельев брал на себя старшего. Значит, Филату достанется его спутник. Все понятно.

Баймак и Агиш видели татар, устроившихся у подрубленного дерева, и крайних воинов вражеского отряда. Они заметили, как на позиции вышла сначала группа Бессонова, а затем и Дрозда.

Боян Рябой вновь приложил ладонь ко рту, и над лесом пронеслось три крика кукушки. Дружинники Савельева приготовились к атаке.

– А вот и наше потешное войско, – сказал Черный.

Он хорошо видел небольшую часть поляны. Там с востока на нее выходила тропа.

Впереди с гордо поднятой головой ехал Горбун. На копье у него болталась красная тряпка. Наверное, он выпросил ее у кого-то из баб. За ним в два ряда мужики. Их было мало, всего шестеро. За ними следовали телеги, к которым были привязаны веники из березовых ветвей. Они поднимали облако пыли, и за передовыми всадниками ничего не было видно. Татары не могли рассмотреть, что дальше на конях сидят бабы.

Этот грозный отряд медленно шел к балке.

Вскоре к старшему татарину подбежал рядовой воин. Он что-то говорил ему, указывая на поляну. Савельев понял, что наблюдатель увидел противника и поспешил доложить об этом начальнику. Тот что-то коротко крикнул, и воин исчез в зарослях. Он, конечно же, должен был предупредить своих товарищей, сидящих в засаде.

Черный посмотрел на княжича. Тот покачал головой. Не время, мол. Надо немного выждать, чтобы основные силы вражеского отряда приготовились к нападению. Их действия заметят люди Бессонова, Дрозда и, разумеется, служивые татары.

Минут через десять княжич кивнул Черному и приложил руку ко рту. Мол, давай сигнал.

Над лесом разнеслась трель соловья.

Тут все и началось.

Баймак с Агишем налетели на казанцев, приготовившихся завалить тропу подрубленным деревом. Те не подготовились к защите и были обезглавлены двумя выверенными ударами. Дабы дерево случайно не упало на отряд, служивые татары положили его вдоль тропы. Потом они вышли на открытое место в готовности помочь товарищам.

Но помощь не потребовалась. Ратники Савельева имели двукратный перевес с обеих сторон тропы.

Татары не успели и повернуться, как на них налетели люди Бессонова и Дрозда. Они пустили в ход сабли, копья и бердыши. Это был не бой, а бойня. Исмаил-ага не видел происходящего, только слышал вскрики и вой. Но русский отряд еще не дошел до засады. Так с кем же бились его ратники?

Размышлять на этот счет ему долго не пришлось. За его спиной раздался шорох. Татарский десятник резко обернулся и увидел перед собой вооруженного воина.

Надо отдать ему должное. Он сориентировался мгновенно, выхватил кривую саблю и первым ринулся в бой.

Но Дмитрий был готов к этому. Он отразил атаку татарина и нанес ему рубящий удар, так называемый потяг, при котором сабля не застревала в теле или доспехах противника. Она не застряла, хотя и не пробила сталь кольчуги на теле. Однако удар был такой силы, что Исмаил-ага на мгновение раскрылся.

Этого Савельеву вполне хватило. Он нанес казанцу колющий удар в горло. Здесь сетка-бармица, прикрепленная к шлему сзади, не уберегла. Клинок насквозь пробил шею начальника сторожевого отряда.

Черный разделался с его спутником еще быстрее. Он повалил врага одним ударом.

Савельев с Черным обошли тела, еще дергавшиеся в судорогах, и выбрались на тропу. Там уже были ратники.

– Всех положили? – спросил княжич.

– Всех, – ответил Бессонов. – Да и мало их было.

– Пересчитали? Никто не ушел?

– Нет, не ушел. Тут восемь трупов.

– Два глубже в лесу. Итого десять. Это все. Ну и хорошо.

К ним подошел потешный отряд.

Княжич велел мужикам забрать коней сторожевых татар, оттащить трупы к болоту и бросить в топь. Естественно, прежде забрать оружие и доспехи.

Мужики сделали все быстро. На этот раз ни один конь не ушел. Трупы утащили в болото, засыпали лужи крови песком, смели следы собственных коней.

Веники с телеги, на которой скрежетал зубами от бессилия мурза Захир, решено было не снимать. На влажной почве тропы в лесу не поднималась пыль и худо-бедно скрывались следы. Опытный человек, конечно, найдет, но когда еще таковой тут окажется?

Княжич торопил людей. До привала им предстояло пройти еще не менее тридцати верст. Это было тяжело. Передохнуть людям не удалось.

Вскоре отряд тронулся в путь. Тридцать верст он пройти не смог, одолел двадцать с небольшим. Стемнело, и двигаться дальше было рискованно, так как болота здесь подходили вплотную к тропе.

Но это обстоятельство пошло и на пользу русским ратникам. Нападение с флангов тут было невозможно. От атак же спереди и с тыла можно было отбиться.

Посему привал был устроен прямо на тропе. Люди развели костры, приготовили еду, поужинали, помолились и легли спать.