Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света - Тереза Тур

искорками мерцает в полумраке подземелья. Перелить в колбу. Мысленно воззвать к Милосердной и Хранителю гор (куда уж теперь без него!), капнуть в прозрачный котёл и… ждать.

Ждать, затаив дыхание, всматриваясь в тонкие чёрные нити. Вот они, столкнувшись с янтарным светом, исходящим от зелья, втянулись обратно, словно улитка прячется в домик, что носит с собой на спине. Это не ново, это мы уже видели. И вдруг… Что это? Густая прозрачная субстанция задрожала, пошла рябью, споры искрами разлетелись, собрались вновь, снова разлетелись и с тихим, будто бы змеиным шипением… исчезли! От черноты — ни следа, только золото зелья плещется в прозрачном котелке.

Это… Это что же это, а? У меня… У меня получилось? Похоже на то. У меня получилось, чудовище! Ты слышишь, косматая ты голова? Видишь это? Погоди… Потерпи, милый, ещё чуть-чуть! Я не могу одна, мне страшно, сейчас, сейчас… Я мигом, найду Брази и мы вернёмся, только не уходи никуда!

Я летела вверх, перепрыгивая по три ступеньки одним махом (а они в подземелье высокие!). Сердце стучало как бешеное. Брази. Найду Брази и… Может, Альфреда? Ролана? Где же… Милосердная, да куда же они все подевались?

Бегу по пустым коридорам, краем глаза зацепив охранника, который…

— Джоанна?

— Да?

Какая странная форма: жемчужно-серая, с золотыми грифонами на отворотах, я такой и не виде… ла…

Глава двадцать седьмая

Я падала в никуда. В серую муть безвременья, так падают хлопья сухой травы, заваренные крутым кипятком: кружатся, кружатся, не понимая, куда попали, не смирившись с тем, что ещё немного, и они отдадут зелью всю свою силу… Сердце зашлось от ужаса, мне в жизни не было так страшно! Крик звенел в ушах, я даже не сразу сообразила, что это мой собственный крик… Странно, что на него оставались силы, несмотря на то, что воздуха уже не хватало, горло саднило чем-то горьким, вдохнуть полной грудью невозможно…

Я смирилась. Понимала, что умру, и даже ждала его, последнего удара с огромной высоты. Только бы всё кончилось сразу: не хочу страдать от боли.

Колокольчик. Я понимала, что Ролан будет безутешен, но да простит меня Милосердная, за грифона я боялась больше. Потому как что горе делает с людьми, я знала, видела эти глаза. Детей, переживших смерть родителей, женщины, у которой горы забрали мужа и сына. Они страдали. Но они могли жить дальше. А грифон. Что если он не сможет? Может быть, Уля…

Я вдруг поняла, что не падаю. Удара не было, я лежала на чем-то, дурно пахнущем и…

— Апчхи!

— Будьте здоровы, — сообщил мне вежливый маркиз.

К сожалению, он никуда не исчез. А жаль. Его маленькие алчные глазки смотрели с укоризной. По крайней мере, так показалось, хотя сфокусировать зрение я не могла: всё вертелось и кружилось волчком. Где я? И, главное, как отсюда выбраться? Вряд ли предатель притащил меня туда, где безопасно и хорошо. Кажется, он говорил, что доставит меня Хозяину?

Круговерть перед глазами не желала униматься, попробовала смежить веки — стало ещё хуже. Яркие точки и пятна плясали, сливаясь в бурный хоровод. Слабость угнетала, не позволяла оказать сопротивление, вскочить и кинуть заклинание.

— Вы меня оглушили, — недовольно проворчал маркиз. — И стоило так кричать?

Он замолчал, наступила пауза. Чего он ждёт? Извинений за неприличное поведение во время собственного похищения? Уродец. Если бы я могла, защемила бы все нервы и сдала бы Альфреду. От злости стало немного легче, пятна уже не кружились перед глазами, появилась чернота. Спасительница, как хорошо…

И я осмелилась приоткрыть один глаз.

Темница. Собственно, этого и следовало ожидать. Знакомый полумрак, решётки, коридоры, запах земли и гнилой соломы. Интересно, все подземелья похожи друг на друга? Конкретно это мало чем от отличалось от тех, где я уже была. В форте и у короля в замке. Что-то часто я заглядываю в подземелья последнее время.

Маркиз Роунмар по-прежнему стоял за решёткой, не сводя с меня недовольного взгляда.

— Вам действительно плохо? Или вы притворяетесь?

Хотела замотать головой, прогоняя дурноту, но побоялась, что снова всё закружится. Прислушалась к себе, магия исчезла. В солнечном сплетении тянуло болью и тоской по утраченной силе. Такого не было ни разу. Жуткое ощущение, как будто в груди прожгли дыру, а внутрь положили тлеющий уголь…

— Я пришлю целителя, — злобно блеснул глазами маркиз, удаляясь в темноту.

Со стоном привалилась к холодной каменной стене. Ролан и Норфолк почти успели. Почти.

Где я? В горах? Куда мы провалились с маркизом вместе? И что это было? Интересно, в Академии знают о таком способе передвижения? Вот бы знали, и на голову врагов свалились королевские гвардейцы, маги и… Ролан. Злой. Очень злой Ролан.

Хотя… В горах вести военные действия, тем более с противником, для которого они родные… задача опасная и непредсказуемая. Эхо подземелья страдающе и гулко подхватило мой тяжёлый вздох и унесло в темноту. И тут… Я услышала ответ! Стоны. Тяжелые, горестные, болезненные.

В этом подземелье я не одна? Подобралась к кольям решётки, осторожно выглянула.

Чудовища. В каждой из клеток длинного полутёмного коридора алые угольки злых, алчущих смерти глаз…

В страхе отползла вглубь камеры и замерла, забыв про головокружение.

Чудовища яростно выли, желая добраться до меня. Вспомнилась сказка про Хранителя гор.

— Помоги! — взмолилась, вдыхая запах земли. — Помоги! Прошу не только за себя, за всех! Они же не виноваты.

Тот, кто сидит под горой

Кто сторожит покой.

Тяжёлые, неуклюжие шаги эхом раздаются в пустом пространстве. Страшно… Я даже дышать перестала. Вряд ли в таком месте придёт к тебе кто-то хороший. И уж точно это не тот, кто сидит под горой, добрый и справедливый…

— Ш-ш-ш-ш, — кто-то шуршал по камням, с трудом переставляя ноги.

Чудовища смолкли, стало совсем тихо и от этого жутко.

— Ш-ш-ш…

Шаг. Ещё один. Ещё. Всё ближе и ближе ко мне. Я пытаюсь справиться с паникой, стараюсь дышать ровно, размеренно, но ничего не выходит.

— Ш-ш-ш…

Скрюченные пальцы с когтями осторожно, даже как-то бережно обнимают прутья решётки моей темницы. Сердце сжалось, но не от страха, а от какого-то необъяснимого чувства единения с этим существом. Я не вижу чёрных нитей паутины, но представляю себе, как они опутали женщину. Женщину? Почему-то я в этом совершенно уверена, может, по обрывкам одежды? На голове белая косынка, в которую тщательно убрали волосы…

— Кто ты? Как ты сюда попала?

Чудовище вздыхает горько, обречённо, словно читает мои мысли. Я знаю: она тоже «узнала» меня, тоже