Не бесите боевых грифонов, или любовь на краю света - Тереза Тур

почувствовала эту странную связь! Смотрит пристально, глаза на миг становятся почти… Почти человеческими.

И я с ужасом понимаю, кто это.

Понимаю, но боюсь поверить.

— Уля, — шепчу я. — Ришка?

Вопль, полный неизбывной боли, отражается от стен, подтверждая мою догадку.

Передо мной мама девчонок, которую… Стоп. Она мертва! Мне же говорили. Горы забрали. Эпидемия.

Если я выберусь отсюда… Точнее, когда я выберусь. Первое, что сделаю, — раскатаю Биргенгем по камешку! Как минимум ту гнилую его часть, что посмела врать.

— Я тебя вытащу, — тихо говорю чудовищу.

Моя рука и когтистая лапа сплелись вместе, обнимая колючие прутья.

— Что у вас тут происходит? Лаура! — раздался визгливый, требовательный голос Роунмара.

Околдованное чудовище вздрогнуло. Я почувствовала, как сильно Лаура ненавидит этот голос и сколько боли приносит ей всё, что связано с ним и этим местом.

Маркиз одарил нас подозрительным взглядом. Страх застыл в зрачках. Он боится. Смертельно боится, что что-то пойдёт не так, что его пресловутый Хозяин будет чем-то недоволен. Чем же держит его этот монстр? Его и всех, кого он превратил в чудовищ? Вот кто истинное чудовище — зло, с которым мне придётся столкнуться лицом к лицу.

Заколдованная женщина посмотрела на меня, зарычала, скорее, привычно, устало, чем агрессивно. Чтобы показать маркизу, что вот она я, чудовище. Все как положено. Не тревожься, все идет, как задумал хозяин.

— Чем это вы тут занимались?

— Моду обсуждали, — бросила я, прожигая Роунмара ненавидящим взглядом, мне бы сдержаться, но не вышло. — С тем, кто жаждет откусить мне голову, самое оно вести светские беседы, маркиз, вы не находите?

Прости за эти лживые слова, Лаура.

Женщина зарычала и медленно направилась вглубь подземелья, едва передвигая ноги, зловеще шаркая по каменным плитам. В ответ ей неслись звериные стоны других заколдованных.

— Что ж, — маркиз растянул тонкие губы, — ничего не вижу плохого в светских разговорах, Джо. Продолжим? Как вам идея лишить улучшенных го́лоса? Гениально, не правда ли? Особенно женщин.

Я сжала кулаки, глотая самые страшные ругательства, которые знала. Улучшенных? Вот как они с Хозяином называют ужас, что сотворили с людьми? Бесчеловечно.

Огляделась. Это ж сколько мне тут работы предстоит? Расколдовывать и расколдовывать…

И тут я вспомнила. Зелье! Я ведь так и не напоила им чудовище, томящееся в подземельях дворца. Зелье мое чудовище так и не получило. Как так вышло? С чего я сорвалась? Котелок же так и остался около клетки…

Спасительница милосердная! Что на меня нашло…

— Пойдём, — маркиз рванул рычаг в стене. — Хозяин ждать не любит.

Колья решётки со скрипом поползли вверх, я же отскочила к самой дальней стене во тьму. Понимала, что это, скорее всего, бесполезно: камера крошечная, Роунмар всё равно до меня доберётся.

Ролан… Ролан, где же ты. Помоги. Помоги мне!

Маркиз просто взбесился от гнева! Он вытащил меня и, не обращая внимания на мое сопротивление, поволок вдоль подземных лабиринтов. Он хватал меня за плечи и толкал вперёд, тогда с трудом удавалось увернуться от каменных выступов, чтобы не разбить голову. Но маркиза это не волновало. Казалось, он в тайне надеется, что я умру по дороге к Хозяину. В его глазах читалась уверенность в том, что так будет лучше, и от этого всё внутри холодело.

— Прекратите изображать из себя тонкую трепетную натуру, — с ненавистью посмотрел на меня маркиз. — Я даже сочувствую Хозяину. Надеюсь, после беседы с вами он опомнится и отдаст приказ на уничтожение.

Как заставить предателя ненавидеть тебя изо всех сил? Рецепт прост: спасти беременную королеву, нарушив все планы.

С каждым шагом мы удалялись всё ниже под землю, проходы становились уже, воздуха не хватало.

Легенды лгут! Горы — зло.

Тот, кто сидит под горой.

Кто сторожит покой…

Нет тут никого.

Глупые сказки! Даже равнодушное море и то милосерднее! Оно всего лишь безразлично к крошечным, ничего не значащим с точки зрения стихии человеческим жизням, а тут… Камни дышали ненавистью. Чёрная, щедро разлитая по переходам и тоннелям злоба источала яд, проникающий тонкими нитями в душу…

Маркиз дёрнул за руку, принуждая идти быстрее. Потеряв равновесие, я едва не упала. Пытаясь удержаться на ногах, оперлась о стену.

«Помоги…» — раздался шёпот в моей голове.

— Что? Чем? — вскрикнула я.

Эхо отразилось от каменных сводов. Эхо побежало дальше к тому неведомому, что просил меня помочь. Так взывают к Милосердной. Так молятся лишь перед смертью в последней отчаянной попытке спастись.

— Не изображай сумасшедшую, — вокруг моей кисти снова сомкнулись железные пальцы маркиза.

Он сжал изо всех сил, я взвыла от нестерпимой боли. Так кости сломать можно!

— Больно? — с надеждой спросил мужчина, сверкнув полным безумия взглядом.

Поворот, ещё поворот, меня вновь хватают за плечи и толкают прямо в каменную стену. Зажмурилась, ожидая удара, возможно, последнего в моей жизни, но ничего не произошло. Я просто растянулась на полу.

Больно… Очень больно. Но я жива.

— Ну что же вы, маркиз, разве можно обижать нашу гостью? — раздался знакомый голос.

Где-то я его уже слышала.

Нежная, якобы извиняющаяся улыбка, голубые глаза светятся неподдельным участием… Так настоятельница храма Милосердной смотрит на падшую женщину, искренне веря в очищение заблудшей души, на самом деле предвкушая солидное пожертвование родственников, жаждущих смыть пятно позора со своей семьи.

Ллонк. Аптекарь из Биргенгема. Тот, кто так отчаянно жаждал добиться опекунства и покровительства над несчастными обездоленными сиротками. Тот, на кого я наставляла арбалет. Как же вовремя мы с Колокольчиком приземлились тогда на эту злосчастную площадь! И какая досада, что болт не соскочил! Одним мерзавцем на свете стало бы меньше.

Понимала, что всё бессмысленно, что передо мной двое мужчин и они сильнее, но… Не выдержала. Бросилась на Ллонка, добраться до горла, а там будь что будет.

Меня отнесло от так и не переставшего улыбаться аптекаря. Аккуратно, должна признать. Ко мне кинулся маркиз, занес руку.

— Не сметь, — приказал Ллонк, и Роунмара откинуло в противоположную сторону. — Джо, Джо, — сладко-приторный, шалеющий от собственного превосходства голос. — Какая вы всё же неугомонная. Маркиз, оставьте нас.

Не в силах подняться, огляделась. Лаборатория господина Деррела в Академии поразила, но то, что я увидела здесь! Вот она, вершина современного прогресса, спряталась в скалистых горах на окраине мира.

Чего тут только не было! В голове мелькнула мысль: кто же финансировал всё это? Кто-то явно богаче самого короля, ибо в том, что Альфред к этому не причастен, я была уверена.

От котелков и прочих приспособлений, не лишних в искусстве зельеварения, разбегались глаза, но вдруг я увидела нечто, заставившее замереть,