Избранное - Рюноскэ Акутагава
Шрифт:
Интервал:
— Да, с минуту на минуту должен явиться.
— Тогда дождемся его, а потом все обсудим. Какая неустойчивая сегодня погода.
Говоря это, профессор вынул портсигар из марокканской кожи.
— Сезон дождей в этом году так затянулся!
— Погода действительно ужасная, под стать финансовым делам, тоску нагоняет...— добавил муж О-Кину.
Пришедший навестить больную молодой хозяин мануфактурного магазина, с короткими усиками и в очках без оправы, был одет скорее как адвокат или служащий фирмы.
Синтаро, которого раздражала вся это болтовня, угрюмо молчал.
Вскоре появился домашний врач Тодзава. В черном шелковом хаори, чуть подвыпивший, он учтиво поклонился профессору Танимуре и обратился к сидевшему наискосок от него Кэндзо:
— Вы уже осведомлялись относительно диагноза? — У него был сильный тохокуский акцент[162].
— Нет, решил спросить об этом после вашего прихода.
Профессор Танимура с зажатой между пальцами короткой сигаретой ответил вслед за Кэндзо:
— Прежде всего нужно было выслушать вас...
Тодзава подробно рассказал о состоянии больной за последнюю неделю и об избранном им методе лечения. Внимание Синтаро привлекли редкие брови профессора, которые беспрерывно двигались, пока он слушал Тодзаву.
Когда тот умолк, профессор Танимура несколько раз важно кивнул головой.
— Ну что ж, все понятно. Язва двенадцатиперстной кишки. Правда, сейчас осмотр показал, что у нее видимо, начался перитонит. Об этом свидетельствуют пульсирующие боли в нижней части живота...
— Пульсирующие боли в нижней части живота?
Тодзава, торжественно упершись локтями в ляжки, обтянутые саржевыми хакама, повернулся к профессору.
Некоторое время все сидели, затаив дыхание, не решаясь заговорить.
— Но сегодня температура значительно ниже, чем вчера...— прервал наконец молчание Кэндзо.
Однако профессор, бросив в пепельницу сигарету, бесцеремонно прервал его:
— Это ничего не значит. Температура все время будет понижаться, а пульс учащаться. Такова особенность этой болезни.
— Ах, вот оно что! Это нужно знать и нам, людям молодым.
Муж О-Кину, скрестив на груди руки, время от времени пощипывал усы. Синтаро уловил в словах шурина безразличие совершенно чужого человека.
— Я при осмотре больной как будто не обнаружил симптомов перитонита...
Профессор Танимура ответил со свойственной ему профессиональной любезностью:
— Возможно. Не исключено, что перитонит начался позднее. К тому же он, видимо, еще не прогрессирует... И все же я не сомневаюсь, что перитонит начался.
— Может быть, следует немедленно положить ее в больницу?
Это заговорил наконец Синтаро, сохраняя на лице суровое выражение. Профессор из-под тяжелых век внимательно посмотрел на Синтаро, словно для него было неожиданностью, что тот заговорил.
— Перевозка больной сейчас исключена. Ей надо согревать живот. Если боль усилится, пусть Тодзава-сан сделает укол... Ночью, я полагаю, ей станет хуже. Уколы, разумеется, не панацея, но при этой болезни они необходимы, чтобы облегчать страдания.
Профессор Танимура говорил, не глядя на собеседника, и вдруг, будто спохватившись, вынул из жилетного кармана часы и поднялся:
— Простите, мне пора.
Синтаро вместе с отцом и шурином поблагодарил профессора за визит. Лицо его выражало отчаяние.
— Не смогли бы вы, профессор, в ближайшие дни еще раз навестить больную?..— спросил, прощаясь, Тодзава.
— Разумеется, я приду в любое время...
Больше профессор ничего не сказал. Спускаясь последним по темной лестнице, Синтаро понял, что это конец...
5
После ухода Тодзавы и мужа О-Кину переодевшийся в кимоно Синтаро, тетушка Асакава и Ёити собрались в столовой у жаровни. Из-за фусума по-прежнему доносились стоны О-Рицу. И все, вяло перебрасываясь словами под свисавшей над самой жаровней лампой, точно сговорившись, внимательно прислушивались к этим стонам.
— Просто немыслимо. Такие ужасные страдания...
Крепко сжимая щипцы для угля, тетушка смотрела в одну точку.
— Ведь Тодзава-сан говорил, что все хорошо?
Не отвечая тетушке, Ёити обратился к брату, сидевшему с сигаретой в зубах.
— Он просил профессора прийти в ближайшие дни.
— Странно. Почему он об этом просил?
На этот раз Синтаро ничего не ответил, лишь стряхнул пепел.
— Син-тян, что сказала мама, когда увидела тебя?
— Ничего не сказала.
— Но я слышал, как она смеялась.
Ёити сбоку внимательно посмотрел на брата.
— Верно... Скажи лучше, почему мамина постель благоухает дорогими духами?
Тетушка с улыбкой повернулась к Ёити, но, не дождавшись от него ответа, сказала:
— Это О-Кину-тян побрызгала мамину постель духами. Ты знаешь, Ё-тян, что это за духи?
— Что за духи?.. Наверно, специально для постели.
Неожиданно из-за фусума показалось измученное лицо О-Кину.
— Где отец?
— Он в магазине. Что-нибудь нужно?
— Да, мама хотела...
Не дав ей договорить, Ёити вскочил.
— Пойду позову его.
Когда он выбежал из столовой, туда на цыпочках вошла, зябко охватив себя руками, О-Кину с болеутоляющими пластырями на висках и села на место, с которого только что вскочил Ёити.
— Что случилось?
— Никак не может принять лекарства... Новая сиделка хоть и пожилая, но действует спокойно и уверенно.
— Как температура?
Синтаро, продолжая молчать, поморщился и выдохнул дым.
— Только что измеряли, тридцать семь и два...
О-Кину, пряча подбородок в ворот кимоно, задумчиво посмотрела на Синтаро.
— После ухода Тодзавы-сан снизилась еще на одну десятую.
Снова наступило молчание. Ее нарушил громкий звук шагов вошедшего Кэндзо, вслед за которым появился и Ёити.
— Тебе только что звонили из дому. Муж просил чуть попозже позвонить.— С этими словами Кэндзо обратился к О-Кину, после чего направился в соседнюю комнату.
— Ну что ты будешь делать. Две служанки в доме, а толку от них никакого.
О-Кину, досадливо прищелкнув языком, переглянулась с тетушкой.
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!