В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел - Игорь Сдвижков

В этом смысле черно-белое восприятие событий, прямолинейность решений и безапелляционность выводов вкупе с отсутствием каких-либо сомнений относительно реальной эффективности своего командования и действий подчиненных частей начинали играть уже отрицательную роль, и чем крупнее был уровень командования, тем большим становился этот негативный фактор. К тому же бравые, но, мягко говоря, неточные доклады об особенных заслугах своей дивизии и огромных потерях врага вводили вышестоящее командование в заблуждение, затрудняли объективную оценку хода боевых действий и способствовали своеобразному «почиванию на лаврах», когда чувство «глубокого удовлетворения» начинало преобладать над необходимостью критического анализа якобы достигнутых успехов.

Стороннему, но внимательному наблюдателю действия, решения и стиль руководства командира 284 сд в проведенной операции показались бы далеко не такими однозначно правильными и продуманными, как это выходило из слов самого Батюка. В подробном докладе о том, что он наблюдал в 284 сд в ходе Касторненской операции, представитель политуправления Брянского фронта, говоря о причинах отхода, в частности, писал:

«В ходе боя в район дивизии подходили новые части 14 и 15 тб (Голицын, очевидно, имел в виду 14 тбр, в которой было два танковых батальона. — И. С.), 2 и 3 ибр (на самом деле — 3 и 4 ибр. — И. С.), 1244 противотанковый истребительный артполк, причем до этого был придан 19 гв. ап. Помимо этих частей на фланг дивизии подошли 111 и 119 сбр. Все эти части за исключением 111 и 119 сбр и одной истребительной бригады находились в оперативном подчинении командира 284 сд (согласно документам, обе вышеназванные бригады получили приказ на подчинение их командиру 284 сд. — И. С.), но в силу неопытности в руководстве такой громадной группой войск командир 284 сд не смог все эти части правильно использовать» (выделено мной. — И. С.)[344].

«Несработанность в работе между командиром и комиссаром дивизии с одной стороны и несработанность командира дивизии с начальником штаба дивизии с другой стороны и не только несработанность, но и недоверие со стороны командира дивизии начальнику штаба дивизии здорово отразилось на исходе боевых действий. Комиссар дивизии бригадный комиссар на протяжении всего периода боев отмалчивался, с командиром дивизии не советовался, а командир дивизии подполковник Батюк, в свою очередь, не разговаривал с комиссаром дивизии. Таким образом, командование дивизии руководило дивизией не согласованно» (если уж в руководстве дивизии не было согласия, то что тогда говорить об управлении группировкой в целом? В такой напряженной обстановке командованию 284 сд было явно не до организации управления всеми войсками под Касторным — оно и между собой общего языка не находило. — И. С.). Свой доклад батальонный комиссар Голицын завершил однозначным выводом: «Дальнейшая совместная работа командира 284 сд подполковника Батюк с комиссаром дивизии бригадным комиссаром тов. Зубковым не совместима»[345]. (Тем не менее из мемуаров В. Яцкевича следует, что мнение Голицына вышестоящее командование проигнорировало и комиссар Зубков продолжал служить с Батюком вплоть до февраля-марта 1943 года, когда был вынужден уйти из дивизии из-за открывшегося у него туберкулеза.)

Определенное представление о стиле руководства, прямолинейности характера и черно-белом, без оттенков, восприятии Батюком окружающих дает застенографированный отрывок из его выступления в Красноуфимске, касающийся отношения к местному населению.

«Нужно учесть еще следующее. Мы — народ мягкотелый, мы чересчур либеральничаем по отношению к своему населению, среди населения находятся как наши друзья, так и наши враги. Мы в этом вопросе не выполняем приказов правительства, в частности тов. Сталина, и часто не выселяем население, которое должно быть в интересах боя изолировано. На передовых позициях остаются не наши люди, советские люди считают нужным уходить, а остаются те, которые считают себя когда-либо, чем-либо обиженными советской властью.

Это люди, которые ждут чего-то другого, они наносят нам вред. Необходимо усилить классовую бдительность (как тут не вспомнить начальника штаба 284 сд, который одним своим соц. происхождением из враждебного класса вызвал к себе непреходящее, глубокое и нескрываемое недоверие пролетарского комдива. — И. С.). Очень характерным является случай, когда штаб дивизии был в Озерках, Красной Поляне и Малиновой Поляне и все время подвергался обстрелу артиллерией противника, а это не просто. Что же мы здесь наблюдали? Ежевечерне сигналы ракетами с нашей стороны, которые корректируют не только огонь артиллерии и авиации, но также нарушают порядок на фронте. Мы часто платились за свою мягкость. Много нами было задержано подлецов и шпионов, в виде женщин, детей, нищих, полковников и т. д.»[346].

Вот так вот: подлецы и шпионы в виде женщин, детей, нищих, полковников и т. д. — категория, в которую входят и все остальные встреченные на пути неизвестные. Стоит ли удивляться, что такое подозрительно-настороженное отношение Батюка ко всякого рода «шкурникам», малодушным и сомневающимся было хорошо известно его подчиненным и потому вряд ли способствовало высказыванию с их стороны каких-либо сомнений в правильности или объективности тех или иных его безапелляционных заявлений, которые зачастую не вполне соответствовали (или вовсе не соответствовали) действительности.

Завершая разговор о роли 284 сд в боях под Касторным и разных оценках ее успехов, надо сказать, что после окончания боев командование дивизии (очевидно, комиссар Зубков и начальник политотдела Ткаченко) посчитало достижения 284 сд столь значительными, что подало рапорт в штаб Брянского фронта с просьбой возбудить ходатайство о присвоении ей звания гвардейской. Однако начальник политуправления Брянского фронта, который, без сомнения, прочитал донесение батальонного комиссара Голицына и знал о том, что происходило в дивизии не только из бодрых докладов ее командования, но и из другого источника, корректно, но твердо отклонил поступившее ему предложение. В резолюции на запрос из 284 сд он написал:

«В прошедших боях 284 сд неплохо дралась и сделала много полезного. Отдельные ее бойцы, командиры и политработники дали образцы героизма и мужества. Но в целом дивизия еще не добилась такого успеха, который бы давал право возбуждать ходатайство перед наркомом обороны о присвоении ей гвардейского звания»[347].

Подводя итоги боевых действий 284 сд под Касторным, следует сказать, что для их честного и объективного анализа надо обязательно отделить зерна истины от плевел мифов и субъективизма, а сделать это весьма непросто, поскольку правда и вымысел здесь тесно переплетены. Если говорить коротко и сжато, то для лучшего понимания итогов и значения тех боев, пожалуй, следует задать ряд конкретных вопросов и честно ответить на них.