В июле 1942. Оборона Касторного. Правда и вымысел - Игорь Сдвижков

Выводы: части дивизии, состоявшие из молодого пополнения 1923 г. р. преимущественно, большинство из них сибиряков, молодой энергичный народ. Командование частей, политаппарат проделали большую работу по обучению и воспитанию личного состава дивизии. В боях с фашистской армией за исключением миндивизиона была подготовлена к боям. В ходе боев части дивизии, отдельные бойцы, командиры, политработники показали исключительную стойкость и выдержку в борьбе с немецкой армией. Ничего не могло сломить мужество личного состава дивизии, ни атаки с воздуха, ни атаки танков, ни атаки немецкой пехоты. Даже тогда, когда правый фланг дивизии был прорван танками и пехотой противника части дивизии панике не поддались, а вступили в решительную борьбу с врагом внутри обороны. В борьбе с немецкими танками бойцы, командиры и политработники использовали все средства борьбы и выходили победителями. Не было ни одного случая паники или танковой боязни в результате танковой атаки противника…»[352]

«Трусость проявили командир 3 батареи 820 ап. лейтенант Ч, военком батареи младший политрук Д. Они приказали вывести из строя орудия, так как в тягачах не было горючего, и сами ушли с поля боя. (В политдонесении 38 А было написано так: „Командир артполка майор Е. и командир батареи ст. л-нт Ч. во время окружения под Касторной уничтожили матчасть, когда нужды в этом не было“[353]. — И. С.)

18 июля дивизионная парткомиссия привлекла к партийной ответственности члена ВКП(б) прокурора дивизии М. и председателя военного трибунала К., проявивших панические настроения, оторвавшихся в ходе боя от соединения и отсутствовавших в течение 10 дней. ДПК объявило М. и К. строгий выговор с предупреждением. Кроме того, ДПК (дивизионная парткомиссия. — И. С.) рассматривает дела отдельных коммунистов, бросивших во время выхода из окружения свои партийные билеты…»[354]

«Лейтенант Б., попав в окружение, сразу же взорвал трактор и забросил затвор от орудия, не приняв необходимых мер по выходу из окружения вместе с матчастью»[355].

А вот выдержки из донесения батальонного комиссара Никулина, находившегося в 119 сбр: «В ходе боев партполитработа была в загоне. Ранение начальника политотдела… тов. Николаева в первых боях внесло замешательство в аппарат политотдела. Замещая начальника политотдела, старший политрук П. не руководил работой, отсиживался в тылу, а после боя под Селезневкой 2 июля уехал с батальоном связи, больше не появлялся и неизвестно где сейчас. Секретарь парткомиссии старший политрук Г. сидел в тылу, ни в одной парторганизации во время боя и после него не был, приемом в партию не руководил, анкетами парторганизации не обеспечил ввиду чего сорвал прием в партию, тогда как большая часть храбрецов подала заявления в партию продолжать бой коммунистами. Чистые партийные документы были вывезены тылами в неизвестном направлении, где были инструктор политотдела и секретарь парткомиссии.

Инструктор политотдела старший политрук К. был направлен в 4 батальон 3 роту политруком, а он во время боя ушел от нее, послан был вторично, но его опять не оказалось там и неизвестно где. Замначальника политотдела по комсомолу вел себя трусливо, комсомольскими организациями не руководил и не знал, что в них делается. На данные мною указания, как и какую развернуть сейчас работу, продолжал отсиживаться. Комиссар бригады старший батальонный комиссар тов. П. все это видел, но сам перепугался, давал бестолковые распоряжения, своим видом, поведением не поднимал боевого духа бригады и развертывания партполитработы. Будучи сам перепуган, не изгонял трусов и тех, кто несвоевременно или совсем не выполнял приказ. Необходимо было снять с должности начальника штаба подполковника А. Он на этом не настоял, хотя сам был согласен с этим.

Коммунисты и комсомольцы, находящиеся в батальонах и ротах, дрались и умирали героями.

1. Парторг 3 стрелкового батальона Пичугин ходил в контратаку под Селезневкой, шел впереди, воодушевляя бойцов. Атака отбита была. Тов. Пичугин получил ранение и отправлен в госпиталь.

2. Парторг 2 стрелковой роты 3 стр. батальона младший лейтенант Худяков умело организовал бой, вывел несколько десятков фашистов из строя, отбив атаку немцев. В этом бою ранен.

3. Комсомолец сержант Кузнецов в штыковой атаке под Селезневкой заколол 5 фашистов и погиб героем.

4. Пулеметный расчет лейтенанта Афанасьева в бою под Марьино прикрывая отход части, уничтожил около 30 автоматчиков и снялся с огневой позиции, когда танки были далеко у него в тылу. В бою под деревней Селезневка сам тов. Афанасьев расстрелял 25 фашистов и погиб в этом бою.

5. Комсомолец лейтенант Гаврилин командир 3 роты 3 стрелкового батальона поднял роту в штыковую атаку, шел впереди, воодушевляя своим видом роту. Погиб героем, нанеся большие потери немцам. После этого боя немцы на этом участке не наступали больше.

Выводы: 1. Бригада была сформирована и вооружена лучшими людьми и вооружением нашей страны, дралась хорошо, нанесла большие потери в живой силе, перебив до 1300 солдат и офицеров, уничтожила и подбила по подсчету командования 107 немецких танков, 5 автомашин с пехотой, 4 орудия, 1 минометную батарею, 1 автодрезину, разгромила штаб немецкого соединения, захвачены трофеи 28 легковых, штабных и специальных машин, 1 средний танк, 2 танкетки, горючее, продовольствие. Но стойкость бригады была нарушена после прорыва обороны и неорганизованности командования и штаба бригады.

2. Потери бригады убитыми и ранеными небольшие. Такого учета командование бригады не имело. Большая часть бригады распылилась по группам и находится в районе Воронежа, Задонска, Долгоруково. Благодаря неорганизованности штаба бригады и командования заградительный отряд, который был в бригаде, на третий день боя был задержан нами в районе Воронежа. Он бежал с фронта раньше всех на десятки километров. Начальник штаба подполковник А. не руководил штабом и сбором людей, а командир бригады полковник Савченко передоверял ему, не руководя и не управляя работу штаба. Неорганизованность штаба бригады сказывалась на работе штабов батальонов. Распоряжения, приказы поступали с опозданием бригады, а в батальонах они отсутствовали ввиду выбытия всех почти начальников штабов батальонов: один убит, два ранены.

Руководства тылом почти не было. Он перемещался с места на место по своей инициативе, не ставя в известность штаб бригады. Несмотря на то, что в тылу находилась часть инструкторов политотдела, у тыла наблюдалась танкобоязнь, который верил шептунам и метался с места на место, откатываясь от войск бригады. Это сказалось на снабжении войск бригады, особенно питанием и боеприпасами. Первые паникеры — это помощники по хозчасти бригады, капитан Г., благодаря чего бойцы и командиры в течение 7 дней были без питания. Зная это, командир и комиссар мер не принимали, относились либерально к этому и другим случаям. Тылы неизвестно сейчас где.