Брачный контракт кентавра - Дарья Донцова

– Дело давнее, проблема с тазобедреннымисуставами. Но больные ноги для меня не помеха: я езжу на лекции, веду семинары,много работаю. Раньше я писала мало книг, была страстной театралкой, ни однойпремьеры не пропускала. Теперь смотрю спектакли дома, внуки DVD-диски приносят,зато имею больше времени для творчества. Если Господь что-то отнимает, оннепременно что-то и прибавляет – закон сообщающихся сосудов. Я привыкла ккреслу на колесах и не испытываю особых тягот. Но давайте перейдем к темепредстоящей беседы. Вы, насколько я поняла из телефонного разговора, сотрудникмилиции?

– Не совсем так, – я решила объяснитьпрофессору ситуацию. – Я представляю частное детективное агентство, меня зовут…

– Я запомнила ваше имя, как только егоуслышала, – неожиданно мило улыбнулась хозяйка, – вы тезка моей бабушки.

– Очень приятно, – поддержала я беседу. –Говорят, что люди с одинаковыми именами похожи. Наверное, ваша родственницалюбила музыку?

– Да, – кивнула Олимпиада Андреевна, – оначасто ходила в оперу. Но вообще-то бабушка имела математический склад ума,помогала деду, который был профессором Московского университета. Кое-кто дажепоговаривал, что Евлампия Андреевна пишет Константину Павловичу лекции, поэтомупрофессор читает их в буквальном смысле слова – держит текст перед глазами.

– Злые языки страшнее пистолета, –процитировала я бессмертную комедию «Горе от ума».

– Думаю, появись моя бабушка на свет в нашевремя, она бы сделала яркую научную карьеру, – вздохнула Олимпиада Андреевна. –Но вы ведь пришли говорить со мной не о семейной истории? Давайте считатьсветские любезности завершенными и перейдем к интересующей вас теме.

– Отличная мысль, – кивнула я. – Выпо-прежнему работаете в институте имени Чернышова?[5]

– У меня в трудовой книжке единственнаязапись, – гордо подняла голову пожилая дама. – Институт имеет статусодновременно учебного и научного. Читаем лекции студентам, воспитываемаспирантов и параллельно занимаемся изысканиями. Я получила в alma mater[6]диплом с отличием, поступила в аспирантуру, защитилась, осталась преподавателемна кафедре.

– Вы помните Федора Сергеевича Привалова? –напрямую поинтересовалась я.

– Федю? – удивилась профессор. – Конечно.Очень приятный, интеллигентный человек. Его обожали студенты, в особенностиюноши. К девушкам Федор был придирчив, а молодым людям мог простить даже лень ишалости.

Я сделала стойку.

– Привалов не любил женщин?

Олимпиада Андреевна усмехнулась.

– Один раз я его спросила: «Федя, тыженоненавистник?», а он ответил: «Нет, мне просто жаль тратить время на девиц,которые выйдут замуж и забудут о науке». Федору, как любому мужчине, нравилисьдевушки, но преподаватель не имеет права строить глазки учащимся, вот Привалови прятал за суровостью свой интерес к противоположному полу. Федя образованныйчеловек, он великолепно вел занятия. В него были влюблены многие мои коллеги.Думаю, что и студентки не оставались равнодушными к излишне мужественномупреподавателю.

– Как можно быть излишне мужественным? – непоняла я собеседницу.

Олимпиада Андреевна поправила плед,прикрывающий неподвижные ноги.

– А как получается чересчур сладкий чай? Федорчасто рассказывал о своих брутальных хобби: охоте и рыбалке. Я не приветствуюубийство животных ради забавы, поэтому долгое время сторонилась Привалова. Именя отталкивала его манера общения с женщинами – он вел себя на грани фола, вовремя разговора постоянно брал за руку, говорил комплименты.

– Бывают тактильные люди, – вклинилась я врассуждения ученой дамы, – им необходимо чувствовать собеседника, целовать егопри встрече, обнимать, похлопывать по спине. В этих действиях нет ни малейшегосексуального подтекста.

– Вероятно, – согласилась Олимпиада Андреевна,– но я принадлежу к другому племени, мне нужна дистанция, и сладкие речи несчитаю правдой. Поэтому долгое время я избегала контакта с Федором, на меня егообаяние категорически не действовало. Один раз он позвал нас к себе в гости.Привалов жил в Подмосковье, имел дом с участком, вот и решил устроить дляколлег пикник по поводу своего дня рождения. Отказаться мне показалосьнеудобным, пришлось присоединиться к компании. Представляете мое состояние,когда я вошла в комнату, где гостям предложили оставить сумки, и увидела настенах охотничьи трофеи: головы лося и медведя, а на полках чучела лисы, волка,бурундука. Меня чуть не стошнило, я еле уговорила себя сразу не уехать вМоскву.

Олимпиада Андреевна порулила к столу, взялапачку сигарет и посмотрела в мою сторону.

– Вы не против?

– Конечно, нет, я давно превратилась впассивного курильщика. Так что вы обнаружили в коттедже Привалова?

Пожилая дама чиркнула зажигалкой, по комнатепоплыл дым.

– Разрешите спросить, почему вы интересуетесьФедором?

– Много лет назад погиб его сын Миша, – ввелая ее в курс дела. – Вы, очевидно, не знаете, трагедия случилась после того, какученый уволился из вашего института. Мальчика убили.

– Вот уж горе! – вздохнула профессор. –Непоправимое.

– Сейчас открылись некоторые обстоятельства,вынудившие нас вернуть дело из архива. Проведенное ранее следствие пришло квыводу, что ребенок стал жертвой Татьяны Приваловой, дочери Федора от первогобрака, которая ревновала своего отца. Миша был младшим ребенком в семье и,естественно, получал больше внимания и заботы, чем старшая дочка, вот, мол,последняя и не выдержала.

– Я всегда считала детей жестокими созданиями,– кивнула Олимпиада Андреевна. – Вы читали сказки? У всех народов мира онипереполнены кровавыми описаниями: отрубленные головы, сожжение на костре,плетение рубашек из крапивы… Брр!