Меч и крест - Лада Лузина

— И что, очки помогали? — недоверчиво уточнила Чуб.

— Очки, стрижка почти под ноль, костюмы под горло. Ничто так не отпугивает мужчин, как стерва с лесбийскими повадками. А что у них внутри все равно булькает — не мои проблемы, мне главное, чтобы лезть боялись. Но теперь мне никто не указ! Теперь я всех послать могу!

— Значит, ты веришь в нашу власть? — заинтригованно взглянула на нее Даша. — Просто я, честно говоря, не совсем пока понимаю, в чем она… Ну, в чем эта сила, которую нам якобы передали? Ну, летать — да! Квартира — круто! Волосы и ногти у нас отрасли — можно на маникюрше экономить. А говорящие кошки — вообще гениально. Но сами-то мы ничуть не изменились, остались такими, какими и были.

«Не мы, а вы», — мысленно возразила ей Катерина, вглядываясь в глубину собственного «Я», где вновь и вновь рушился трехэтажный дом, облаченный в серебристую плитку.

Она снова вытянула руку и ликующе щелкнула пальцами.

В груди бурлил праздник!

— Ну, волосы и ногти — уже кое-что, — утешила она проигравшую соперницу. — Это означает, что у нас произошло полное обновление организма. И кальция, и всего — выше нормы. Мы сейчас такие, как нас природа сотворила, до того как цивилизация изгадила… Ты лучше не отвлекайся! — наставительно постучала Катя ногтем по странице. — Тут все по секундам выверено.

В форточке объявился презрительный кот Бегемот, перепрыгнул с окна на буфет и тревожно принюхался. Одновременно с ним в кухню вошла Белоснежка Белладонна, подняла аккуратную мордочку, фыркнула, чихнула и, вытянув «костылем» заднюю лапу, принялась сосредоточенно «намывать гостей».

— Ага! Теперь вас осталось только отжать, — сообщила двум своим кастрюлькам Даша. — Жижу из тебя добавить в напиток. Выжимки из тебя присыпать, перемешать, добавить черного перца и завязать в узелок вместе с именем присушенного. Или присушаемого? Тю, — беспечно засмеялась она, — а как Сани зовут? Александр или Алексей?

— Может, и Елисей. — Катерина сгребла книгу со стола и переместилась с нею на подоконник.

— Самое смешное, что, может быть, вообще Вася, — весело хохотнула Чуб. — Мало ли кто себе какой псевдоним берет… Ладно, напишу Саша. Если одна Присуха не сработает, я его второй добью!

Даша коряво нацарапала предполагаемое имя на клочке бумаги и старательно отжала бурую массу.

— М-да… — Катя закусила губу. — Оказалось, отыскать удобоваримое победное зелье было ничуть не легче любовного. Бычье сердце, — пробормотала она себе под нос. — Это еще куда ни шло…

— Нашла что-то интересное? — бросила Чуб через плечо. Она осторожно влила три столовые ложки Присухи в принесенную Катей бутылку колы и самодовольно полюбовалась результатом.

— Просто…

Лучший способ солгать — сказать часть правды. Эту истину Катя усвоила еще с детства!

— …у меня сегодня боксерский поединок. Думаю, не приготовить ли победное зелье. Почему бы, собственно, и нет?

— Боксерский! — пришла в восторг Даша. — Где?

— В частном клубе. Такая жизнь напряженная, нужно же как-то стресс снимать…

— Вот кру-у-уто! И правильно! — активно закивала Чуб, окончательно признав в Кате «своего брата». — Это Мася у нас, книжная душа, сразу на дыбы встала: незя да незя! А я считаю: раз пошла такая жара, нужно пользоваться по полной программе!

Кот вдруг скакнул со шкафа на подоконник, взволнованно ткнулся мордой в Катин нос и, замурчав, словно карликовый трактор, начал преданно тереться шеей о ее руку.

— Ты смотри, — поразилась Чуб. — А вчера только орал на нас, как проклятый.

— Нагулялся за сутки. Теперь жрать хочет, — саркастично хмыкнула Катерина. — Я им корма купила. Ты хоть кастрированный, а, зверь?

Кот оскорбленно посмотрел на нее.

— Если нет, скоро здесь будет целая котоферма.

— С коллегами по работе — никогда! — с достоинством объявил ей Бегемот. — Что, мне в форточку прогуляться трудно, хозяйка?

— Бабник! — по-женски презрительно фыркнула Белладонна и, вытянув заднюю правую лапу под самый нос, элегантно ее лизнула.

Кот, оттолкнувшись задними лапами, прыжком перенесся на холодильник и с силой толкнул носом дверь.

— В морозилке, — промурчал он, глядя на Катерину. — Кылына всегда брала два сердца.

— Если в рецепте написано одно, значит, надо класть одно, — заспорила с ним Даша Чуб.

— Кто ты такая! Да ты мне в котятки годишься! — немедленно разозлился кот. — Вы ведь дадите мне лизнуть, пр-р-равда, хозяйка? — Прыгнув под ноги Кате, котяра демонстративно потерся о ее колено.

— Эх, ты, — снисходительно сказала та, — кто корм купил, тот тебе и хозяйка.

— Помните, — внезапно сказала Белладонна, — действие длится только тринадцать часов.

— С чего это вдруг? — поспешно заглянула в книгу Даша. — Тут такого нигде не написано!

— Вы не настоящие, — умудренно промурчала Белладонна, — вы беспородные ведьмы, с улицы. А первый раз всегда — не больше тринадцати.

— Это дискриминация! — зычно возмутилась Даша. — Что ж это получается, а? Как сидеть каждую ночь на горе — так настоящие, а как для дела или поразвлечься — так рылом не вышли. Несправедливо!

Белладонна презрительно почесалась.

— Bay! Катя! Телефон! — взвизгнула Чуб и, споткнувшись о табурет, понеслась в комнату.

Дображанская вынула из холодильника аккуратно завернутые в полиэтилен сердца и бросила их размораживаться в раковину.

— Че-че? Че-то плохо слышно? Че? Где? Из автомата? — донесся до нее заполошный Дашин крик. — Ты че, совсем того? Не суйся туда без меня, слышишь! А че, я через пять минут буду! Через пять! Выходной — улицы пустые. И пони мой у тебя в подъезде прикован. Все! Жди! Чао!

* * *

— Так всегда, — понимающе сказала Даша. — Сначала родители рожают детей, а потом мешают им жить! Закрыть в комнате, будто тебе четыре года! Ну ниче, вот когда ты недельку домой не придешь, они быстро поймут, кто кому пепельница. Жить нам есть где, и ты сто лет как совершеннолетняя — заставить никто не может. Нужно только дать им понять, что заставлялка кончилась!

— Папа переживать будет, — неуютно вздохнула Маша.

— Не будет. Ты ж говоришь, он нормальный. Если ты оставила записку, что поживешь у подруги, то есть у меня… Ладно, может, объяснишь, наконец, зачем мы сюда приперлись? Жуть, конечно, что у твоего отца друга убили. Но мы-то тут при чем? — недовольно спросила Чуб.

Недовольство ее было продиктовано еще и тем, что семимаршевая каменная лестница, прилепившаяся нелепым и длинным зигзагом к Кирилловской горе, все не кончалась и не кончалась. И было очень жарко — до того как они приехали сюда, Даша и не замечала, что в Городе стоит такая одуряющая жара.

— У меня еще дела, мне в клуб заскочить надо, — пропыхтела Чуб, стаскивая блестящий пиджак.