Тысячелетняя битва за Царьград - Александр Широкорад

Татарский отряд, действовавший независимо от основных сил Крым Гирея, направился на восток и опустошил окрестности Бахмута, захватив свыше 800 человек.[28]

Первая армия под началом князя Голицына 15 апреля 1769 г. форсировала Днестр и двинулась к турецкой крепости Хотин. Гарнизон Хоти на составлял около 30 тысяч человек. Голицын имел 80 тысяч человек, но не решился штурмовать Хотин. Стычку с турками 19 апреля Голицын представил как большой успех. А через два дня князь приказал отойти от Хотина и двигать назад в Россию. 24 апреля Первая армия перешла Днестр.

С известием о своих «победах» Голицын направил в Петербург корнета Миниха (внука фельдмаршала). Екатерина более двух часов беседовала с корнетом, который рассказал о безобразиях в армии и бездарности Голицына. По началу Екатерина не поверила корнету и даже написала Панину 3 мая, что Миних «взбалмошен и лжив». Но, узнав о возвращении Первой армии за Днестр, императрица отправила рескрипт Голицыну: «Чем меньше по первой вашей реляции о столь успешном разбитии неприятеля мы ожидать могли так скорого и неприятного тому оборота, толь с большим удивлением не находим мы в вашей реляции подробного описания причин, кои, несумненно, вас в такую крайность поставили, чтоб назавтра вы пустить из своих рук одержанную славу отверстия первой кампании и весь приобретенный авантаж над неприятелем». Голицын оправдывался, что «не взял Хотин вследствие затруднений, которые надобно было преодолевать приступом и знатною потерею людей, на что он без высочайшего соизволения отважиться не смел. Принужден же был тотчас же обратно переправиться на сию сторону Днестра тем, что нельзя было оставаться на той стороне, не подвергая малочисленной армии очевидному изнурению и опасности быть подавлену от неприятеля с разных сторон, а особливо не имея от гр. Румянцева никакого уведомления и ответа на письма, что он в сем случае с своей стороны для облечения мне и для разделения неприятельских сил предпримет. Необходимость заставляет податься еще и отсюда (от реки Калуса) к ближним магазинам в Польшу».

В ответ Екатерина отправила рескрипт с требованием возвращения армии под Хотин.

Однако первыми через Дунай переправились турки. Согласно реляции, 200 тысяч переправившихся турок были «прогнаны назад» генерал-майором князем Прозоровским. Думается, что в реляции была допущена небольшая ошибка — приписан ноль или два нуля к числу турок.

В первых числах июля Голицын второй раз переправился через Днестр и обложил Хотин.

22 июля на войско Голицына напал хан Крым Гирей с 40-тысячной ордой, но «был отражен с большим уроном и поспешно отступил». Опять же возникает сомнение в достоверности реляции Голицына. Атаковать с 40 тысячами иррегулярной конницы без артиллерии вдвое большее регулярное войско может только сумасшедший. Да и как показывает история, при пятикратном превосходстве татары не нападали на регулярные войска. Наконец, при сражении 80 тысяч с 40 тысячами должны быть тысячи убитых, что, естественно, было бы отмечено в реляции. Поэтому мы не без оснований можем предположить, что это была обычная разведка боем, проведенная небольшим татарским отрядом, а то и просто налет на фуражиров или попытка отбить табун лошадей.

25 июля на Хотин двинулось турецкое войско и татарская орда под началом Али Молдаванджи-паши. 1 августа Голицын собрал военный совет и объявил, что у Али свыше 100 тысяч турок и татар. Что делать? Совет постановил опять драпать за Днестр.

Это вторичное возвращение из-за Днестра произвело сильное раздражение в Петербурге, тем более что весь июль получались от Голицына постоянные донесения об успехах.

Узнав о деяниях Голицына, прусский король Фридрих II долго хохотал, а потом воскликнул: «Вотона, драка кривых со слепыми».

Между командирами Первой и Второй армиями Голицыным и Румянцевым конфликт усилился — оба слали в Петербург доносы друг на друга. Терпение Екатерины лопнуло. 13 августа в Совете граф Чернышев объявил, что императрица «соизволила рассудить для некоторых обстоятельств генерала князя Голицына от армии сюда призвать; генералу графу Румянцеву принять от него команду, а генерала графа Панина (Петра Ивановича) назначить командиром над Второй армией». Близкие к Паниным люди были недовольны тем, что главнокомандующим Первой армией был назначен Румянцев, а не Петр Панин. Говорили, что последний был бы гораздо способнее для наступательного движения, для одушевления армии, тогда как Румянцев слишком методичен и в то же время так искусно владеет пером, что будет очень трудно высылать ему приказания: он всегда сумеет отписаться. Назначение Румянцева приписывали интригам женщин: матери его графини Румянцевой и сестры графини Брюс.

Тем не менее Голицын до своего отъезда из армии успел добиться и некоторых успехов. 29 августа Али Молдаванджи-паша, перейдя Днестр, напал на русское войско в Каменцах, но был разбит, потерпев большой урон. Русские перешли в.наступление и 6 сентября нанесли туркам поражение на Днестре.

Противник спешно покинул Хотин и отошел к Яссам. Пустой Хотин был занят русскими 10 сентября. 18 сентября Голицын оставил армию, над которой принял начальство Румянцев.[29]

26 сентября генерал-поручик Эльмпт вступил в Яссы и привел жителей к присяге императрице всероссийской. «Яссы взяты, — писала Екатерина Бибикову, — визирь ушел за Дунай, и только с ним тысяч до пяти; партия наша пошла в Бухарест; от Хотин а до Ясс считается до 20 000 турецких мертвых лошадей, кои лежат по дороге. Новая молдаванская княгиня вам кланяется. Вся Молдавия учинила нам присягу, и скота всем досыта».

Новая молдаванская княгиня жаждала блистательных успехов, движения наступательного. Получивши известие о некотором успехе нового главнокомандующего Второй армией графа Петра Панина, она писала его брату графу Никите: «Я тем наипаче радуюсь, что все сие сделалось от храброго наступления». Голицын был отозван за медленность, осторожности, излишнее, как казалось, уважение уничтожения достойной толпы. Тем неприятнее было для Екатерины получать донесения от нового главнокомандующего Первой армии с жалобами на трудности. Екатерина всеми силами старалась подстрекать самолюбие Румянцева.

В начале октября генерал-поручик Эльмпт отошел к Хотину, оставив в Яссах небольшой отряд Прозоровского. С уходом главных сил корпуса Эльмпта возникла угроза возвращения турок.

Румянцев, прибывший в войска, указал Эльмпту на эту ошибку и попытался частично исправить ее посылкой в Молдавию передового корпуса Штофельна, на который была возложена задача очистить от противника территорию Молдавии и овладеть Браиловым и Галацем, что давало возможность разобщить силы турок и татар.

Однако Штофельн не выполнил указаний Румянцева. Заняв всю Молдавию, он выдвинул свои части к Галацу. Крепость была взята с ходу. Но затем, вместо того чтобы взять Браилов, он выслал в Валахию отряд Анрепа, который вскоре вступил в Бухарест, а затем двинулся к Журже. Здесь Анреп был разбит турками. Румянцев немедленно послал подкрепления Штофельну и снова указал на необходимость овладеть Браиловым, а не действовать вширь. Но было уже поздно. Турки сумели собрать силы и отразили попытку русских войск взять Браилов. После неудавшейся попытки снова взять Журжу Штофельн отвел передовой корпус в район Фокшаны — Бухарест. В целом, несмотря на отдельные неудачи, действия отряда Штофельна подготовили базу для последующих действий русской армии.